Люди выбивались из сил, потому пришлось привлечь и солдат. Обстановка медленно менялась в пользу обороняющихся, чему помогала странная пассивность герцога Нарского.
К обеду в лагере появился Джером. Володя уже извелся, пытаясь понять, что же задумал этот корвийский герцог, какую хитрость. Напрасно граф Танзани пытался убедить мальчика, что такая медлительность в духе герцога… и вообще в духе военных.
— У них же запасов продовольствия почти нет, все на той стороне, в обозе. Чем дольше они медлят, тем слабее становятся! — чуть ли не орал Володя. — Герцог же не идиот, чтобы не понимать это. Через три дня его солдаты начнут жрать коней! И вы пытаетесь меня убедить, что он просто думает столько времени? Он не видит, как мы укрепляемся на позициях? Не видит, как устанавливаем «скорпионы» и спрингалды?
Джером сначала просто слушал все это, а потом протянул князю письмо.
— Вот, сегодня перехватили. Решил лично доставить. Да и вы, ваше сиятельство, велели поскорее присоединяться к вам.
Володя пробежал глазами текст.
Вот как? Герцог ругается с Играндом за право командования… Игранд заявляет права на руководство в связи с тем, что именно он законный герцог Торенды, а герцог Нарский только помогает ему вернуть его владение…
— Он что, идиот? — Володя повернулся к Джерому.
— Горяч очень, — пожал тот плечами. — Считает, что мир вокруг него вертится. Как я понял, Октон приказал герцогу действовать в согласии с Играндом — он их основная фигура. Но герцог Нарский уже взвыл от этого и дошел до того, что пишет королю и просит разрешить действовать по-своему. — Джером кивнул на письмо.
— Хм… Как бы то ни было — пусть ругаются. Это нам на руку. Тем не менее герцог не может не понимать ситуации, а значит, атака будет.
Атака началась через два часа. Похоже, корвийцы пытались прощупать оборону, нападая сразу на несколько точек. В обычной ситуации это, может быть, принесло бы какой-то результат, но предыдущие бои и бесконечные тренировки уже спаяли армию в единый организм, и офицеры даже без подсказок перебрасывали резервы на подвергшиеся нападению участки, умело применяя разработанные звуковые сигналы. Только в двух местах врагу удалось добиться относительного успеха, но подоспевшие арбалетчики смели прорвавшихся врагов.
С перерывами атаки продолжались до самого вечера, но выдержать такого накала борьбы противник не смог. Его потери были ужасающими под продолжительными обстрелами лучников и полностью установленных спрингалдов, «скорпионов» и требуше. Пусть их скорострельность оставляла желать лучшего, но они были, и они стреляли. И их стрельба решительности вражеским войскам никак не добавляла. А каждая минута боя давала время Дорейну закрепиться на другом берегу. Войну нервов, выдержки и дисциплинированности герцог Нарский проиграл. К вечеру, когда его войска буквально отползли на исходные позиции, стало ясно, что новое наступление они смогут начать еще не скоро.
— Опять он недооценил нас, — граф Танзани с силой вонзил меч в землю и вытащил, очищая его от крови. Вложил в ножны и устало опустился на землю.
Сам он тоже был весь в крови… судя по всему, в чужой, и без коня. На немой вопрос князя только рукой махнул:
— Куда там конному лезть? Рубка страшная… Выдержали. Теперь долго не полезут. А ты, князь, ложись, отдохни. Почти сутки не спал.
Володя отмахнулся и протер красные от недосыпа глаза.
— Иди! — Граф чуть ли не приказывал. — Без тебя справятся, а атаки ночью точно не будет. А если и будет — разбудим.
Володя попытался было отбрыкаться, но его увели под одобрительные взгляды всех присутствующих.
В приготовленном для него шатре он уснул сразу, как только голова коснулась подушки.
Суть плана князя стала ясна даже последнему солдату, когда стали распространяться новости о сожженном мосте. Это известие словно влило в людей дополнительные силы, и еще несколько минут назад падавшие от усталости рабочие теперь с удвоенной энергией принялись за дело.
Причина медлительности герцога Нарского оставалась загадкой и для Танзани. Об этом он и размышлял, наблюдая с не очень надежной, возведенной на скорую руку наблюдательной вышки за вражескими войсками. Те отошли к лагерю, и теперь солдаты бродили по нему, занимаясь непонятно чем. Граф вытащил бинокль, немного виновато осмотрел его со всех сторон… не очень красиво получилось, почти стащил у князя, но тому он ведь пока не нужен, а ему пригодится. К тому же у спящего трудно спрашивать разрешение, а так князь точно разрешил бы… не в первый же раз.
В бинокль наблюдать за вражеским лагерем намного удобнее… Ага, а вот и шатер герцога… и Игранд тут как тут. О чем-то спорят… Интересно, а у князя есть какая-нибудь штука, которая позволила бы слышать, о чем говорят, на таком расстоянии?
Герцог вместе с Играндом и еще каким-то мужчиной вошли в шатер, вот еще один вошел… ага, кажется, собираются совещаться. Граф посмотрел на свой лагерь — тут, в отличие от корвийцев, работа кипела вовсю и никаких праздношатающихся людей видно не было. Усиленное охранение на валах, лучники на местах, требуше и «скорпионы» наготове, рабочие инженерных батальонов усиливают укрепления, даже рыцари и тиры, забыв про гордость, занимаются делом, помогая готовить «ежи» и колья. Да уж, умеет князь увлечь — и про спесь забыли все эти рыцари, вместе со всеми занялись работами, что позволило часть людей перебросить на строительство переправы, а ниже по течению через реку перебросили просмоленный канат… так, на всякий случай. Ни лодок, ни даже материала, чтобы сделать хотя бы плохенькие плоты, у корвийцев не было — лес за валами, а тех деревьев, что оказались внутри оборонительных позиций локхерцев и в пределах доступности, на много плотов не хватит. Застрял неприятель тут, похоже, крепко, и сейчас из-за своих совещаний упускал последнюю возможность прорыва — граф видел, с какой скоростью шли работы на валах, а корвийцы занимались чем угодно, кроме дела. Даже предыдущие попытки прорыва носили разрозненный характер, что позволяло локхерцам довольно оперативно реагировать на угрозы. Однако было ясно, что долго так продолжаться не будет.
Штурм начался с рассветом, хотя сам Танзани приказал бы атаковать еще в темноте… Тут он поймал себя на том, что начинает мыслить как князь, пытаясь построить наилучшую стратегию и сделать что-то, что удивит противника, заставит его растеряться. Эта же атака была предсказуема и потому совершенно не опасна. Разве что штурм на этот раз носил согласованный характер, так ведь и оборону за ночь укрепили настолько, что с ходу и не взять без приспособлений — штурмовых лестниц, катапульт. Но если осадные машины у корвийцев были, хоть и немного, то с лестницами полный завал, и материала, из которого их можно наделать, в достаточном количестве нет. Да и сами осадные машины они не применяли, даже попытки не сделали собрать их. В отличие от корвийцев, свои машины Вольдемар приказал поставить в первую очередь, и места для них выбирал с инженером так, чтобы они могли обстреливать любую точку обороны, где бы ни начался штурм. В результате уже на этапе подготовки штурмующие понесли серьезные потери от обстрела требуше, «скорпионов» и спрингалдов.
