оставить всё, что было с нами, ради наших детей и жизней. Мы лишь просим телег, кои у вас пустые, чтобы добраться до ближайшего города.
— До него же… что-то около двух суток осталось, нет? Сами не дойдёте?
— Двое суток ходу, да, но, к сожалению, мы обессилены, и не все смогут уйти далеко.
— А если я вам откажу, то что, вы нападёте на нас? — поинтересовался я.
Толпа тихо, но очень недовольно загудела. Женщины засверкали глазами, старики забурчали. И тем не менее никто не рискнул подойти ближе, чтобы высказать своё недовольство прямо. То ли боялись, то ли слушались старика, что передо мной.
— Если и вы нам откажете, то со всем недовольством нам придётся всё же отступить.
Нет, я не то чтобы не хотел им помогать или ещё чего. Конечно, я помогу, но как бы надо было сразу расставить все точки над «и», кто хозяин в караване, и что ничего требовать они от нас не могут. Показать, что с тех же успехом я могу их и послать, если мне что-то не понравится. А то я знаю таких людей — ты им помогаешь, а потом они думают, что ты им во всём обязан теперь помогать, ведь они жертвы. Что-то типа «яжматерей», но на лад спасённых.
Я обвёл взглядом людей.
— Допустим… А нам что?
Толпа ещё недовольнее забухтела.
— Нет, если кому-то что-то не нравится, своим ходом и до города, вас здесь никто не держит! — громко произнёс я.
— Не горячитесь. Мы все слишком устали и напуганы, — миролюбиво произнёс старик. — Женщины боятся за детей, старики за всех, потому мы…
— Что взамен? — повторил я. — У вас тут есть… алхимики? Может целители? Хоть кто-то?
Но все качали головой.
— Мы гончары да охотники, да и то, охотников немного, ведь мужья не с нами, — произнёс старик.
— У… у меня есть золотое кольцо, — вышла неожиданно одна и женщин.
— У меня цепочка.
— Пилюли лечения…
Люди начали выходить, перечисляя всё, что у них при себе было, но… Короче, взять с людей было просто нечего. Вообще нечего.
— Молодость… — вперёд даже вышла молодая девушка.
Хотя вряд ли я бы вообще что-то взял с них, если честно. Это скорее была показуха, чтобы у людей не было желания прокатиться у нас на шее. Просто еcли быть добрым и мягким, типа «да, конечно мы поможем», они начинают наглеть. Зато когда ты показываешь, что берёшь их на борт, скрипя сердцем, и готов вышвырнуть при первом же промахе, все становятся прямо шёлковыми, чтобы не рисковать.
К тому же у меня был один вопрос.
— Мой питомец проглотил вещь и мне надо её достать. Есть из вас тот, кто сможет как-нибудь образом достать из животного её, не убивая при этом его?
Вперёд вышла такая крепкая женщина, которая ну точно бы дошла до города.
— Я жена мясника… — тихонечко начала она.
— Нет-нет, спасибо, он мне живым нужен.
Так, значит взять с них вообще нечего…
— Ладно, я переговорю сейчас со своим товарищем, и там мы уже скажем, что решили. И да… — я вытащил меч и взмахнул им, ударом очертив перед ними линию, распугав всех настолько, что те попятились, а некоторые даже упали. — Кто перейдёт эту линию без моего разрешения, может сразу отправляться в город пешком.
Думаю, я достаточно показал свой характер, чтобы потом не возникло проблем. Я уже давно за собой замечал, что больше всего боюсь людей.
Умхи встретил меня настороженно.
— Вы же не разрешили им присоединиться к нам, да?
— Пока ещё нет, но думаю.
— Не стоит. Людям только дай возможность оседлать кого-нибудь, они потом и не слезут. Будут говорить, что мы бездушные, раз не можем отдать хотя бы одну повозку, будут шантажировать, что обвинят нас в разбойничестве… Люди такие хорошие, только когда их нужда прижала, поверьте.
— Да знаю, но и бросить… я же тебя не бросил, верно?
— Я заплатил за это договором, — тут же с готовностью ответил он. — Я честно соблюдаю правила и не прошу за просто так. А они именно что просят. И попомните моё слово — эти люди ещё и еду просить у нас будут, так как своей у них не окажется.
— Ну еды у нас много…
— Которую можно продать, — кивнул он. — Сплошные траты, а благодарности ноль будет, вот увидите! Я слышал, что они вам предлагали, но кому нужны золотые кольца в такое время?
— Та девушка предлагала себя, — кивнул я на молоденькую.
— Нет, ну это конечно уже хоть что-то… — пробормотал он, — и всё же на добро да зло в ответ, я вам говорю.
И тем не менее он издал громкий вздох, который был красноречивым признанием, что поступим по-моему.
Я вышел обратно к старику.
— Ладно, мы подкинем вас до ворот города, но там вы сами по себе. Никакой дополнительной помощи, никаких слёз и мольбы войти в положение и тому подобного. Только подвезём.
— Можем ли мы рассчитывать, что у вас найдётся еда хотя бы для наших детей?
Можно.
— Не знаю. Посмотрим по обстоятельствам.
Забавно, насколько люди начинают бояться других людей, что вынуждены строить из себя бездушных скряг. Ну типа меня. Я бы реально без проблем помог бы, и еды дал, и может подарил бы пару другую лошадей с телегами, так как мне без надобности всё это, но боюсь, что они настолько оборзеют, что будут гнуть свои правила, из-за чего стараюсь это предотвратить подобным способом.
Как говорят, лучше быть скрягой, чем потом жалеть о щедрости.
Люди с гамом, который по большей части создавали дети, начали разбредаться по телегам. Правда предварительно, мы перетащили практически все вещи в несколько отдельных телег, чтобы попутчики там ничего не расхватали.
— Зря мы их пустили… — пробурчал Умхи.
— А я считаю, что не зря, — вставила Люнь. — Помоги ты, а завтра помогут тебе.
— Посмотрим, — ответил я сразу обоим. — Они не сильно карман тянут, главное, чтобы всяких выкрутасов не устраивали.
В принципе, нам было ехать два дня, а значит терпеть их было не так уж и долго.
Правда проблемы себя ждать не заставили, пусть они лишь и показались только на горизонте. Снова всадники, снова на вершине холма, снова наблюдают и действуют на нервы, но на этот раз они подняли куда больший шум, заставив людей, чуть ли не бежать в обратную сторону.
— Те же, — хмуро заметил Умхи. — Ставлю палец, что те же, кто следил за нами в прошлый раз.
— И что
