— За час до рассвета здесь же, вы один, — шепнул он едва слышно, через силу и, торопливо отведя глаза, зашагал прочь.
На поляне осталась тишина — Фридрих растерянно и требовательно смотрел на Курта, явно ожидая объяснений, а майстер инквизитор пытался подобрать слова, не зная, с чего начать.
— Идемте-ка, — нетерпеливо бросил Фридрих, наконец, и Курт, направляясь следом за ним к лошадям, отметил, что впервые за несколько лет их тесного знакомства наследник заговорил с ним таким тоном, да еще и пропустив при этом «майстер Гессе»…
Больше тот не произнес ни слова до самого лагеря, лишь косясь поминутно на своего спутника и чему-то хмурясь. Подле лагеря, оставив лошадей и фон Тирфельдера там же, где адъютор ждал их перед отъездом, Фридрих, не замедлив шага, повел рукой, поманив за собою Курта и тем же движением велев телохранителю оставаться на месте, и отошел чуть дальше, где никто уже не мог его услышать. Он остановился на безлюдном пятачке неподалеку от шатров, озаренных заходящим солнцем, похожим сейчас на растекшееся в низких облаках пламя, и, развернувшись к майстеру инквизитору, сдержанно спросил:
— Это что сейчас было, майстер Гессе?
— Попытка надавить на человеческую слабость, — отозвался он так же ровно. — И, похоже, она сработала, хотя я, по чести сказать, не сильно на это надеялся и уж тем паче не ожидал столь скорой реакции. Наши и их люди расходятся после ваших встреч? Я имею в виду тех молодцев, что заседали там в кустах.
— Да, да, — снова так же нетерпеливо оборвал Фридрих. — Но об этом позже; что это вы ему сказали? Это правда, майстер Гессе? Каспар похитил вашу дочь? У вас… есть дочь?!
Ответил он не сразу: в глазах наследника промелькнуло мгновенное замешательство, позади послышался растерянный вздох, и еще до того, как обернуться, Курт знал, что за его спиной стоит Нессель, услышавшая этот излишне эмоциональный, слишком громкий возглас…
— Откровенно говоря, я был удивлен не меньше, — ответил Курт, отвернувшись, но слыша, как ведьма медленно приближается к ним. — И так сложилось, что он узнал об этом прежде меня. Посему — да, Фридрих, я сказал правду; солгал я лишь в одном: судя по тому, что Каспар не стремился дать мне знать об этом, не пытался чего-то потребовать от меня или к чему-то принудить и не убил ее сразу, подбросив тело мне на глаза — девочке не грозит ничего физически, но она в опасности духовно: она нужна Каспару как воспитанница.
— Погодите, погодите, майстер Гессе, — встряхнул головой Фридрих, окончательно оставив попытки сохранить хотя бы видимость хладнокровия. — В каком смысле? Зачем ему тратить время, силы, зачем воспитывать обычного ребенка, дитя простого смертного, которое не обладает никаким даром?
— Она, видите ли, обладает, — неохотно пояснил Курт, искоса взглянув на ведьму, что подошла и молча остановилась рядом, и наследник, проследив его взгляд, сдавленно проговорил:
— Кхм… Сказать, что вы меня ошеломили, майстер Гессе, это значит не сказать ничего.
— Как ты понял? — тихо спросила Нессель, и он едва удержался от того, чтобы недовольно покривиться — семейная разборка была последним, что хотелось устраивать сейчас, здесь, сегодня, в этих обстоятельствах и тем паче на глазах у наследника Империи.
Фридрих снова взглянул на ведьму, перевел взгляд на лицо своего кумира юности, и Курт мог поклясться, что престолонаследник с трудом сдерживает неуместный нервный смешок.
— Пойду-ка я переговорю с фон Тирфельдером, — сообщил он с тяжелым вздохом. — Обсудим с ним результат сегодняшних переговоров. Жду вас в своем шатре; я скажу Хельмуту, чтобы он пропустил вас обоих, когда вы будете… способны уделить мне минуту для обсуждения дальнейшего плана.
— Как ты понял? — повторила Нессель, когда наследник удалился, и явно преодолевая желание обернуться вслед уходящему; Курт вздохнул:
— Я же все-таки не полный тупица, Готтер. Дело в Бамберге показало, что случайности порой способны удивить, однако я до сих пор слабо верю во внезапно возникшего тотчас же после меня путника, с которым у тебя вспыхнула внезапная любовь. К этому стоит прибавить описанные тобою способности Альты… Я могу скептически относиться к своей избранности, коей вы с Бруно упрямо гвоздите мне мозг, но не могу пренебрегать очевидными фактами; к примеру — собственной устойчивостью к определенным воздействиям, каковой, как я понял по твоим обмолвкам и недомолвкам, обладает и Альта. А Каспар не из тех, кто что-то делает наобум, и если он решил, что знает, кто отец Альты — это так и есть. Да и не стал бы он уделять столько внимания просто одаренному сверхобычно ребенку: к его услугам масса взрослых одаренных, готовых за идею или плату работать здесь и сейчас, а не через десять лет; стало быть, его мотивация выходит за рамки простой практичности.
— А отец Бруно? — тихо выдавила Нессель. — Он… знает?
— Бруно тоже занимает свою должность не за красивые глаза, — отозвался Курт и, подумав, договорил: — Невзирая на прокол с поисками Каспара.
— А ты действительно уверен, что прокололся он, а не ты?
— На переговорах, где я только что присутствовал, я прямо сказал, что явился сюда в поисках одного определенного человека. Назвал его имя. Сказал, что при нем ребенок. Сказал, чей это ребенок. Переговоры закончились тем, что один из фельдхауптманнов, выбрав момент, когда его не слышали остальные, назначил мне встречу этой ночью на нейтральной полосе. Как думаешь, такая реакция стоит того, чтобы счесть ее доказательством моей правоты?
Нессель перевела дыхание — медленно, сосредоточенно и глубоко, осторожно, точно боясь спугнуть близко сидящую птицу, и то, как заколотилось ее сердце, было видно и, кажется, даже слышно…
— Что будет потом? — тихо спросила она, не глядя на Курта. — За все это время ты и виду не подал, что тебя хоть как-то волнует… то, что ты узнал. Ты заберешь ее?
— Так что из этого тебя интересует? — уточнил он. — Взволновала меня эта новость или стану я принимать участие в ее судьбе?
— Второе больше, — помедлив, отозвалась ведьма; он кивнул:
— Тогда ответь на этот вопрос сама. Почему ты молчала все эти годы? — продолжил он, не услышав ни слова. — Была уверена, что меня эта новость оставит равнодушным? Возможно. Или не хотела, чтобы Конгрегация вообще и я лично лезли в судьбу твоей дочери? Подозреваю, что в основном поэтому. А теперь посмотри, как все сложилось, и подумай: есть ли гарантия того, что нечто подобное не повторится? И где она будет в большей безопасности — в вашей глухой деревне или под присмотром Конгрегации? Разумеется, можно запереться с нею в лесу и никуда оттуда не выходить, как когда-то поступила твоя мать… Ты хочешь вырастить Альту так, как вырастили тебя? И сколько, по-твоему, она протянет в такой жизни? И кем станет?
