Затем над его лицом склонилась и другая тень. Водянистые глаза Крюппа глядели на тлан-имаса.
— Я знаю, тлан-имасский воин, что у тебя нет клана и в нашем мире ты ни с кем и ни с чем не связан, — произнес Крюпп. — Но ты все так же подвластен древнему зову. Крюпп понимает и разделяет твое удивление, Оное Тулан, меч первой империи. Тебя вновь позвала кровь, которая некогда текла в твоих жилах, наполняла твое сердце и самую твою жизнь в незапамятно далеких временах.
— У тебя диковинные сны, смертный, — сказал тлан-имас.
— Крюпп обладает многими диковинными свойствами, которые не перестают удивлять даже его самого.
— Чувствую, здесь не обошлось без гадающего на костях. Только кто-то из них мог меня призвать.
— Ты прав. Это сделал Пран Шоль из клана Кига Авена, принадлежащего к кроносским тлан-имасам. Во всяком случае, так он мне представился.
Рист поднялся на ноги и соорудил из магической силы нечто вроде повязки, удерживающей отсеченные куски его тела.
— Никакой тлан-имас не в силах противостоять мне, — угрожающе произнес джагат.
— Сомнительное утверждение, — сказал Крюпп. — Однако тебе предстоит еще одна встреча.
Прямо из русла ручья появилась чья-то высокая фигура, закутанная в черный плащ. Призрак шел к нему.
— Ты напоминаешь мне Клобука. Неужели этот Странник Смерти еще жив? — сердито спросил Рист. — Впрочем, в тебе я не чую никакой жизни. Тебя не существует.
— Быть может, и так, — ответил призрак, в тихом, спокойном голосе которого отчетливо звучало сожаление, испытываемое им к самоуверенному джагату. — Но в таком случае ты тоже не существуешь.
Призрак остановился. Его голова, закрытая капюшоном, указала туда, где лежала Силана.
— Ее господин ждет твоего появления, но ждет напрасно, и за это ты должен быть нам благодарен. Встреча с ним обрекла бы тебя на неминуемую смерть. Даже тебе было бы не справиться с ним.
Призрак снова повернул скрытое капюшоном лицо к Ристу.
— Но мы положим конец твоему существованию здесь, во сне этого смертного.
— В его времени нет никого, кто мог бы одолеть меня, — надменно бросил призраку джагатский тиран.
Призрак засмеялся, и смех его был похож на раскаты далекого грома.
— До чего же ты глуп, Рист. В этой эпохе даже простой смертный способен тебя убить. Волна порабощения поворотилась вспять. Теперь мы, боги, являемся рабами, а смертные владычествуют над нами, хотя они об этом и не знают.
— Так ты бог? — еще более сердитым тоном спросил Рист. — И все равно по сравнению со мной ты просто малое дитя.
— Я некогда был богом, — ответил призрак в черном плаще. — Меня знали под именем Круля и поклонялись мне. Моей картой в колоде Драконов был Обелиск. Я — Творец Путей. Ты понимаешь всю значимость этого древнего титула?
Рист попятился и поднял высохшие руки.
— Быть того не может, — выдохнул он. — Ты же ушел в Обитель Хаоса, вернулся туда, где родился. Тебя нет среди нас.
— Я же тебе говорил, мир переменился, — ответил Круль. — Предлагаю тебе выбор. Оное Тулан может тебя убить. Тебе непонятно значение его титула, как непонятно и многое другое. Итак, ты можешь бесславно погибнуть от меча тлан-имаса или же пойти со мной. Есть нечто, роднящее нас обоих. Наше время прошло, и врата Хаоса ожидают нас. Какой выбор ты предпочтешь?
— Никакой, — коротко ответил джагат.
С негромким торжествующим смехом он повалился на землю и замер.
— Он наплел себе другое тело, — встрепенулся Круль.
— Боги милосердные, — вздохнул Крюпп и полез за платком.
Калам заставил Парана пригнуться к земле. Капитан ощущал противную сухость во рту. Сад насторожил его, едва он туда попал. Нет, дело было вовсе не в его усталости. Даже воздух был каким-то будоражащим, до предела обостряющим все чувства. Паран ощущал непонятные волны, пробивавшиеся сквозь темноту. Обычный для сада запах земли, и прелых листьев вдруг сменился настоящим зловонием.
Пока они крались, Калам успел вынуть из ножен свои кинжалы. Паран вертел головой, но спина ассасина мешала разглядеть что-либо впереди. Деревья росли слишком плотно. В отдалении светились точки газовых фонарей и слышались голоса. Но все это находилось словно в другом мире. Его же окружала первозданная темнота, таившая в себе любые неожиданности.
Калам подал знак, велев капитану оставаться на месте, а сам скользнул куда-то вправо. Паран все же сделал несколько шагов вперед и очутился там, где только что стоял ассасин. Впереди виднелась лужайка, совсем небольшая. Глаза капитана по-прежнему не видели ничего, кроме звезд над головой и темноты вокруг, зато чувства предельно обострились. Голова раскалывалась, словно кто-то ударял по ней изнутри. Ему показалось, будто рядом прячется что-то страшное, угрожающее не только ему одному, но и всем. Паран продвинулся еще на шаг. Посреди полянки он различил очертания предмета, похожего на отесанный камень или алтарь. Перед камнем застыл женский силуэт, почти не отличимый от окружающей темноты. Женщина стояла спиной к Парану.
Только что она была здесь одна. И вдруг, словно из-под земли, у нее за спиной возник Калам. В свете звезд тускло блеснули лезвия кинжалов. Он отвел обе руки, явно намереваясь нанести удары.
Мозг Парана не поспевал за тем, что видели его глаза. Женщина стремительно ударила Калама локтем в живот, потом столь же стремительно повернулась и нанесла удар коленом в пах. Калам зашатался и с тяжелым стуком упал.
Выхватив меч, Паран метнулся вперед.
Увидев его, женщина обхватила руками голову.
— Нет! — пронзительно закричала она. — Пощадите!
Капитан оторопел: голос был вовсе не женский, а почти детский. Калам, кряхтя, сел.
— Клобук тебя накрой, Печаль! Вот уж не ожидал тебя здесь встретить. А мы все думали, что тебя прибили в какой-нибудь крысиной норе.
Печаль с опаской следила за медленно приближающимся к ней Параном.
— Кажется, я тебя знаю, — сказала она Каламу. Увидев, что Паран совсем рядом, она испуганно загородилась рукой.
— Я… яубила тебя… тогда.
Она со стоном упала на колени.
— Я помню! У меня руки были в твоей крови.
Парана обуяла безудержная ярость. Он взмахнул мечом.
— Погоди! — осадил его Калам. — Постой, капитан. Тут что-то не так.
Ассасин с заметным трудом поднялся на ноги и хотел было сесть на камень.
— Нельзя! — сдавленно крикнула девчонка. — Разве вы оба не чувствуете?
— Я чувствую, — нехотя признался Паран. Он опустил меч. — Капрал, не подходи к этому камню. Калам отошел.
