поварёнок, в чьи обязанности входило нескончаемое поддерживание полов и стоек настолько чистыми, насколько позволяло дело, и возвращение использованного инвентаря обратно в рабочий процесс, но уже начищенным и блестящим. Некоторое время даже сам Виглаф был поварёнком – незавидная позиция, через которую, однако, предстояло пройти всем, кто хотел подняться по лестнице поварского мастерства. Даже лавочный кот, по кличке Сдобовой, расценивался как инспектор.
Торин и прочие ещё до восхода начали работать над поставкой утренней выпечки, и уже перешли к изготовлению свежих буханок для вечернего приёма пищи, когда в пекарню, вернувшись с прогулки, ворвались Виглаф с Сашей. Булочники обрадовались старому коллеге, но они были ужасно заняты. Виглафу не раз пришлось уворачиваться от мельтешащих людей, пока он пересказывал все события сегодняшнего дня – все, кроме необычной находки на дне бассейна, заметила девушка. Но в самый напряжённый момент маг вынул сокровище из кармана и поднял над головой, будто это какой-то зачарованный меч.
Когда у работяг появилась возможность увидеть что-то осязаемое, вся суета прекратилась. Они с опаской приблизились к тесту и баночке, которыми потрясал Виглаф. Только Сдобовой, спящей буквой U изогнувшийся на подоконнике, не проявил интереса.
- Если это не опара, то я – балерина, - подивился Сэм Браунстоун, один из пекарей-старожилов Торина. Юноша протянул предмет тому на изучение. – Самая отвратительная из всех, что я видел, - он слегка помял образец. – Как будто свежая, но сухая, словно поверхность пустыни. Мы должны поверить, что ей сотни лет, господин Вечноязыкий?
- Может быть тысячи! – возопил Виглаф.
- Так что ты собираешься с этим делать, сын? – поинтересовался его отец.
- Ну, если здесь никто не знает, куда её пристроить, схожу с предложением в другое место, - широко улыбнулся молодой маг.
- Ты же не думаешь, что после стольких лет она ещё на что-то годится?
- Есть только один способ узнать, отец.
Торин Вечноязыкий помолчал, обдумывая.
- Ну хорошо, но только после того, как закончим с сегодняшней выпечкой. Сегодняшней, джентльмены.
Чары спали, и хлебных дел мастера торопливо вернулись к своим обязанностям.
Виглаф прыгал от радости.
- Так чего же мы тогда медлим? Дайте мне фартук, и я помогу!
Саша откашлялась, прочищая горло. Во всей этой суматохе на неё даже не обратили внимания.
- Думаю, для меня сейчас как раз подходящий момент, чтобы пойти прогуляться. Увидимся позже, Виглаф.
Он ответил коротким взмахом руки и нырнул второй раз за день – в бешеный поток работы в отцовской пекарне.
Было приятно вернуться к прежнему ремеслу. Если свежий, горячий хлеб – добрая еда, то его изготовление – достойный труд. Иногда те, кто с радостью когда-то покинули своё дело, сталкиваются с воспоминаниями о былых тяготах, приходящими в виде запахов и звуков; Виглаф лично знал бывшего кузнеца, которых ненавидел запах лошадей и подпрыгивал от кусачих звуков ударов металла о металл. Парень всегда считал, что если когда-нибудь сможет сбежать из булочной, то никогда больше туда не вернётся. Но он понимал, что любая профессия становится рутиной, если приходится делать то, что не хочешь – даже обучение магии. А любой, кто когда-либо проходил мимо булочной, знает – не так много существует других не менее дразнящих ароматов; удовольствие вдыхать их не миновало и самих пекарей.
Виглаф помогал с подготовкой, очисткой, и, особенно, с обслуживанием покупателей, в котором всегда преуспевал. Большинство заходивших посетителей были стародавними знакомыми, знавшими его всю жизнь, поэтому они удивлялись, завидев его за работой, и каждому он рассказывал про свою последнюю находку. Вторая половина дня пролетела, и до того, как юноша узнал об этом, последние буханки – те, что сами булочники заберут себе домой – лежали в корзинах, исходя дымком.
С серьёзностью группы опытных целителей, хлебопёки приготовились сотворить ломоть хлеба из особого теста Виглафа. Поварёнок разогрел воду в котле. Сэм Браунстоун набрал немного в большую миску и предоставил молодому магу честь совершить волшебное открытие.
- Так, нужно всего полбуханки, - предупредил Виглаф, - так что используем в два раза меньше ингредиентов. Сначала испытаем.
Он осторожно бросил кусочек теста в ёмкость и помешал смесь вилкой. Все в комнате, затаив дыхание, следили за этим, обычно обыденным действием; Сдобовой даже сорвался с места и вился у ног, соревнуясь за внимание. Вскоре опара полностью растворилась.
Сэм погрузил чайную ложечку в мешок с сахаром. Все знали – это момент истины; возможно ли, чтобы дрожжи не потеряли своих свойств за всё это время? Важно взглянув на громко сглотнувшего Виглафа, Сэм высыпал сахар в воду и начал размешивать.
Смесь начала пузыриться.
Пекари испустили дружный, радостный вопль.
- Живое! – приободрился Сэм, хлопнув Виглафа по спине. – Хорошо!
Старый булочник набрал воды в другую посудину и сноровисто вмешал туда мёд, соль и муку. Затем, постепенно – так медленно, что почти мучительно – добавил жидкое тесто. Оно легко растворилось, будто само зная, что дальше делать.
Наконец удовлетворившись консистенцией, Сэм перевернул миску, и большой комок нежно-кремового цвета шлёпнулся на стол. Хлебопёк раскатал его в блин, затем начал формировать буханку; надавливая, заворачивая, собирая, переворачивая – изящными текучими движениями, заворожившими публику так же верно, как это сделало бы колдовство.
- Славное тесто, Виглаф, - поделился Сэм, массируя смесь. – Уж не знаю, каково оно на вкус, но под рукой ощущается, словно мягкая молодая девушка.
- Значит, так же оно будет ощущаться под рукой Достойнейшего! – внезапно раздался от двери визгливый голос.
Все головы повернулись в сторону гостя – невзрачного, лысеющего, похожего на мышь человечка, несущего перед собой потрёпанный гроссбух, словно это священное писание. Его ослепительно-красное одеяние сбилось из-за резного золотого кулона, размером почти с неплохой щит, свисающего с шеи – который, кстати, наверняка нёс как минимум частичную ответственность за его сутулость. Торин издал едва слышный стон, когда посетитель заковылял, точно умирающий гуль, через прихожую, попутно вынудив Сдобового забиться в дальний угол.
- Виглаф, имею честь представить тебе уважаемого Хассана А’Зануди, собственной официальной персоной - возвестил он голосом, полным едва прикрытой нарочитой монотонности.
- Х’Ассануди, - поправил хорёк.
- В любом случае, - протянул пекарь, закатив глаза, - он – сборщик налогов.
- Младший специалист по экономике внутреннего перераспределения средств, - продекламировал маленький человечек, - в западо-северо-западной пригородной торговой зоне города Калимпорта, королевства Калимшан, на услужении у Могущественнейшего из Могущественнейших, Его Королевского Благожелательства.
- Мы уже заплатили, кому нужно, - сказал Торин.
- А, но это особый визит,
