это?
– Это? Не знаю. А что это?
– Вот и я не знаю. Хочу, чтобы ты взял людей и узнал. А ещё лучше, привези образец. Предпочитаю один раз увидеть, чем дважды расспрашивать.
– Джак-ши, вождь, я был уверен, что ты всегда и всё знаешь.
– Как хорошо, Вед, что ты начал понимать, что ничто человеческое мне не чуждо. Я, как и ты, могу грустить и радоваться. Я могу жалеть. Могу ненавидеть. А знания? Всё, чему меня учили в школах Эдема, чему учил меня отец, я знаю. Я даже смогу выследить и убить горного козла, но любой местный охотник сделает это быстрее и лучше меня, т.к. он с детства постигал науку охоты в этих горах и подкреплял её практикой. Теория невозможна без практики.
– Учитель, ты опять показал свою мудрость.
– Это ещё не мудрость, а обычный житейский опыт.
– Согласен. Но как хорошо и радостно на душе. Жаль, что с нами нет Мона. Как бы он порадовался вместе с нами. Ну, ничего, когда все люди окажутся пред лицом Отца Всеобщего…
– Вед, ты совершаешь ошибку, свойственную тем, кто ведёт разнузданный образ жизни и ищет себе отговорки. Да, все люди грешны. Нет человека без греха. Мы грешим взглядом, мыслью, действием или бездействием. В мире много зла осталось после этого предателя Калигастии. Часто это зло приводит к греху. Но тут и дальше люди как раз и делятся на две группы. Кто-то, согрешив, ужасается этому, кается и отрекается от греха, чтобы никогда его не повторять. Другие, согрешив, повторяют его вновь и вновь, переводя грех в порок. Человек, погрязший в пороке, отвергает Бога Единого, уподобляясь животному, перестаёт быть личностью. Дух Божий, пребывающий в каждом человеке, покидает его. Духовно он умирает, но биологически он жив, т.к. энергия космоса очень сильна, и человеку достаточно лишь малой её части, чтобы жить. Умерев, тело предаётся земле и сгнивает, а душа засыпает до судного дня. В судный день по гласу архангела ангел – хранитель разбудит вашу душу и призовёт Дух Божий, с которым ты жил во плоти. Душа, живое тело которого покинул Дух, его не дождётся, и она, по суду Всевышних, будет распылена, как – будто никогда и не существовала. А к душе богоищущего человека вернётся Дух, покинувший её только на время смертного сна, и они сольются для совместного путешествия по Созвездию, нашей локальной Вселенной, до Центральной Вселенной и, наконец, предстанут пред Райской Троицей – Святым Духом, Вечным Сыном и, в конце, перед Отцом Всеобщим. Ты не можешь представить, каким прекрасным будет это путешествие. Долгим, но очень прекрасным. Поверь, ради этого стоит жить. Но жить не в грехе.
– Так у впавшего в порок человека нет шансов на спасение?
– Как тебе сказать? Если у человека чёрное сердце, то он может говорить слова мудрые, клясться, кладя руку на святое для людей писание, но его сердце всё равно остаётся чёрным, мёртвым. Бог судит человека не по словам, а по сердцу. Такому человеку, чтобы попытаться спастись, надо сначала взять своё сердце и омыть его святою водой, что есть искреннее покаяние. Потом умастить его елеем, что есть Любовь, милосердие и долготерпение Божие. Положить его на золотое блюдо, что есть вера человека в Бога Единого. Посыпать его травами пахучими, что есть ежедневные молитвы, и поливать его ароматными маслами, что есть песни поклонения и прославления Бога Богов, Бога Эль-Эльона, Всеобщего Отца небесного. И вот тогда, уповая на долготерпение и любовь Бога, он может в страхе ожидать прощения. Да, если кто-то из людей будет в молитвах просить за него, то шансы на спасение у него увеличиваются. Но ты же знаешь, что не каждый, кто улыбается тебе и подобострастно кланяется, желает тебе здоровья и счастья. Глядя тебе в глаза, он может славить тебя, а в мыслях – проклинать. Поэтому, спасение человека – дело самого человека. На этот склон тебя могут вознести рабы или друзья, но, чтобы вознестись на небо, нужно только твоё усилие, твоя жажда сделать это. Пока ты сам не изгонишь из своего сердца жестокость, ненависть, зависть, гордыню, самомнение, презрение, ты не начнёшь своего восхождения. А сделать это помогает осознание, что Бог есть наш Отец, а мы все – братья, которых ты не будешь грабить, истязать, жечь их дома, убивать. Не так всё просто. И при этом так всё просто, что дальше некуда – осознай, поверь, прости других и поступай, как велит тебе твоё очищенное сердце и твоя совесть, что есть Дух Божий, живущий в тебе. Ха, вон дорога, ведущая к тем скалам. Наверное, специально для тебя её протоптали. Скачи. Мне любопытно узнать то, что я не знаю.
Ари-ан оглянулся, осматриваясь и вглядываясь в лица людей, следующих за ним.
– Действительно, копыта наших коней вытаптывают луга, а воины выпивают озёра.
– Ты что-то хотел, Повелитель? – спросил сотник стражи, направляя своего коня к Джак-ши.
– Да. Позови сотника посыльной службы. Пускай захватит с собой по одному посыльному из каждой юрты самодержцев.
– Будет сделано, Повелитель.
Вскоре четыре всадника догнали Ари-ана.
– Мы прибыли, Джак-ши, и готовы убыть. Только скажи.
– Скажу. Убываете каждый к своему самодержцу. Передадите им моё слово. Впереди реки нет, поэтому пусть оставят людей, чтобы набили и утрамбовали снегом все бурдюки и всё, что смогут приспособить для этого. Дальше глядите – эта проплешина Арагона. Эта – Тора. Эта – Урука. Я уйду с туменом Урука ещё дальше, к вон тем светлым высоким деревьям. Рассмотрели? Женщинам и детям – отдыхать. Воинам, пока не подготовят лагерь к обороне, работать. Действовать по обстановке. Вопросы есть? Тогда, вперёд. Сотник, приедет Вед, скажи ему, где меня искать. Свободен.
Как только отъехал сотник посыльной службы, сотник стражи дёрнул уздечку своего коня, направляя его к Джак-ши.
– Повелитель, не сочти за наглость, но дозволь слово сказать, вопрос задать.
– Что мучает тебя, Иоанн? Ты что-то подозреваешь?
– Да, Джак-ши. Мы в чужой, незнакомой стране. Мы не знаем, где здесь города, где и сколько войска. Я услышал, что ты хочешь взять с собой только один тумен Урука. Но это очень мало. Подмога может не успеть. Мы все тебе служим не за страх, а за совесть, и все, как один, готовы умереть за тебя. Но их может быть очень много. Прости, Повелитель.
– Ничего, Иоанн. Я знаю, что ты готов умереть за меня, поэтому делаю всё, чтобы этого не случилось. Очень плохо, когда человек строит свой героизм на костях других людей.
