— У тебя и так свободы столько, сколько не у всякого короля бывало. Так что грех жаловаться и рыпаться.
Виктор закрыл короб, чуть подумал, копнул в кустах за зелёной изгородью и оттащил в яму ценный груз. Оставив себе только шкатулку, заложил укрытие дёрном. Не то, чтобы выходка товарищей (которых вполне могла повести за собой милая добрая Женечка) подточила доверие. Просто так. В конце концов, имеет он право на свои маленькие трёхпудовые тайны?
Итак, с верхушкой Ордена всё равно нельзя не пообщаться. Пора объяснить, кто он и что он, создать, наконец-то, основание для того самого «продуктивного сотрудничества». И даже если разговор пойдёт доверительный (что невозможно), то толика путаницы в разведданных Чёрных ему не повредит. Это как сделать вид, что бьёшь в челюсть, но в последний момент остановить руку и смахнуть с плеча собеседника несуществующую пылинку. Сама шуточка — дурное мальчишество, а вот её дипломатическая проекция может сгодиться. И ведь он заработал себе право на наглость!
Наглость номер раз — покупка двух домов в Рассвете — кажется глупостью. Но только если она — одна единственная. Так что требуется всего лишь наляпать ещё несколько подобных ляпов, которые вместе сложатся в планомерное, масштабное послание. Например, заявиться в Париж, благо, что и повод имеется. И как-нибудь безвредно пошуметь в магическом смысле, чтобы переполошить датчики-кудели. Затем предложить Владу поискать контактов с той самой тёткой-лекаршей. Заставить бардов, например, повторить сигнал обнаружения кудесника. Потом предупредить о шторме на Ставропольской ГЭС и устроить его. Хотя это уже перебор: терроризм — не лучшая карма.
Первым делом Виктор прыгнул на хутор, взял денег и попросил Петра войти в сеть со своего старого входа. Лекарь понял не сразу. Точнее, так ничего и не понял, а потому кудесник обратился к Владу, который пообещал сделать всё в лучшем виде.
Затем — в новый дом, где наводили порядок три печальные раскаивающиеся тени. Виктор их утешил, взбодрил и сообщил соратникам, что вернётся вечером. Судя по эмоциональному фону, всё-таки Женечка подбила бойцов на шалость…
Потом был Париж.
Не так уж хорошо знает он город. Сходство с родиной только мешало, запутывало. Потянуло заглянуть в дом над обрывом, но Виктор проигнорировал зов недавних воспоминаний. Скорее — в «Победу Стихии»: время дорого. А ностальгии лучше предаваться не спеша.
В сквере он высадился в невидимости. Добрый дядя Федя куда-то запропал. Но стоит дать себе свободу в использовании магии — и проблема быстро исчезает. А знакомый бродяга — находится. Дядя Федя изволил отлучиться в магазин.
Когда знакомый голос произнёс за его спиной, у кассы: «Да, спасибо. Только у меня мелочи нет, увы…» — бродяга так и подпрыгнул. Расширенными глазами он смотрел, как Виктор укладывает покупки в большой бумажный пакет.
— Витька!
— Дядя Федя! — обрадовался кудесник.
— Ты ж вроде мёртв! — здравый смысл бродяге почти отказал, от избытка чувств.
— Ой, вечно они всё преувеличивают! — Виктор беспечно махнул рукой. — Ну, простудился, ну, покашлял денёк-другой… а они сразу «мёртв».
Уже на улице дядя Федя под большим секретом прошептал:
— А то, что ты — маг, про это не врут?
«Нет, — мысленно сообщил Виктор. — Просто немного недоговаривают».
Илона смотрела на закат. Её направили на остров Спорный после провала миссии примирения. Отгорела в душе злоба на Сарафа. Сперва отстраняет ищейку от переговоров, а теперь шлёт её же ловить ветра в поле, восстанавливать картину катастрофы. Бросать на переговоры зануду-хозяйственника можно только с целью провалить их с треском. Сарафу надоел Викки, тут всё понятно и естественно. И он попросту стравил кудесников. Затем попытался восстановить связь с Виктором. Возможно даже, что всего лишь сделал вид, что попытается, выбрав безликий, раздражающий тон. А потом задавил Победителя, не считаясь с потерями.
Сейчас ему нужно компетентное подтверждение факта гибели Виктора. Выследить, по возможности, найти тело. И, скорее всего, он понимает, насколько бессмысленно это задание. Проследить за кудесником, прыгающим, как кузнечик, на тысячу километров? Глупее не придумать!
Капитаны катеров были слишком перепуганы, потому Илона заявилась к ним только со стажером-аналитиком, позаимствованным в офисе Волгограда, а не со свитой и при регалиях. Показания надо было сличать, выделять общее, проверять расхождения, строить диаграммы — в общем, создавать видимость осведомлённости. Без помощника Лиловая взвыла бы, но мальчик-лекарь хорошо себя показал: и как аналитик, и как техник по связи, и вечером, помогая расслабиться утомившейся даме.
Всё сходилось к следующему: победив, Виктор неизвестно как обрушил на головы орденского теплохода Низкое небо. Затем со своего безоружного суденышка сбил одну из вертушек, избежал массированной атаки торпед, защитился от ракетного и пулемётного обстрела. И, наконец, был «поднят на копья» при полном отсутствии координации, то есть абсолютно случайно. Яхта вдребезги: ошмётки тел, искорёженные куски алюминия.
Илона сочувственно кивала струхнувшим воякам, достраивая до полной очевидности и бесспорности картину гибели Победителя. Вам этого так не хватает, любезный Сараф? Так и хавайте в удовольствие!
Сама Лиловая ни на секунду верила в смерть Виктора.
Он же мог длить часами свою пляску с кораблями! Но это привело бы к ещё большим людским потерям, которых он не жалует. Но вообще не подраться — это себя не уважать! Так что, он снова поразмялся за счёт Ордена и — слинял. Иначе как бы его команде рассеяться столь быстро и неуловимо!? Да они же просто испарились! Даже маг-старикашка, о котором отчитались снайперы перед смертью… — и тот исчез: ни человека, ни тела, ни следа, ни могилы!
Итого, по подтверждённым смертям счёт «равный»: 84:0, ну или 84:1. Да и шматки тел с кораблика пахли слишком уж застарелой смертью, так что убедительность хромала. И наверняка, не всё будет ровно в морге этого ахового городишки. И ей следует поверить в то, что парень поджарился, готовя очередную инсценировку? Бабушке своей расскажите!
Илона загребла рукой сырой песок, постучала пяткой по вялой полосе прибоя. Волна будто показывала язык — лениво, но неутомимо выползая и снова прячась.
Они ещё встретятся. Виктор не дурак: он понимает, что, не договорившись, он не сможет жить спокойно. А покою он хочет, определённо: ни разу первым не начинал заварушку. Как только определит список своих требований — так и свяжется. И именно ей придётся с ним торговаться, склонять, зазывать, располагать, притормаживать — в общем, делать всё, чтобы хоть как-то удержать неконтролируемое. Избежать бойни, не потеряв лица окончательно.
