Болезни роста. Так бы я определил для себя это состояние. – думаю я, неспешно мешая ложечкой в чайной чашке. – Ситуацию можно сравнить с малоизвестной группой, которая долго перебивалась с хлеба на квас, а потом вдруг ей – «привалило». И там платят, и туда пригласили, и ещё в пять мест слёзно просят приехать, ну хоть разорвись! После «голодухи» хочется успеть везде, но приходится выбирать. А выбирать – как ножом себе в сердце…
- После вашего возвращения из Японии я намеренно ограничивал деятельность вас как группы. – говорит ЮСон. – Отказывался от предложений вашего участия в шоу и выступлениях на малозначимых площадках. Делая это, я исходил из того, что вы хорошо заработали и способны без ущерба для себя полностью посвятить всё своё время для подготовки к японскому туру. А потом - концерт в «Tokyo Dome» компенсировал бы ваши финансовые потери за эти несколько месяцев и дал бы их значительное увеличение, как следствие роста популярности группы на японском рынке. Но все эти планы, как я уже сказал, сейчас рушатся из-за ЮнМи. Точнее, из-за успеха её двух песен на европейском рынке.
Оп-па! Опять я виноват! Как ни извернись, всё равно – «не так сидишь, не так свистишь!»
- Честно говоря, очень странно слышать подобные обвинения, господин директор. – говорю я, вынув ложечку и тряся ею над чашкой. – Странно и, может быть, даже обидно, когда «на отлично» сделанная работа ставится в вину тому, кто её сделал.
- Мне тоже странно говорить подобное. – кивнув, признаётся в ответ ЮСон. – И обидно, что вас нельзя раздвоить, чтобы одновременно отправить и туда, и сюда, чтобы вы заработали все деньги.
ДжиХён вздыхает в ответ, нервно поведя плечами.
- Ты не могла бы выдавать хиты как-нибудь более упорядоченно? – обращаясь ко мне, спрашивает ЮСон.
- Как это? – озадачиваюсь я такому странному требованию.
- Кроме срочных сьёмок двух клипов, мне сейчас придётся с тобой и БоРам провести пресс-конференцию агентства для СМИ. Также уверен, что в самое ближайшее время руководство многих шоу будет настойчиво требовать, чтобы вы у них появились и мне придётся пойти им навстречу. Потом, мне нужно принять решение, каким образом будет происходить ваше продвижение во Франции. Заключить договора, сделать план, составить хотя бы оценочную смету расходов на работу в стране, которая находится почти на другой стороне земного шара, и никто толком не знает, что там происходит. Затем, - убедить акционеров, что вложенные в это средства не только окупятся, но и принесут агентству прибыль и ещё дать гарантию, что подготовка «Короны» к поездке в Японию не пострадает. – говорит ЮСон и спрашивает. – Вот это как?
Кто-то из девочек шумно и встревоженно вздыхает, я же - задумываюсь.
- По поводу того, что никто не знает, что творится во Франции, - обдумав озвученные директором проблемы, говорю я. – Об этом известно в «SM». У них АйЮ там работает. Мне кажется, если обратиться за помощью к господину Чо СуМану, то он без проблем поможет разобраться с этим вопросом. По крайней мере, - посоветует, к кому там можно обратиться. А по поводу акционеров… Прошу прощения, господин директор, я не сомневаюсь, что все они, без исключения, уважаемые и замечательные люди. Но агентством управляете вы. Зачем им вмешиваться в этот процесс?
-Разве оценка результатов вашей деятельности не производится по окончанию отчётного периода? – дипломатично уточняю я, не став использовать выражение – «дуракам половину работы не показывают».
- Акционеры действительно, - люди. – в наступившей тишине, помолчав, произносит ЮСон. – А люди, они разные.
Понятно. Возможно, кому-то из акционеров совсем нечего делать и он со скуки – «руки тянет порулить». А ЮСон - не СанХён и не может дать по этим шаловливым ручонкам.
- В общем, - больше никаких новых песен, пока не разберёмся со всем, что уже есть. – говорит мне ЮСон под дружные взволнованные девичьи вздохи. – Особенно песен на иностранном языке. На корейском – можно. Ехать никуда не будет нужно и передать их другому исполнителю в агентстве проблемой не будет.
Вижу, что сидящая рядом со мной СонЁн, слегка выпрямляясь, выгибает спину, а кто-то из девчонок - печально вздыхает.
- А ИнЧжон? – интересуюсь я. – У меня для неё песня не на корейском.
ЮСон переводит взгляд на ИнЧжон. Та, под его взглядом, слегка «приседает» на стуле, втягивая голову. Директор некоторое время внимательно её разглядывает. Пока он это делает, в кафе наступает полная тишина. Все ждут решения судьбы члена группы, недавно не оправдавшей возложенного на неё начальством доверия.
- Пока ничего не скажу. – наконец, нарушает тишину ЮСон. – Развитие успеха во Франции потребует много времени и средств. Вполне возможно, от проекта ИнЧжон в этом случае придётся отказаться.
Над барной стойкой проносится едва слышный вздох то ли разочарования, то ли облегчения.
- Господин директор, но у ИнЧжон практически всё готово… - говорю я, желая как-то заранее подвигнуть его мысли в нужном мне направлении, когда он будет принимать решение.
- Где? – спрашивает, повернувшись ко мне ЮСон, и предлагает. – Если готово, -давай, показывай.
- Почти готово. – напоминаю я, как именно было сказано. – За неделю можно закончить.
- Будет готово, - вот и будешь показывать, а пока слушай, что я тебе говорю. Агентство в данный момент не заинтересовано в работе над новыми проектами с твоим участием в любом виде. Ты меня поняла?
- Да господин директор. – киваю в ответ. – Я поняла.
Хрень какая-то.
- У тебя есть какие-нибудь просьбы или проблемы? – спрашивает ЮСон.
- Да. – отвечаю я. – Господин директор, - меня в суде засудили. Присудили выплатить пятьдесят миллионов вон.
Группа дружно издаёт возгласы удивления и, наклоняясь вперёд, девочки начинают выглядывать друг из-за дружки, стараясь меня увидеть. Конечно, можно было бы обсудить этот вопрос с ЮСоном наедине, но один чёрт, - узнают ведь! Не понимаю, почему о суде в СМИ ещё не написали, но стопудово в конце концов напишут. А онни будут потом ходить ко мне поодиночке и таинственным шёпотом выспрашивать подробности. Уж разом всем сказать и всё!
- Что ещё за суд? – нахмуривает брови ЮСон.
Коротко рассказываю ему историю инцидента и результат его завершения, случившийся на днях.
- Вот, суд вынес решение, - заплатить каждому из пяти пострадавших по десять миллионов вон. – говорю я, заканчивая свой рассказ.
Девчонки ахают, ЮСон озадаченно хмурит брови.
- Подожди, они же должны были передать твоё дело в военную прокуратуру? – с непониманием говорит он. – Почему они этого не сделали? Ты же на военной службе?
- Не знаю, почему они это не сделали. – пожимаю я в ответ плечами и тут меня посещает мысль, что ЮСон ведёт себя так, словно ему известно о суде.
- Простите, господин директор, но вы знали об этом? – спрашиваю я.
Прежде чем ответить, ЮСон задумывается на пару секунд, похоже, соображая, как ему лучше продолжить разговор.
- Да. – наконец, говорит он. – Мне КиХо докладывал, что тебе присылали повестку.
Итить твою раскудрить!!
- А почему мне об этом не сказали?! – изумляюсь я.
- Они неправильно сделали. – объясняет мне ЮСон. – Раз ты военнослужащая, - твоё дело должен рассматривать военный суд. Поэтому я дал указание подождать, пока судейские это сделают. Решение, вынесенное гражданским судом в отношении военнослужащего, не имеет правовых оснований. А у тебя в этот момент был напряжённый график.
- Да вы чего говорите?! – возмущаюсь я. – Суд уже вынес постановление! Срок обжалования прошёл! Завтра приставы спишут у меня со счёта пятьдесят миллионов вон и всё! Что я потом буду делать?!
В возмущении, учащённо дыша, я смотрю на удивлённо взирающего на меня ЮСона.
Ну конечно, а чего ему? Не его же деньги улетели! Можно удивлённо посмотреть на непонятно с чего вопящую ЮнМи!
- Нужно обратиться в военное ведомство, – говорит он. – С жалобой на неправомерное решение гражданского суда. Они его отменят.
