Он повернулся и пошел прочь.
Укачивает? Капитан Дюдермонт сказал Тонниду, что у меня морская болезнь? Я почувствовал, что мой гнев на капитана потихоньку пропадает. Я поклялся никогда больше не перечить ему. Я натянул сапоги — обычные кожаные сапоги. Вэйллан принес их и передал мне. Разумеется, у меня до сих пор оставались сапоги Сали Далиба, но я держал их вместе с остальными вещами в брезентовом мешке. Они были малопригодны для жизни на корабле.
Я помчался назад на палубу. Шторм шел в непосредственной близости к западу от нас. Струи дожди были всего в нескольких милях поодаль, хорошо заметные даже с такого расстояния. Небо над нами было пасмурным, а ветер завывал, налетая с юга. Паруса были наполовину убраны, ибо порывы были такими сильными, что вполне могли разломать наш такелаж, если бы мы подняли все паруса.
Некоторые, наиболее ловкие члены экипажа, в том числе Дзирт, лазали по снастям, ожидая приказа окончательно свернуть паруса. Это решение было бы принято довольно быстро, если буря повернет. Даже небольшое изменение курса бури заставит нас оказаться в самом центре шторма в считанные секунды.
Кэтти-бри все еще сидела в вороньем гнезде. Увидев, что я вышел из каюты, она помахала мне, предлагая присоединиться.
— Теперь не пройдет много времени, прежде чем мы достигнем Врат, — сказала она. — Возможно, капитан отпустит тебя на несколько часов, и ты сможешь повидать старых друзей?
Друзей. Хотя Кэтти-бри хотела утешить меня, мой живот сжался при этой мысли.
Во Вратах Бальдура было два человека, которых я мог назвать друзьями. Элвисс, дворфский друг Перро, который использовал свою магию, чтобы помочь мне проследить за наставником. Как и провидец из Мемнона он, вероятно, может заглянуть в этот хрустальный шар и поискать камень, если я попрошу его.
И Джейд — красивая эльфийка, жрица Тиморы. Она, конечно, могла бы помочь мне, но, как и в случае с дворфом, мне нужно попросить её о помощи.
Но я не решился просить. Чтобы найти Джейд, мне нужно поговорить с Элвиссом. А чтобы поговорить с дворфом, мне придется посетить его таверну, Пустую Кружку. Пустую Кружку, в которой я оставил Перро незадолго до смерти. Я вздрогнул. Я никогда больше не желал видеть этого места.
Малчор Харпелл, сказал я себе. Он даст мне все, что мне надо. Через десятидневку на необходимо оказаться в Глубоководье, и в его Башне Сумерек, прежде чем зима сделает эту дорогу непроходимой. До тех пор, я буду оставаться на Морской Фее, где я мог быть обычным моряком, на некоторое время освобожденный от бремени камня.
Последние несколько часов в тот день я провел, смотря за любопытным поведением бури с моего высокого наблюдательного пункта, молясь, чтобы она сменила курс и задержала наш ход. Но проснувшись утром, я обнаружил, что штормовой ветер остался позади нас, еще быстрее толкая корабль в сторону Врат Бальдура.
В конечном итоге буря все же повернула на восток и обогнала нас, спустя полтора дня. В тот момент, когда мы, проплыв вверх по Чионтару, причалили во Вратах Бальдура. Мы планировали остановиться в городе на день, чтобы пополнить припасы. Но планы шторма были иными. Он навис над городом, еле передвигаясь и держа нас запертыми в порту. Первый день стал пыткой для меня. Я сидел в трюме, избегая вида доков. Я боялся воспоминаний, которые они могли навеять. К тому же, я был уверен, что Эсбил где-то здесь, ждет меня.
На второй день мы загрузили припасы. Но шторм так и не стих, а потому капитан Дюдермонт разрешил спуститься на берег каждому, кто того пожелал. Счастливчик и Олово пытались уговорить меня отправиться вместе с ними в кабак, но я сделал вид, что капитан поручил мне работу. В ту ночь я заснул, молясь о том, чтобы шторм прекратился. Я ворочался, сон мой то и дело прерывался из-за кошмаров, связанных с Эсбилом.
На следующее утро я выполз на палубу, надеясь увидеть голубое небо. Но косой дождь все еще поливал землю. Мне казалось, что сквозь низкие облака я вижу темный столб дыма, который лениво поднимается от города. Я залез в воронье гнездо, чтобы понять, откуда тянется полоса. Внешние районы? Предчувствие сжало мой живот.
Без раздумий, не обращая внимания на все предыдущие рассуждения, я бросился вниз по трапу, хромая так быстро, как только мог. Я был в городе дважды, но почему-то запомнил дорогу. Уже через несколько минут я повернул за угол, чтобы увидеть знакомую вывеску — осушенную кружку. Пустую Кружку.
Здание пылало. Небольшая толпа зевак собралась вокруг, чтобы наблюдать за тем, как, вопреки проливному дождю, взлетают в воздух языки пламени, иногда хлопая, шипя или взрываясь. Здания, стоявшие рядом с таверной, плотно примыкали к друг к другу, что было свойственно большинству строений в городе, но огонь, казалось, не проявлял интереса к соседним домам, лишь слегка лизнув их мокрые деревянные стены.
Я пробрался в толпу, тихо расспрашивая окружающих о том, что здесь произошло.
— Понятия не имею, — сказал один из зевак. — Дом вспыхнул, как свеча. Без предупреждений. Никто ничего не видел.
— А что с хозяином? — спросил я.
— С дворфом? Его не видели уже дней десять. В один прекрасный день он просто исчез, и люди перестали приходить.
— И к лучшему. Приятно, когда под боком больше нет приходящих головорезов, — сказала женщина, стоявшая рядом. — Знаешь, ничего не имею против дворфов. Но они любят пить, а пьяные постоянно лезут в драку.
— Кто-нибудь знает, куда ушел Элвисс? Хозяин? — спросил я.
— Он никогда особо не распространялся, куда уходил, — сказал первый человек. — Просто исчез, как я уже говорил.
Я двинулся обратно в доки, но передумал. Происходило что-то странное, и у меня было чувство, что тут не обошлось без демона. Если он пришел за Элвиссом, он мог отправиться и за другим нашим другом…
С трудом, я бросился бежать. Моя левая нога онемела от пятки до самого колена, но я, как можно быстрее, продолжал свой путь в район храмового квартала. К великому Храму Тиморы.
Огромное строение было действительно великолепным. Дождь только добавил ему красоты. Горгульи искоса поглядывали сквозь струи, а гладкие стены блестели, словно обладали каким-то внутренним светом. Я хотел обойти храм, зная, что дверь находится позади. Но у меня не было пароля, так что я отважился войти в главный вход.
Неф главного храма был огромен. Его украшали гобелены, изображавшие Тимору и её легендарных героев. Иногда они сражались, но чаще просто стояли в очередной великолепной позе. Вдоль нефа тянулись большие мраморные колонны, между которыми было натянуто больше гобеленов, деливших помещение на три части и образовывая три прохода.
