— А что, вы знаете, кто это?
— Оставила ей чего-нибудь? — водитель словно не слышал и продолжал спрашивать свое. — Ну, хоть коробок спичек? Или ты не куришь? Да хоть чего, только не денег?
— Карамельки… И сигареты. Она трубку набивала, а табак у нее кончился. Я предложила… А потом оставила. Я себе еще куплю. А что?! Кто это? Вы знаете?
— Кто, кто… Баба-Яга! Щедрый подарок оставила, и сладкое, и табачок — это ей самое смачное…
— Какая Баба-Яга? — Маргарита засмеялась. — Сейчас же много поселков вымерших, может, доживает век одинокая пенсионерка.
— Доживает… — продолжал бурчать водитель. — Вот только не доживет его никак… А ты думала, она в книжках только и осталась? Э-эх! А предки наши, значит, дураки были, темные, неграмотные, жизнь у них была скучная, они и выдумывали себе для развлечения домовых да леших, да прочих всяких — чистых и нечистых… Так, что ли? Ты-то, поди, грамотная, в институте училась?
— В университете…
— Чего учила-то?
— Иностранные языки. Сейчас переводчиком работаю в фирме.
— Во как! Много книжек, поди, прочитала?
— Да уж, немало, — сразу вспомнилась программа по истории зарубежной, а потом и русской литературы — хватило бы на небольшой книжный магазин…
— Ну вот… А детские сказки забыла, да? Я их сейчас внуку читаю… Смотри: встретилась она тебе, когда ты в чащобу забрела, так? Обогрела, накормила-напоила?
— Да…
— Спать уложила?
— Нет!.. — и спохватилась. — Я за столом задремала. Всего на секунду!
— Все равно! И дорогу показала, как из чащобы выбраться? Ну, так и кто же это?
Маргарита задумалась. Она осталась сидеть на ближайшем к водителю сиденьи, наклонившись вперед, и беседовали они шепотом. За тарахтеньем старого двигателя пассажиры не смогла бы разобрать их слов.
"Баба-Яга? Да ну, бред!"
— Да разве любой нормальный человек не поступил бы точно так же? Не показал бы дорогу заблудившемуся?
— Оно конечно. Только людей-то тут, людского жилья нет поблизости. Остановка стоит с тех времен, когда подходил сюда проселок от деревни Гребешки. Проселок еще остался, а деревня уж лет двадцать как вымерла. Уже, поди, лесом там все заросло. Тут километров на сорок во все стороны нет ни души. Сколько ты времени шла?
— Не знаю, часы остановились… Недолго!
— Недолго… Она тебя подвезла! Избушка-то — на курьих ножках!
— Не было там никаких ножек!
— Это ты не видела. Может, она отдохнуть присела. Раз живая, то и устает.
Маргарита замолчала. "Бред. Но в любом случае — интереснейшее наблюдение за сохранившимися в народной памяти обрывками забытого полотна восточно-славянской мифологии."
— А почему вы спросили, оставила ли я ей что-либо?
— Ну, так всегда говорили: надо ей за помощь и гостеприимство оставить что-нибудь, лучше сделать вид, что нечаянно, а еще лучше — и правда нечаянно забыть. Какую-нибудь полезную в хозяйстве вешь, или даже бесполезную — все равно. Она потом напомнит — надо отказаться. Мол, возьмите себе, у меня еще есть. А если так нечаянно получится, к тому она вообще благоволить будет — широкой, значит, души человек… Только денег предлагать нельзя — оскорбится, может и навредить. Да… А кому молодухой покажется…
— Молодухой?.. — Маргарита застыла: слишком уж много совпадений было в речи водителя, слишком много для случайности…
— Ну да. Такая сочная деваха — так и укусил бы за… Хм… Ежели бабе — будет ей удача… во всем. А ежели мужику… — водитель замялся. — А ежели мужику — ну, тут сложнее, испытывать примется, дразнить, соблазнять… даже раздеваться начать может… только бросаться обнимать ее не следует, терпеть надо, отнекиваться — мол, жену очень люблю, ты прости уж, красавица… А коли не женат — то невесту. А ежели и невесты нет — ну, тогда, значит, ты еще юнец сопливый, дома сиди… Вобщем, не поддаться соблазну.
— А то что будет?
— Себе оставит. Заласкает до смерти, потом истолчет в порошок и какое-нибудь зелье приготовит…
Маргарита откинулась на сиденьи. "Ну ни фига себе — для тех, кто понимает… Даже если все это сказки, и я споткнулась где-нибудь о корень, упала и ударилась головой, и вся эта кутерьма мне приснилась, и совсем я оказалась недалеко от дороги и потому так быстро добралась до трассы — просто случайно пошла в нужную сторону, точно так же, как и заблудилась — случайно, но приснилось-то мне все точь-в-точь, как говорит водитель…"
— А откуда вы это все знаете?
— Ха! Откуда! Да все это знают, все в детстве сказки читают, только забывают потом. Или всерьез не воспринимают — сказки же, так с детства учат.
— Но вы-то говорите об этом очень серьезно. Вы с ней встречались?
— Нет, не встречался. Любопытно, конечно. Только сам ее не найдешь. Когда ей скучно становится, она навстречу выходит, ищет, с кем поболтать. Понравишься — поможет в жизни, не понравишься — не прогневайся. Бабе или девке от нее легче вырваться. А мужики в соблазн впадают, да там и остаются.
— Вы знаете хоть один достоверный случай?
— Да как же его узнаешь-то — достоверно? А люди пропадают, вон объявлений сколько: ушел и не вернулся… А на инопланетян грешат.
— Ой, ну, мало ли, почему человек исчез: места лесные, заблудился…
— Вот и видно, что ты городская! Это деревенский-то лесного края житель, взрослый мужик? Ежели малец — тогда да. Только мальцы не пропадают, они в чащобу не лезут. Редко когда, да и находят их. И не каждый же день! Она-то время веками меряет… Ну, приехали, вот твой поселок.
— Спасибо.
— Не за что! — засмеялся водитель. — Эх, давай-ка я тебя до дому довезу, а то темно еще, от греха подальше. Которая улица?
— Девятая. Они тут по номерам… Вон тот третий дом, я тут дойду…
Водитель не спеша развернул автобус, осветив фарами улицу и дождавшись, когда Маргарита откроет калитку. Войдя в домик, она включила свет и только тогда услышала шум отъезжающего автобуса. "Во какой дядька хороший попался, ждал, пока свет включу. Хоть и болтливый. Но болтовня его интересна до умопомрачения… Неужели люди до сих пор могут верить в подобные вещи?"
В печурке не только прогорели дрова, но и зола остыла и в домике было холодновато. Маргарита вздохнула и пошла в «треугольник» собирать шишки на растопку, постоянно при этом оглядываясь, чтобы не потерять из виду домики поселка. Она никогда не разводила огня в печке. Знала только, что надо сначала положить лучину, потом тонкие палочки. А потом уже поленья или уголь. Нелли Алексеевна лучину не щипала, а использовала для растопки сосновые сухие шишки, в изобилии имеющиеся через дорогу. Еще не рассвело, но шишек было много под соснами у самой дороги, и как раз там же горел единственный на всю улицу фонарь.
