Волколаки выглядят мерзко – что-то среднее между грязным, опустившимся человеком и вечно голодным запаршивевшим волком. Психические отклонения начинаются у них еще на стадии хмарства, а уж у опустившихся до волколачества почти поголовное буйное безумие. Ментальные атаки Котов ничто по сравнению с кошмаром, навечно поселившимся в их головах. Хотя друг друга они почти не трогают, и сбиваются в стаи. Обладая остатками интеллекта, они становятся бедствием для экологического баланса лесов. Портят и загаживают все, к чему прикоснутся. Смертельно опасны для одинокого путника и естественных обитателей леса. Жрут все, что могут догнать. Постоянное пожирание волчьей хмари дает им нечеловеческие силы и повышенную живучесть. Они начинают передвигаться на четырех конечностях, при этом очень быстро. Неподготовленному человеку убежать от них очень трудно. Пальцы становятся короткими и толстыми, а ногти затвердевают и превращаются в жуткие волчьи когти, поэтому спастись от них можно только на деревьях.
Впрочем, легенды о невозможности уничтожения оборотней сильно преувеличены. Живучие твари, конечно, но простреленная голова – средство для них достаточно радикальное. Перебитый позвоночник тоже. Так что я шел в бой, имея неплохие шансы.
Мы неслись сквозь лес, который постепенно стал редеть. Поляны стали встречаться чаще, и они становились все больше. Мы приближались к границе Леса Котов. По моим расчетам, до Степей Желтолицых Всадников было уже недалеко. Через час бега Рыжик остановился, тяжело дыша. Я тоже встал.
"Устал?", – улыбнулся я, дыша легко и ровно. Я таким темпом могу бежать часов шесть. Рыжий передал мне мой образ, увенчанный рогами лесного оленя с копытами вместо обуви. Я люблю своего Кота.
"Коты не олени", – гордо сказал Рыжик, потом добавил: "Но встал я не из-за усталости. Впереди волки с Черными Мыслями. Болит внутри головы"
К этому времени я уже увидел следы пребывания стаи волколаков. Птицы не пели, повсюду попадались кучи навоза и разбросанные кости с остатками полуразложившегося мяса, не только звериные. Часто встречались переломанные молодые деревца. Контраст с прекрасным Лесом Котов был разителен.
"Уходи Рыжик. Как закончу – позову", – сказал я Коту, скосив глаза на кольцо-коготь, и снял с плеча лук. Рыжий кивнул, и неспешно потрусил обратно, часто оглядываясь. Коту хотелось драки, но он понимал, что будет мне только мешать. Умница.
Я перешел на крадущийся шаг, вслушиваясь в окружающий меня лес. Стаю удалось услышать задолго до того, как перед моими глазами предстало сие неприглядное зрелище. Волколаки чувствовали себя хозяевами здешних мест, поэтому особо не скрывались, хотя, в принципе, это трусливые твари. Уверенно себя они чувствуют только в случае значительного численного перевеса. Но я был один, а их целая стая, так что особого опасаться того, что они разбегутся по всему лесу и потом придется их долго вылавливать, мне не приходилось. Шум грызни и повизгивания укушенных оборотней нарушали тишину. Лающие голоса, в которых угадывалась примитивная человеческая речь, слышны были издалека. Эти твари уже не люди, но и зверьем, детьми природы, им тоже никогда не стать.
Волколаки загнали кого-то на одинокое дерево, стоящее посреди большой поляны, и глумливо кривлялись у его подножья.
– Слеуазай! – единственное слово, которое я смог разобрать в их примитивной речи, больше напоминающей волчий вой. Церемонится с тварями, не имело смысла.
Я вышел из-за дерева. До стаи было метров пятьдесят. Спокойно сосчитал волколаков – четырнадцать особей. Сканер трикета показал пятнадцать точек, находящихся неподалеку. Одна из них – жертва стаи, остальные на виду. Примитивные существа, даже о засаде не подумали. Я активировал браслет скорострельности, натянул лук до второго щелчка и открыл огонь на поражение.
Здоровенная тварь, вся поросшая клочками свалявшейся шерсти, покатилась по траве с пробитой насквозь волчьей головой, на которой неестественно торчали два вполне человеческих уха. Впрочем, нет. Для человеческих ушей они были чересчур большие, и даже после смерти волколака продолжали двигаться. Все это заняло долю секунды. Вторая стрела уже мягко лежала в силовых полях, и я целился в приземистого, широкогрудого самца, который как в замедленной съемке, стал поворачивать тяжелую голову с налитыми кровью глазами в мою сторону. Стая взвыла и понеслась на меня. Примерно через пять секунд мы сошлись в ближнем бою. За эти пять секунд я успел выпустить десять стрел. Девять тварей остались лежать на траве с пробитыми головами и шеями. Один волколак был отброшен назад метра на два и покатился по зеленой траве – моя стрела пробила ему плечо. Вилка была бы недовольна.
Когда вылетала последняя стрела, один из волколаков совершил громадный прыжок, и вцепился в предплечье моей левой руки, держащей лук. Правая рука в этот момент как раз доставала меч из-за спины. Не прерывая движения, полуметровый меч отделил тело от головы, которая так и осталась висеть, впившись зубами в мою руку. Потом клинок просвистел мелодию смерти, и оставшиеся два оборотня покатились по траве – один с перерубленной глоткой, второй с разрубленным хребтом. При этом я получил еще один укус в правую ногу, чуть повыше колена. Жутко быстрые твари.
Последний волколак с пробитым плечом вскочил на три лапы, быстро оглядел картину боя, развернулся и бросился наутек. Поминая недобрым словом свою удачу, я разжал мечом челюсти повисшего на моей левой руке "украшения", отключил браслет скорострельности, и, прихрамывая, пустился в погоню за подранком. Меньше чем через минуту я выбежал из леса. Тварь успела убежать в степь метров на пятьсот и теперь не спешила. Сев на солнцепеке волколак лаял в мою сторону какие-то оскорбления, и был уверен в своей недосягаемости. Зря это он. Бежать надо было не щадя сил, тогда, возможно, у него бы появился небольшой шанс. Опустив забрало, включив на шлеме приближение и совместив виртуальную точку попадания стрелы с гнусной мордой полузверя, я натянул лук до третьего щелчка, и выпустил последнюю стрелу. Потом доковылял до места, где валялся трупп, отрезал оба уха для Старшего Кота, нашел стрелу и захромал обратно, таща за собой тяжелое тело.
Вернувшись на поляну схватки, я занялся нелегкой работой победителя. Для надежности отделил голову каждой твари от туловища. Потом срезал уши с каждой головы для предъявления трофеев Вожаку. После этого сволок все части тел проигравших в одну кучу и стал искать стрелы. Одна стрела оказалась безнадежно испорчена, остальные еще послужат. Затем сел под дерево и занялся ранами. Стать волколаком после укуса оборотня имеется столько же шансов, сколько стать законченным алкоголиком после укуса бомжа начала двадцать первого века, но отравится какой-нибудь дрянью от нечищенных годами клыков можно запросто. Тщательно обработав универсальной заживляющей мазью укусы, я нажал на кольце-когте кодовую последовательность вызова Рыжика. Работа для прайда окончена. Осталось только поджечь начинающую пованивать кучу ядовитого мяса, несъедобного ни для одного живого существа Леса Котов.
