- Не на нас, а на тебя. Ходят слухи, что ты влюблена в Ивана, а я только прикрытие.
- И ты туда же, Арес намекал, а теперь ещё ты.
- Я сама считаю, что это полная чушь, но он всё время сидел возле тебя, пока ты болела.
- Дружеский долг, или чувствовал себя виноватым в случившимся. Так, а может он знает?
- Нет, это исключено, когда я куда-нибудь уезжала всегда ставила силовое поле, которому нас научила мама, его не один маг не снимет, а простому человеку оно вообще не по силам.
- Так что же мне делать?
- Не знаю, утро вечером мудренее.
Арес и Войн остановились посередине огромного загона.
- Она моя, – просто сказал Арес.
- Но ты не уверен, что она это он?
- Нет, но запах его, когда ключ проснется, мы это узнаем, и у нас будет мало времени чтобы принять решение, но чтобы там не случилась, я выполню свой долг, – прорычал Арес.
- Я буду защищать её.
- Давай валяй, недоучка, но у тебя нет не одного шанса, я сильнее, “братик”, и в этот раз ты проиграешь.
Ранним утром явившись, я разбудила Ареса и полезла его измерять, записывая показатели в толстую тетрадь
- А между задними лапами, тоже будешь мерить?
- Конечно, – не поняла я вопроса и поэтому ответила с серьезной миной на лице.
- Издеваешься? – вдруг попятился от меня Арес.
- Ты чего, стой спокойно.
- Отойди от меня.
- Да что с тобой?
- Я же мальчик.
- А-а-а. И что?
- Ты издеваешься, скажи, что издеваешься иначе…
- Что здесь происходит?
- Иван? Доброе утро, ты не поможешь измерить мне волкозавра для сбруи, я уже почти закончил, но вот под ним лазать не могу.
- Хорошо.
Иван зашёл в загон и, взяв из моих рук трехметровую ленту, полез под волкозавра, я присела рядом с карандашом наготове. Арес молчал и делал намеки глазами, а я показывала, что я с ним сделаю, если он не прекратит. Иван заметил что я пропустила уже два числа и отобрав у меня тетрадь, стал сам делать записи, а я усевшись у стены просто наблюдала. Бросив мне, тетрадь с цифрами сел рядом, закинув руки за голову. Я погрузилась в расчеты, а очень хорошо считала в уме и поэтому сложные вычисления не представляли для меня труда, Иван рассматривал потолок и изредка бросал взгляды на меня.
- Вот это надо сшить как можно быстрее, – протянула Ивану чертеж с расчетами.
- Будет готова через неделю.
- Слишком долго, обычно сбрую шьют за три дня.
- Я сказал неделя.
- Иван, я здоров и могу хоть завтра приступить к работе, можешь испытать меня.
- Хорошо если ты настаиваешь, если пройдешь полосу препятствий можешь работать, а если нет, то нет.
- Если не пройду, то уеду домой.
- Я не то имел в виду, я хотел сказать только.
- Иван, ты прав, если я не пройду полосу, значит, я не смогу работать, следовательно, не могу быть почтарем, вернусь домой, займусь хозяйством.
- Как знаешь, – зло бросил Иван и выскочил из загона.
- Я же говорил, – вмешался Арес.
Я промолчала. Через неделю я примерила сшитую сбрую и убедилась, что подшивать не придется и всё отлично, на следующий день был день прохождения полосы, одетая в легкие штаны и рубашку, встала около городских ворот.
Я приготовилась, и тут ворота раскрылись, и в них влетел почтарь на скоростной ящерице.
- Лисшу? – спросил он.
- Это я.
- Получите и распишитесь.
Я черканула автограф. Почтарь отказался от предложения отдохнуть и умчался. Развернув письмо, я пробежала его глазами, скуксившись, протянула его Лиссе. Сестра быстро прочитала.
- Неприятности, – констатировала Лисса.
- Притом большие, – поддакнула я, – а ещё имеет наглость называть себя скоростником.
- Что случилось? – спросил Ор.
- Сегодня “День почтаря” и нас приедет поздравлять Валентин, это мой бывший начальник.
- И что здесь страшного? – спросил Ив.
- Ты не понимаешь на день почтаря, почтари всегда устраивают праздник, с угощением, концертом, танцами, а тут мы не сможем организовать всё за несколько часов.
- Прекратить паниковать, я займусь приготовлением угощений, – сказала Римма. – Девочки подготовят танцплощадку, мальчики подметут и развесят флажки, вы уберете почту.
- А полоса?
- Лисшу, какая полоса, завтра пробежишь, а пока всем работать. Иван ты поёшь, – командовала Римма. И все ей подчинились.
Ор занялся приготовлением фейерверка, и работа закипела. Мы умчались в здание почты.
- Что будем делать, ведь ты знаешь, зачем он приехал на самом деле?
- Знаю, и что будем делать?
- Петь, танцевать и пора быть самой, ты здесь уже около года, пора кончать маскарад.
- Ты как всегда права. Уберёшь почтовое отделение одна? Пойду, прослежу, чтобы они жёлтых шариков не навешали, а то сама знаешь, что будет.
Покрутившись около получаса и дав ценные указания, меня постоянно не покидало чувство, что чего-то не хватает и только сосредоточившись, поняла, нет цветов. Я поспешила к воротам.
- Кап, ты сильно занят.
- Да мне нужно натянуть ещё два навеса, Ор и Ив готовят фейерверк.
- А кто свободен?
- Поищи Ивана.
- Иван, Иван ты занят?
- Да, а что?
Нужны цветы, а где их нарвать я не знаю. Покажи или объясни.
- Поднимешься на склон, увидишь поляну, там их сколько хочешь. С кем пойдешь?
- Один. Если не справлюсь, сбегаю ещё несколько раз. Нужно много украсить столовую, танцплощадку, сцену.
- Понял, понял, подожди я иду с тобой. Вдвоём принесём больше.
Он передал веревку с флажками стоящему рядом солдату и спустился по лестнице, вслед послышался шёпот. Мы быстро добрались до огромной поляны заросшей прекрасными цветами.
- Как красиво! – непроизвольно воскликнула я.
Иван ухмыльнулся и стал помогать собирать цветы, сейчас стоял сентябрь, и цветов было великое множество, я рвала и складывала их около камня, Иван приносил тоже.
- Лисшу держи, – он протянул мне цветок необыкновенной красоты.
- Как он называется.
- Слезы луны.
- Очень красивое название, спасибо это так мило.
- Лисшу мне нужно тебе что-то сказать, очень важное.
- Постой, давай отложим это до вечера, у меня для вас сюрприз, для всех.
- Но я хотел признаться.
- Я же сказал вечером. Сегодня вечером всё станет ясно и понятно и для меня тоже.
- Я не понимаю?
Я посмотрела себе под ноги и поковыряв носком землю, наконец, подняла на него глаза. Иван склонился к самым моим губам, я не двинулась.
- Смотрите! Смотрите! Я же говорил что командир извращенец! – заорал Крот.
К нам поспешили люди. Иван гордо стоял и осматривал спешивших к нам людей.
