Я сажусь и перехожу к делу.
– Я так понимаю, тебя пытаются убить?
– Пытаются, – говорит она. – И да, я не воображаю.
– Кто считает, что ты воображаешь?
– Все. Но они ошибаются. И смерть Алцетен тоже не была случайной, чтобы ни говорили. Её убили.
Мерлиона смотрит мне в глаза, бросая мне вызов не верить ей. У неё весьма тёмные глаза. Она похожа на мать, когда та была молодой. Сие возбуждает во мне слабые воспоминания о времени, когда я был значительно моложе.
– Расскажи, что случилось.
– Только если ты пришёл, чтобы найти её убийцу. Коли же ты явился, чтобы убеждать меня, что это был несчастный случай, тогда не стану.
– Я так понимаю, проведённое расследование тебя не впечатлило?
Мерлиона смеётся, весьма горько.
– Расследование? Не было расследования. Дарингос, королевский тиун, задал несколько вопросов и поверил в то, во что ему было проще всего поверить. Повозка, убившая Алцетен, принадлежала барону Гиримосу, поэтому Дарингос не собирался доставлять неприятности последнему.
– Кто такой барон Гиримос?
Мерлиона смотрит на меня гораздо менее дружелюбно.
– Разве ты не должен знать?
– Я новичок в городе.
– Сие твои способности не красит.
– Выкажи мне снисхождение. У меня есть скрытые дарования. Кто такой барон Гиримос?
– Он владеет всей землёй на западе страны. Очень богат и важен. Он один из основных сподвижников короля, поэтому его ни в чём не обвинят.
– По-твоему, барон Гиримос стоял за смертью твоей подруги?
– Не знаю. Не вижу, с чего бы ему. Но некто преднамеренно направил эту повозку на Алцетен. Сказали, что просто лошадь погнала, но я видела, как кто-то управлял ей. Он лежал на сидении, почти скрытый за подножкой. Он не мог соответствующе управлять таким образом, но всё же подстегнул лошадей, и они наехали на Алцетен. Повозка полетела вниз по улице. Когда её нашли, ямщика и след простыл.
– И никто больше его не видел?
– Нет. Только я.
– Всё приключилось вечером? Темно было?
– Достаточно темно, да.
– И шёл дождь?
Мерлиона посмотрела оскорблённо.
– Да, шёл дождь. Но я знаю, что видела. В повозке кто-то был.
– Другие свидетели были?
– Только Зинлантол. Она работает в Учётном приказе. Она сказала королевскому тиуну, что в повозке никого не было. Но она вышла из здания после Алцетен, она не могла видеть всё хорошо.
– Объяснили, почему лошади погнали?
– Дарингос сказал нам, они явно были испуганы собаками. Там полно собак, иногда. Но я не слышала, чтобы кто-нибудь из них лаял.
Я принял это к сведению. Мне известно, что лошади могут погнать от лая собак. Мне также известны люди, погибшие под повозками, на узких городских улочках. Я спрашиваю Мерлиону, что она делала снаружи королевского Учётного приказа.
– Алцетен попросила меня встретиться с ней. Её отец был королевским Хранителем Приказа.
– Ты часто с ней встречалась там?
– Не часто, – говорит Мерлиона, – но иногда мы встречались перед походом в бани Королевы. В тот день она послала мне сообщение о том, что хочет увидеться со мной.
– На какой предмет?
– Я не знаю. В сообщении лишь просилось о встрече со мной в тот вечер.
– И ты прибыла как раз во время, чтобы видеть, как она погибла. Есть соображения, что может крыться за всем этим? У неё были враги?
– Нет, на сколько мне известно.
– А у тебя?
Мерлиона качает головой, хотя в первое время нашей беседы она выглядит озабоченной.
– Не думаю. Но я находилась весьма близко от Алцетен, когда она попала под колёса. По-моему, повозка предназначалась нам обоим. Случилось не только это. Два дня спустя я гуляла по Королевскому Царскому тракту и с крыши сорвалась черепица и упала прямо около меня.
– Думаешь, это не было случайностью?
– Уверена, что нет.
Я убеждён не сразу. Черепица, падающая с крыши, – явление не такое уж необычное. Королевский Царский тракт, не смотря на изысканное название, является довольно ветхим рядом зданий, который ведёт от домов баронов в середину Элата. Дорога в плохом состоянии, да и дома тоже.
Мерилона отпивает воды из серебряного кубка.
– Зачем моя мама наняла тебя? – спрашивает она вдруг.
– Для розыска.
– Но ты же приезжий в городе. Почему ты?
– Я работаю сыщиком. У вас таких в Элате нет.
Мерлиона выглядит сомневающейся.
– Мне это кажется странным. Кто-нибудь посоветовал тебя ей?
Я бы предпочёл избежать вопроса о том, как я познакомился с баронессой Демелзос. Меня осеняет, что я некоторое время не пил пива.
– Могла бы ты послать за пивом?
– То есть за вином?
– Нет, за пивом.
– Не думаю, что у нас имеется пиво.
– Обычно у слуг есть.
Мерлиона удивлена моим запросом, но хлопает в ладоши, призывая слугу поспешить.
– У нас имеется пиво для нашего гостя?
Слуга одаривает меня взглядом иссушающего презрения.
– Полагаю, у главного повара имеется запас на кухне.
Мерлиона улыбается, когда слуга уходит.
– Не думаю, что когда-нибудь кто-нибудь просил пива. Правда, что у тебя жена – орчиха?
– Нет. У меня соратница частично орчиха.
– Сильно дикая?
– Временами. Ещё она учится.
– Правда? – Мерилона, кажущаяся полностью дружелюбной с той поры, как я попросил пива, наклоняется вперёд привлечённой. – Что она изучает?
– Всё. Сейчас мы переехали к Арикдамису, она обсуждает с ним измерение объёма конуса. Или цилиндра. Или парабол. Что-то вроде того, я не разбираюсь в этом.
Когда слуга возвращается с пивом, я прошу Мерлиону поведать мне больше обстоятельств. Я не совсем убеждён, что её подругу убили или что её жизни грозит опасность, но я обязан перед баронессой Демелзос вести расследование тщательно. Частично потому, что она заплатила мне, а частично, потому что я скрылся без подобающего прощания. Даже не смотря на то, что стряслось всё двадцать лет назад, меня это малость гложет.
О большинстве, рассказанного мне Мерлионой, я уже имел некоторые представления от Демелзос – свадьба её брата Оргодаса, например. Домашнее хозяйство находится в состоянии возбуждения от его женитьбы на старшей дочери барона Восаноса, ещё одного состоятельного самсаринского дворянина. У меня складывается впечатление, что Мерлиона не столь близка с братом или отцом, и может быть не столь увлечена свадьбой, как ей полагалось бы. Любопытно, является ли это следствием её нежелания покидать дом, хотя настаивать на то, что твоя жизнь в опасности лишь чтобы избежать свадьбы, похоже на чрезмерное восприятие происходящего.
Мерлиона, похоже, не имеет других близких подруг, даже хотя в Элате полно баронских дочерей, кои должны бы являться подходящими товарками. Но она – вдумчивая молодка, прилежная, возможно. Не из тех, что проводят время, закупаясь в лавках и сплетничая. Когда я удаляюсь, я не уверен, что предпринять по этому делу. Я испытываю предрасположенность к Мерлионе, кажущейся одинокой, но есть ли правда в её подозрениях, нет ли, я сказать не могу.
