В южной марке барок Корки собирал вассалов под свое знамя в помощь герцогине Лонгфордской.
Только про армию короля Руперта ничего не известно…
Фостер ушел, а я вышел из палатки подышать свежим воздухом перед сном, пока Майк стелил мою походную постель.
Стемнело. Высыпали звезды. От берега реки стелился туман. Походные костры догорали. Лагерь погружался в сон.
Одинокий всадник выдвинулся из темноты к оцеплению охраны. Десять горцев с обнаженными мечами каждую ночь охраняли мою палатку. Всадника не пропустили.
— Майк, узнай, в чем дело!
Но ко мне уже бежал сержант охраны.
— Государь, к вам командир тевтонцев!
Я приказал его пропустить. Он подъехал совсем близко. При свете фонаря, что был подвешен на скрещенных пиках рядом с палаткой, стало видно, что он что‑то прячет под плащом.
Два горца выдвинулись навстречу гостю, прикрывая меня.
— Вам не спится, князь?
— Так же как и вам, ваше величество…
Он распахнул плащ. Перед ним, боком в седле сидела тоненькая девушка в беленьком чепце и скромном синем платье, обнимая князя левой рукой.
— Ее зовут, Грета, из наших девок она самая молодая и свеженькая. Она ваша, пока не надоест!
И добавил, уже для девицы:
-Fьrchte nicht, spring, Kцnig Gregor — gut Herr und reich!
Не бойся, слезай, король Грегори — добрый господин и богатый!
Девица быстро с помощью князя спустилась на землю, скромно придержав подол платья.
ТАЛИСМАН ГРЕТЫ— Желаю приятной ночи, ваше величество!
Фрусберг развернул коня и ускакал.
Я сделал приглашающий жест. Девушка потупясь быстро прошла в палатку, и я задвинул полог. Среднего роста, мне по плечо…
Я наполнил кубки вином и подал один из них своей неожиданной гостье.
— Выпей, Грета, за нашу встречу!
Она взяла кубок и подняла голову. Голубоглазая, маленькие алые губы, свежее беленькое лицо, курносый нос и темные тонкие дуги бровей. Совсем молоденькая.
Она серьезно посмотрела мне в глаза и вдруг улыбнулась.
Мы пили вино и улыбались друг другу. Я не имел еще дела со шлюхами, и эта ситуация была для меня в новинку. К тому же я не знал ни слова по-тевтонски!
Но вино закончилось. Разложенная постель белела простынями.
Грета поставила кубок на стол и сняла свой чепец. Золотисто–соломенные волосы рассыпались по плечам. Она улыбалась мне и развязывала шнурки на рукавах, на корсаже. Спустила платье вниз и вышла из него. Затем пришел черед длинной рубашки белого тонкого полотна. Она осталась лежать круглой кучкой рядом с платьем.
У Греты оказались небольшие твердые грудки, только начавшие округляться, с остренькими розовыми сосками, тонкая гибкая талия и округлые, но пока худощавые бедра. Светлые волосы внизу живота показались редкими. Она не была худой, но она просто еще не расцвела. Девушка на пороге взросления и превращения в женщину.
Оставшись в одних чулках с подвязками, Грета скинула туфли на ковер и решительно приблизилась ко мне.
Она стояла совсем рядом и развязывала тесемки моего камзола.
От нее пахло весьма приятно, какими‑то цветочными ароматами. Она подготовилась к встрече со мной. Я не уловил запах пота или немытого тела.
Я стоял, а она раздевала меня, без спешки, но и без жеманства, деловито… Иногда она поднимала голову и улыбалась мне, словно успокаивая… Мое возбуждение, росло и напряжение внизу живота было не скрыть…
Наконец все детали моего туалета были сняты и разложены на ковре.
Я обнял свою гостью за тонкую талию и тесно прижал к себе. Она мягко подалась мне навстречу. Я поцеловал ее в шею, ощутив гладкую атласную кожу. Грета замерла в моих объятиях.
— Ты приятно пахнешь, Грета, и у тебя такая нежная атласная кожа…
- Welche Liebe wьnscht mein Herr?/Какой любви желает мой господин?
— Я не понимаю тебя… Но хочу… Очень хочу…
- Ihre Fahne fest und heiss, mich seinem Kuss ?
Она говорила, и я говорил, но мы не понимали друг друга, и в этом была своя прелесть,…Я мог говорить ей что угодно… она не поймет и не запомнит моих слов…
Ее ласки были жгучими как перец и сладкими как мед…
- Ob man das Licht, mein Herr tilgen kann ?/Можно ли погасить свет, мой господин?
Ее гортанный выговор был непривычен. О чем она просила? Я кивнул головой. Пусть делает что пожелает…
Она быстро встала. У нее оказался аппетитный зад, так и просящийся в руки как спелый абрикос…
Девушка гибко нагнулась над своей одеждой, а потом задула свечи на столе.
Мелькнул ее темный силуэт, и она легла рядом. Я укрыл ее перинкой.
— Мой господин понимает меня? — прозвучал нежный голосок.
— Грета, ты говоришь на нашем языке?
— Нет, мой господин, это талисман делает вашу речь понятной для меня, а мою для вас…
Я прикрыл глаза. На фоне ярко–оранжевой ауры тела девушки сиял изумрудный маленький орнамент.
— Я надела его только сейчас, мой господин…
— Зови меня по имени — Грегори.
— Вы большой человек — вы король, а я шлюха…
— Сейчас ты моя подруга. Здесь в темноте только мы с тобой — мужчина и женщина. Где здесь король в короне? Его нет…
Она засмеялась тихонько.
— Вы добрый и нежный и не похожи на короля…
— Откуда у тебя эта вещь ?
Я протянул руку и коснулся маленького кожаного мешочка, что висел на кожаном шнурке между ее грудей и услышал рассказ.
По пути отряда на наш остров Грета ухаживала на корабле за умирающей шлюхой по имени Магда. Другие девушки боялись заразиться и не подходили к несчастной. В благодарность умирающая отдала единственную ценную вещь — талисман, что позволял говорить с людьми любого языка и понимать их речь как свою. Грета прятала талисман от других девушек и никому о нем не говорила.
— Почему же рассказала мне?
Она затаила дыхание.
— Тебе нужна моя помощь?
— Да, господин… Выкупите меня у отряда и оставьте у себя… я могу стирать, чинить одежду, готовить пищу, я не лентяйка… Я даже умею читать… и писать,…но это никому не нужно… всем нужна только моя киска…
— Ты давно в обозе шлюх?
— С зимы, мой господин Грегори… Оберст купил меня в Западной Словонии у торговцев живым товаром…
— Откуда ты родом, где твоя семья?
— Моей семьи больше нет,…Мы жили в городе Мильхаузен, и его взяли прошлой осенью штурмом люди императора. Отец погиб при штурме где‑то на стенах. Он был мастером–оружейником и сержантом городского ополчения. Маму и старшую сестру увели пьяные солдаты, и я их больше не видела. Я пряталась на чердаке. В городе начался пожар и я, спустившись вниз, попала в руки другим солдатам. Они были трезвы и им нужна была добыча… Меня повалили на пол и, убедившись, что я девственница, отвели в лагерь… По ночам мне долго еще снились мерзкие пальцы, трогающие мою киску…
