Наконец мы оказались в одном из коридоров на третьем, не пользующимся особой популярностью, этаже. Кажется, именно здесь я в свое время застал спящего Крысеныша. Мир его праху, ад его душе.
— Что с тобой вчера произошло, — накинулась на меня Лили. — На тебя это совершенно непохоже!
— Все нормально, — всей своим видом показывая, что на самом деле ничего нормального нет.
— Сев, я же вижу, что с тобой что-то происходит. Что случилось?
— Да нормально все! Правда! — слегка отстранился я, добавив в голос немного тоскливых ноток. — Просто устал. Накатило что-то. После смерти матери я остался совсем один. Не думал, что быть одному так тяжело.
Некоторое время Лили молчала, а затем обняла меня и успокаивающе погладила по спине.
— Ты не один Северус. Я с тобой.
Признаться, какую-то долю секунды я чувствовал себя совершеннейшим мерзавцем. Коим, впрочем, и являюсь. Лицемер! Но роль должна быть сыграна до конца. Так будет лучше и для меня и для нее. Простое приемлемое объяснение, которое ее устроит. Да и так ли лживо оно? Я действительно устал быть один. Страшно устал. Быть может именно поэтому мне так и не хватило духу в свое время бросить все и сбежать из Хогвартса. Я ненавижу этот замок и вместе с тем люблю. Только в его стенах я не был одинок.
— Спасибо, Лили. Ты даже не представляешь насколько я этому рад, — не кривя душой признал я, обнимая девушку.
Некоторое время мы вот так просто стояли, молча обняв друг друга. Наконец Лили отстранилась.
— Хватит киснуть Сев! — ободряюще улыбнулась она. — Лучше покажи мне пару новых заклинаний.
Эта наивная попытка отвлечь меня, сама собой заставила мои губы изогнуться в легкой ухмылке.
— А что за награда мне за это будет?
— То есть, — удивилась Лили. Что-то явно подозревая, она сделала на всякий случай еще один шаг назад.
— Одно заклинание за один поцелуй было бы неплохо, — тоном змея искусителя предложил я, сокращая на этот же шаг расстояния между нами.
— Вот теперь я вижу, что с тобой все в порядке, — фыркнула она мило покраснев и резко развернувшись пошла опять к лестницам.
— И что же насчет награды? — поинтересовался я, догоняя ее.
— Я подумаю, — серьезно кивнула Лили. — А пока давай заскочим в библиотеку.
— Эссе по трансфигурации, — понимающе кивнул я. Макгонагалл сегодня вела занятия как-то вяло, зато каждому назначила объемистое эссе в качестве дополнительного задания.
В библиотеке сегодня оказалось довольно много народу. Видимо Макгонагалл не только нам на задания не скупилась, а может она сегодня не одна такая.
Но спокойно поработать нам не удалось.
— Пивз в запретной секции! — прокричал кто-то из старшекурсников, едва мы с Лили, обложившись фолиантами, засели за эссе.
— О Мерлин, только не это! — воскликнула мадам Пинс, воинственно выхватывая волшебную палочку. Магом она была посредственным, но отогнать Пивза сил у нее должно было хватить.
Фурией возмездия волшебница ворвалась в Запретную секцию. Там что-то грохнуло, так падает стеллаж с книгами. Хохочущий Пивз вылетел в общий зал. В руках он нес несколько книг. Делая круги над столами и стеллажами библиотеки, полтергейст вырывал из книг страницы и подбрасывал над собой. Оказавшись в воздухе, страницы самостоятельно разрывались на множество мелких, чуть больше конфетти кусочков.
— Jingle bells, jingle bells, Jingle all the way, — фальшиво напевал Пивз, продолжая «снегопад».
Некоторые ученики принялись метать в него заклятья, множа общий хаос на радость Пивзу.
Да, он тот еще шутник. Его ошибочно считают обычным полтергейстом. Хотя на самом деле он является проекцией уничтоженного Старшего духа Хаоса. Кому из учеников Хогвартса — а судя по последствиям, это были именно ученики — пришла в голову «светлая» мысль призвать Старшего духа, да еще и Хаоса, история умалчивает. А вот то, что замок потом пришлось фактически отстраивать заново — это известный факт. Вот после уничтожения духа в замке и поселился Пивз. Что он такое, никто не знает. Кто-то говорит, что проекция уничтоженного духа. Кто-то утверждает, что это сам видоизменившийся старший дух и есть, просто ослабленный и потерявший большинство своих сил. В пользу последней версии говорит практически полная неуничтожимость Пивза. Кто его только не пытался извести, а все без толку.
В общий зал из запретной секции выбежала помятая мадам Пинс. Не трудно догадаться на кого пакостник Пивз опрокинул книжный стеллаж. Вскинув палочку, она послала в сторону Пивза несколько заклинаний.
— Не попала! Не попала! — дразнился тот, кривляясь и гримасничая.
Метнув в библиотекаршу остатки книг, Пивз поклонился многочисленным зрителям и исчез.
В воздухе над «полем боя», скорбно падали и кружить «конфети» из книжных страниц. Заметив этот «снег» и осознав, что он такое на самом деле, мадам Пинс покачнулась и хлопнулась в обморок. Для нее книги были священной реликвией. Их и в руки-то брать с величайшим почтением и осторожностью надо! Пока все пытались привести ее в чувство, я поднял с пола одну из изуродованных Пивзом книг, вернее ее остатки в виде обложки. Очень знакомой обложки! Коричневый кожаный переплет и золотая гравировка на корешке «1890–1910 год». Хогвартский журнал учащихся, тот самый в котором упоминалось имя Арианы Дамблдор. А это означает только одно — Дамблдор вернулся в Хогвартс.
Преподаватель Хогвартса не боится ада. Он для него обычная рабочая рутина.
(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)
Разглядывая внушительную коллекцию холодного оружия на стене одной из гостиных особняка Лестрейнджей, я размышлял о прошедшей неделе. Тело Аберфорта так и не нашли. Думаю, что уже и не найдут. Дамби умеет скрывать следы. Кстати, сам директор всю неделю играл роль убитого горем… а может и не играл. Не мне читать людские души. Даже у Дамблдора должно было остаться хоть что-то человеческое. Сомнительно, но все может быть. Дамблдор в последние дни выглядел весь осунувшимся, постаревшим. Его знаменитая белая борода потеряла былой блеск. Я уже видел его таким. Незадолго до его «смерти» в том прошлом-будущем Дамби выглядел также. А раз он играл, а в этом я не сомневаюсь, тогда, то почему бы ему не играть сейчас?
На меня Дамблдор не обращал ни малейшего внимания, что радовало. Ни тебе взглядов этих задумчиво-оценивающих взглядов. Что я нет-нет, а подмечал. Ни шпионов в моих покоях. Все говорило о том, что я вне подозрений… и это напрягало. Непривычно как-то. И не похоже это на Дамблдора. «Добрый дедушка директор» параноик еще тот. Именно у него я выучился этой лучшей из своих черт.
