Ознакомительная версия.
Затем Мелисса обратилась к экипажу корабля и десантникам. Она рассказала им о точно установленном факте гибели наших крейсеров и об уничтожении врага…
А я опять подумал, что все происходившее в последние часы и завершившееся несомненной нашей победой менее всего можно назвать привычными терминами «бой» или «сражение». Но как это назвать, я не знал. По сути, сегодня мы были вынуждены участвовать в совершенно новом для человечества типе войны. Успешный результат наших действий основывался на сочетании применения опыта прежних, земных, войн и использования, принципиально нового типа оружия и возможное гей селферов, качественно отличающихся от возможностей homo sapiens. Поэтому выбранная нами тактика и имевшие место события никак не вписывались в рамки понятий, принятых в военной науке. Конечно, со временем военные теоретики придумают специальные названия и примененной нами тактике, и всем сегодняшним событиям…
Мелисса, подождав, пока немного стихнут радостные крики, сообщила людям, что покидать жилую зону они пока не должны по организационно-техническим, как она выразилась, причинам. Но это никого не огорчило. Узнав об избавлении от неминуемой гибели, кто будет возражать против нескольких часов дополнительного отдыха? Более того, мне показалось, что народ даже обрадовался возможности расслабиться и отметить счастливую развязку событий. И у меня даже возникло подозрение, что многие просто продолжат уже начатый ранее процесс, сменив всего лишь повод для этого процесса… Но можно ли осуждать людей, вынужденных пассивно ожидать своей участи, обреченных долгие часы находиться в готовности к неминуемой смерти в любую секунду?
Поговорив с экипажем корабля и десантниками, Мелисса подтвердила командам тральщиков благополучный исход операции, но и их попросила держаться подальше от корабля, пока не поступит приказ о возвращении. Это я понимал: отсутствие в пространстве посторонних объектов облегчало поиск далеко разлетевшихся «живых зондов». Но почему Мелисса не выпустила из жилой зоны людей? Ведь можно было прямо сразу начинать какие-то восстановительные работы, нам предстояло возвращаться своим ходом на верфь и не мешало бы проверить работу всех систем корабля… Но ответа на этот вопрос у меня не было, а спрашивать Мелиссу об этом я не стал, поскольку она и так задерживалась, все остальные «половинки пар» уже находились на причале и собирались лететь за своими партнерами, «живыми зондами».
Когда Мелисса наконец освободилась и направилась на причал, я поспешил за ней.
Большинство шлюпок с селферами уже стартовало, и Мелисса улетела одной из последних. Как только все шлюпки покинули причал, Вилли, контролировавший старты, ушел, и я в одиночестве остался ожидать возвращения селферов. Я провел много часов, сидя в кресле, и теперь был рад возможности размяться, прогуливаясь по огромному пустому ангару.
Страшное напряжение, в котором я, как и все остальные, пребывал последние часы, отпустило меня, и я чувствовал себя каким-то опустошенным. Я даже не мог радоваться тому, что остался жив, что мы победили в противостоянии с врагом. Я понимал, что человечество вступило в новую эру: мы не просто встретились с еще одной цивилизацией, мы встретились с цивилизацией, возможно, превосходящей нас по уровню технического развития, с цивилизацией агрессивной, враждебной нам. Человечество впервые оказалось в подобной ситуации. То, что первый раунд мы выиграли, это замечательно. Но что ожидает нас дальше? Сейчас я очень хорошо понимал, что должны были почувствовать селферы, когда обнаружили, что более-менее известный им путь, по которому они уверенно двигались в будущее, сменился пустотой, провалом в черную бездну непредсказуемости…
С другой стороны, если все, случившееся с нами в последние дни, принадлежало новой реальности, то, возможно, новая реальность действительно не так уж плоха? Ведь, если задуматься, наша победа в этой новой реальности была результатом совпадения невероятных случайностей, имевших место в реальности прошлой. Или, наоборот, закономерным результатом событий прошлой реальности?
Я попытался развернуть назад цепочку причинно-следственных связей. Итак, мы вышли победителями из практически безнадежной ситуации потому, что… Во-первых, на верфи люди трудились не за страх, а за совесть и раньше планового срока отправили к месту назначения «Дона» и «Маргариту», след гибели которых и дал нам ключ к разгадке происходящего. Во-вторых, «Суворов» и его вооружение были высшим научно-техническим достижением человечества, результатом труда более чем сотни миллиардов разумных существ, когда-либо обитавших на планете Земля. В-третьих, только существование порожденных человечеством селферов и присутствие их на «Суворове» в совершенно невероятном количестве, какое даже на Земле не так уж часто случается, позволило нам разобраться в ситуации, обнаружить и уничтожить врага…А сам «Суворов» и селферы на нем оказались здесь лишь потому, что проводилась операция на Райском Местечке!
Вот! Вот это уже интересно! Получается, что сегодня мы смогли выжить и победить в числе прочего и потому, что Земля не пожалела усилий, чтобы спасти другую цивилизацию, причем спасти ее вопреки собственным, по сути, довольно очевидным интересам!…
Что двигало селферами, принимавшими решение о проведении операции на Корнезо, много лет готовившими ее, переступавшими наконец ради конечной цели писаные и неписаные человеческие законы? Некий абстрактный обобщенный гуманизм…
А результатом этой чисто альтруистической операции на Корнезо явится, возможно, спасение человечества и других цивилизаций, беспомощных перед встреченным нами агрессором…
Так, может, в этой Вселенной существует некая высшая справедливость? Может, эта справедливость и есть самый главный, самый общий закон Вселенной? Закон, который реализуется не прямо и не без потерь, но в итоге и управляет развитием нашего мира? Да, погибли люди на «Доне» и «Маргарите», но ведь и на Корнезо мы спасли не всех, кого могли бы спасти, будь селферы еще настойчивее, действуй они еще решительнее, еще увереннее? Если так, за чьи жизни мы заплатили жизнями экипажей наших крейсеров?…
Я чувствовал, что эти размышления заводят меня куда-то очень далеко, в какие-то философские дебри, сквозь которые продираться я просто еще не готов. От мыслей у меня даже заболела голова. А может, голова заболела у меня от голода? Я так давно ничего не ел…
Прикинув, что шлюпки вернутся еще не скоро, я направился в ближайшее кафе, сейчас совершенно пустое. Я сам приготовил себе две чашки крепкого кофе и нашел в холодильнике бутерброды и пирожные. Поев, я почувствовал себя значительно лучше и вернулся на причал.
Ознакомительная версия.
