Молодой Артемис выключил систему безопасности по пути в институт. Это было легко – обойти сигнализацию с помощью карты-ключа директора. За день до этого он приезжал сюда на экскурсию и смог разговорить директора на тему достоверности теории эволюции. Директор, преданный эволюционист, позволил отвлекать себя разными аргументами достаточно долго, чтобы Дворецки успел обшарить его карманы. Как только карточка была в руках телохранителя, он просто вставил ее в картридер, питающийся от батареек, который лежал в его нагрудном кармане, и просвистел несколько мелодий Моцарта, чтобы скрыть треск машинки.
Две минуты спустя вся информация, в которой они нуждались, была сохранена в памяти картридера, карта директора вернулась в его карман, и Артемис внезапно решил, что теория эволюционного развития, в конце концов, не так уж и плоха.
– Думаю, что в ней больше дыр, чем в голландской дамбе, сделанной из швейцарского сыра, – убеждал он Дворецки по пути домой из Парка Ратдаун. Дворецки улыбнулся на это утверждение. Это была почти шутка.
Чуть позже, этим же вечером, молодой Артемис засунул камеру-кнопку в воздуховод багажника Бентли, для того, чтобы лучше рассмотреть гостей.
Женщина была интересна. Очаровательна. Действие снотворного скоро пройдет, и будет интересно понаблюдать за ее реакцией. Намного интересней, чем за этим волосатым подростком, даже учитывая то, что его широкий лоб и черты лица имели много общего со внешностью семьи Фаулов. Он напомнил Артемису старую фотографию, на которой он когда-то видел своего отца еще мальчиком, на археологических раскопках в Южной Америке. Возможно, пленник-мужчина был дальним родственником, который надеялся что-то стребовать с них.
Камера передавала телевизионный сигнал на его мобильный телефон. Когда Дворецки вел его к летке лемура через Ратдаунский парк, десятилетний Артемис решил проверить экран телефона.
– Мы в центре, Артемис, – сказал Дворецки, а затем упрекнул его. – Это подлый план.
Артемис смотрел на свой телефон.
– Подлый, Дворецки? Подлый? Вообще-то мы не персонажи мультфильмов и у меня нет злодейского смеха и повязки на глазу.
– Еще нет. Хотя, у тебя обязательно появится повязка, если ты немедленно не сконцентрируешься на работе.
Они были в океанариуме Ратдаунского парка, в туннеле, который позволял ученым и случайным посетителям увидеть все виды рыб, размещенные в резервуаре объемом в миллионы галлонов. В океанариуме старались максимально приблизить условия обитания к естественной окружающей среде. В каждом отделе – различные температуры и различная растительность. В некоторых была морская вода, в других – пресная, но все виды, размещенные здесь, были редкими или вымирающими.
Крошечные лампочки на потолке имитировали звезды, а единственным более ярким источником света были глаза светящейся акулы, которые смотрели в стенку плексигласового тоннеля. Именно они позволяли Артемису и Дворецки находиться в тени.
Но Артемис больше интересовался своим мобильным телефоном, чем устрашающе светящейся акулой.
События, которые разворачивались на его экране, были почти невероятными. Артемис остановился, чтобы полностью разобраться в том, что он видел.
Злоумышленники из поместья Фаулов сбежали из багажника Бентли с помощью сообщника. Тоже не человека.
– Я открыл новый мир. Эти существа являются потенциально более прибыльными, чем лемур. Мне стоит забросить это дело и сконцентрироваться не нелюдях?
Артемис увеличил громкость своего телефона, но крошечный микрофон камеры смог передать только обрывки беседы.
Она проходила на каком-то иностранном языке, но часть разговора была по-английски, и он не раз услышал слово «лемур».
– Возможно, лемур более ценный, чем я думал. Животное – это приманка, которая соблазнит эти существа.
Прошла только минута с небольшим, как на экране появилось что-то похожее на гнома. Он взгромоздился своей непропорционально большой задницей на задний бампер машины, затем появилась женщина, и сразу быстро исчезла – на том месте, где она была, остались только столбы ограждения Парка.
Артемис сжал телефон в руке.
– Невидимость? Энергия, вовлеченная в создание рефлексивной области, или произведение быстрой вибрации, должна быть невероятной.
Он быстро зашел в меню телефона и активизировал цифровой тепловой сканер, который был нестандартным дополнением камеры, и оказался вознагражден, когда увидел на экране цветное пятно в форме женщины.
– Хорошо. Она видима, но ее трудно различить.
Смотря одним глазом на телефон, Артемис позвал телохранителя.
– Подойди, старый друг. Небольшое изменение плана.
Телохранитель знал, что лучшее, на что он мог надеяться, это побыстрее поймать лемура.
– Нам еще необходимо поймать это маленькое животное, я выиграю у этих существ, – сказал 10-ти летний Артемис. – Неважно, что их много.
Пятнадцатилетнему Артемису пейзаж удовольствия не доставлял. Чтобы отвлечь себя, он составил хайку, описывающий вид перед ним.
Бледные, дрожащие шары
Взбалтывают свой ядовитый груз.
Лысые головы в сумке. (видимо описывается задница Мульча)
Мульч Рытвинг не чувствовал себя настолько поэтичным. Он прекратил рыть и повторно поправил челюсть.
– Не мог бы ты прекратить светить фонариком на мою задницу? Я легко покрываюсь пузырями. Мы, гномы, чрезвычайно чувствительны даже к искусственному свету.
Артемис взял фонарик из аварийного комплекта Бентли, и последовал за Мульчем через новый туннель к клетке лемура. Гном уверил его, что туннель был достаточно короток для того, чтобы его стены выдержали некоторое время, но пока они не добрались до другого конца, Артемису будет безопаснее держаться за Мульчем.
Артемис отвел фонарик в сторону на несколько секунд, думая, что пузырь на заднице был бы последней вещью, которую ему бы хотел видеть, но через некоторое время луч света вернулся назад к бледной шатающейся плоти впереди него.
– Только один вопрос. Если ты можешь удерживать отходы от рытья в себе, то почему твой задний клапан должен быть открыт?
Мульч выплюнул большой комок гномьей слюны на стенку, чтобы укрепить туннель.
– На случай критической ситуации,- объяснил он, – я могу проглотить закопанные куски металла или старые шины. Эти вещи мне необходимо выкинуть из себя как можно скорее, неважно есть за мной раздраженный вершок или нет. Рвать мои штаны не имеет никакого смысла, теперь понятно, тупица?
– Я думаю, что не стоит, – сказал Артемис, решив что если принять во внимание калибр заряженного оружия, направленного на него, он может пережить, что его назвали тупицей.
– Так или иначе, – продолжал гном, размазывая другой комок слюны по стене, – ты можешь считать себя привилегированным. Не много людей видели, как гном работает со слюной. Это – то, что ты мог бы назвать древним искусством. Сначала ты…
– Я знаю, я знаю, – прервал Артемис нетерпеливо. – Сначала ты производишь земляные работы, потом ты укрепляешь стены своей слюной, которая затвердевает при контакте с воздухом, если она вне твоего рта, конечно. А еще она светится – удивительный материал.
Зад Мульча закачался в удивлении.
– Откуда ты знаешь эти тайны?
– Ты сказал мне, или скорее, ты скажешь мне. Путешествие во времени, помнишь?
Гном смотрел на его плечи, его глаза казались красными в свете от его слюны.
– Подожди-ка, насколько близкими мы станем?
– Очень близкими. Мы вместе снимем квартиру. Потом ты будешь ухаживать и женишься на моей сестре. Медовый месяц вы проведете в Лас-Вегасе.
– Я люблю Вегас, – сказал Мульч задумчиво. – Ты такой плут, что я могу поверить, что мы станем друзьями. Но все равно. Держи свои комментарии при себе, или ты не заметишь, как покроешься моими тоннельными отходами.
Артемис сглотнул и отодвинул луч фонарика от зада Мульча.
План был простым. Они прокладывают туннель ниже оловянного фундамента и ждут под клеткой лемура, когда Элфи выйдет на связь через коротковолновой пластырь ЛеППРЕКОНа, который они приклеили на щеку Артемиса. Это они скрыли от Мульча. Дальше этого пункта план был еще неясен. Если они захватят обезьяну, то в это же время Элфи вызовет панику среди животных. Если же молодой Артемис схватит лемура, то Мульч выпустит свои тоннельные газы в Дворецки, что облегчит освобождение животного из рук мальчика.
– Это очень прямолинейно, – подумал Артемис. – Немного необычно для меня.
– Хорошо, вершок, – сказал Мульч, выкапывая ямку в форме луковицы своими плоскими пальцами. – Мы – здесь. X – это обезьяна.
– Лемур, – исправил Артемис автоматически. – Ты уверен, что сможешь отличить специфический аромат этого животного от других?
Мульч положил руку на сердце, изображая оскорбленное достоинство.
– Я? Уверен? Я – гном, человек. Гномий нос может найти различие между обычной травой и клевером. Между черными волосами и коричневыми. Между пуком собаки и пуком волка.
