Ознакомительная версия.
— Он ещё научится.
Глойфрид фыркнул. Остановился. Обвёл взглядом троих старцев.
— С превеликим уважением к вам… но все же вы не воины, а потому можете не знать, что это такое. Воин – это не умение махать мечом, это состояние души, суть человека. Невозможно представить себе воина, который говорит: «Я не могу идти на поединок – у меня дом, семья, собака не кормлена, мне не до вашей войны!» Воин обязан идти именно туда, где трудно. Обычный человек слаб, он плывёт по течению и в борьбу не вступает. Обычный человек не только не вступает в борьбу, он всячески стремится её избежать. Нужно БЫТЬ воином, чтобы ХОТЕТЬ сражения. Вот если я сейчас пну вас, что вы сделаете?
Старцы недоуменно переглянулись. Затем один ответил:
— Попробуем выяснить, почему это произошло. Возможно, вы это сделали по ошибке…
— А если вы пнёте меня, то я тут же отрублю вам голову. Так понятно?
Гости ошарашенно замолчали. Затем один встал:
— Если вы хотите, чтобы мы немедленно…
Глойфрид выставил руку ладонью вперёд, призывая их замолчать.
— Я не хотел вас оскорбить, прошу прощения, если вы как‑то иначе поняли меня. Я просто пытаюсь объяснить, что воинами не становятся, а рождаются. Я знаю воинов, которые вообще ни разу не брали в руки меч. Они – исследователи или даже торговцы, но они не боятся трудностей, а смело встречают их. Есть люди, которых никто не учил сражаться, но если загнать их в угол – они начинают защищаться, бьются как могут. Есть же люди, которые боятся действовать: пусть даже его убивают – он как мышь забьётся в угол и будет ждать, когда все закончится. Так вот, первые – это воины, и если их учить – из них действительно могут вырасти великие. Вторые же что ни делай, так и останутся трусами. Они могут стать прекрасными землепашцами, торговцами, даже священнослужителями, но из них не получится воин, способный противостоять Хаосу. И, как ни прискорбно говорить такое, мой сын относится ко вторым.
— Мы все это понимаем… – Один из адептов Ордена встал и тоже начал ходить по залу. – Но считаем, что истолковали пророчество Орлангура верно. Если вы не верите в сына, отдайте его в обучение нам.
— Не боитесь вложить в него массу сил и времени, а потом понять, что ошиблись? – Глойфрид в задумчивости погладил короткую, чёрную, как антрацит, бороду.
— Если есть хоть один шанс, что из вашего мальчика может получиться тот, кто сможет сдержать Хаос, – мы обязаны им воспользоваться. Мы ведь по сей день не наш ли верного способа уничтожать тёмные артефакты, угрожающие мирозданию. Если Халт сможет…
— Ну уж нет! Обучать сына воинскому искусству я и сам могу. Правда, толку не будет. Ваше пророчество слишком туманно и запутано. Под него подходит каждый второй мальчишка. Мне, конечно, лестно, что вы выбрали именно моего оболтуса, но все же…
— Но все же?..
— Я даю слово приложить все усилия, чтобы воспитать из него воина. Обучить его всему, что знаю, нанять учителей, чтобы они научили его тому, в чем я сам не силён. А что из этого получится – одному Хедину ведомо. Ну, может, ещё Ракоту.
— Договорились, – кивнул адепт Ордена. – Мы ещё будем к вам заглядывать.
— Можно? Эй! Ау! К тебе можно?
Халт не сразу понял, что спрашивают его.
— Кто там?
— Таран! Ты опять не закрыл дверь!
— Заходи! Сейчас, вытрусь только.
Халт появился, обернув бедра полотенцем. На подоконнике сидел его приятель, болтая ногами.
— Хреново, брат. Рыжебород мне рассказал, в какой переплёт вы попали.
Хозяин мансарды потрогал чёрный ошейник. На месте. Он действительно не ощущался кожей, так что про него легко было забыть.
— Можно его как‑то снять?
Тори покачал головой.
— Кажись, нет. Можно спросить Драгу, но магия у храмовых служителей что надо.
Тут Халт набросился на гнома с упрёками:
— Рассказали бы мне про культ Чёрного солнца и Арену – я бы уже давно выяснил, что за магические выбросы! Ясно же, что они связаны. Что они делают? Кто они?
— Извини, я не подумал об этом. Мы вообще про Арену стараемся не говорить.
— Ну ты же знал про магию служителей Храма Чёрного солнца! И молчал!
— Да в этом сумасшедшем городе кто только не владеет магией! – взвился Таран. – Одни лишь гномы добывают руду и делают стоящие вещи. Все остальные заняты магией да продажей того, что сделали гномы!
— Ладно, остынь. – Халт в отчаянии плюхнулся на кровать. Даже то, что ему удалось выяснить, очень ценно для адептов Ордена. Но как теперь попасть на Терру? И даже если бы он нашёл способ – как отреагирует ошейник? Халт знал, что некоторые заряженные артефакты работали даже на Терре, в мире без магии. А ну как ошейник останется? Тогда в восемь двадцать утра он покойник. Нет уж, лучше вытерпеть два месяца, а потом рвануть отсюда. А чтобы не терять даром время – разузнать подробности об этих выбросах.
— Сколько дней прошло? Ты как спасся при облаве? Жрать охота – умираю.
— Пошли к Драге. Попробуем снять твой ошейник, поговорим и поедим заодно. Я ей уж и так и эдак намекаю: открывай таверну! Готовит она божественно.
Выяснилось, что прошло всего два дн я, а не три, как думали пленники. «Новый Квершлаг» прикрыли, в шахтах дежурят гоблины и люди, а в рядах гномов раздрай. Одни отказались работать, другие же ходят в забой, опасаясь, что, если не выполнить план месяца, гайки закрутят ещё сильнее, и тогда само существование подполья будет в опасности. Во время облавы погибли несколько десятков гномов, либо слишком молодых и горячих, либо слишком пьяных и тоже горячих. Все они сопротивлялись страже. Из верхушки Сопротивления в ту ночь почти никого не было, а те, кто был, например Таран, сумели улизнуть тайными проходами, о которых не догадывались не только гоблины, но и большинство посетителей «Нового Квершлага».
— Некоторые решили, что это ты сдал нас страже, но когда все увидели, что тебя ведут как обычного пленника, связанного по рукам и ногам, то поняли, что ты невиновен, – делился новостями Тори. – А уж когда Рыжебород рассказал о чёрном ошейнике, даже самые последние скептики признали, что ошибались. Я думаю, ты был прав насчёт альвийки. Долговязый Тилли сказал, что видел её в темнице, виляющую задом перед стражниками.
Он потрогал ошейник, сплюнул.
— Нет, какие гады, а? Вот так взять и продать тебя служителям!
— Как продать? Это же вроде городское наказание? – удивился Халт. – Кстати, знаешь, в чем меня обвинили? В близости с вашей гномихой из борделя!
Оба заржали. Таран подмигнул:
— Она бы очень дорого взяла!
Отсмеявшись, гном опять разозлился:
— Думаешь – это такое наказание? Ничего подобного! По закону города в качестве наказания тебе могли дать пятнадцать суток в застенках или месяц исправительных работ на благо города. Работа на Арене – это не благо города! Арена вообще никакого отношения к городу не имеет, она принадлежит Храму! Просто черносолнцевцы за мзду набирают себе работников среди пленников, обращаются с ними по–скотски, да ещё и держат два месяца! Уж на что я терпеть не могу Огая, но, ей–богу, так и подмывает потребовать от него, чтобы приструнил гадов!
Ознакомительная версия.
