— Конечно, нет.
— Она может сейчас уехать из дома и жить, как ей заблагорассудится?
— Может, только вот не факт, что матушка даст ей денег.
— А как хочет жить Софья? – Саша наклонилась над столом и своим носом почти задела Олюшкин лоб.
— Я не знаю…
— Ты ведь провела с ней не мало времени.
— И при чем здесь это? – отшатнулась Ольга.
— А при том, что и ты сама не знаешь, чего хочешь на самом деле. Я сейчас уверена, что не хочу замуж, не хочу в Университет. Я хочу, чтобы все говорили о наших горячих ключах. Это будут ключики, которые открывают сердце любого приезжающего сюда. Мы не станем докучать обучением, но будем помогать девушкам стать увереннее в себе, сильнее, интереснее. Тогда им не придется подглядывать в окно за Василием. Они будут понимать, что им интереснее: выйти замуж за красавчика-доктора или же начать планировать комнаты. Как думаешь, большая комната в левом крыле достаточна для гимнастики? – Саша серьезно наблюдала за тем, как отвернувшаяся от окна Ольга часто дышит. Лишь уголок ее рта не справился и поднялся, а потом и второй. Ольга, наконец, поняла, что ее ученица переросла ее, и она совершенно права.
— Вот ведь две егозы. Бог знает, чем занимаются, а смеются - хоть уши затыкай, - пробубнила Дарья, вошедшая в столовую. Но хохочущие девушки ее даже не заметили.
17.
Через пару дней после начала «лечения» Софья заметно переменилась: стала более разговорчивой, даже смеялась, когда Александра и Ольга гуляли с ней. У Софьи был отменный багаж знаний, которого так недоставало начинающим руководителям. Она часто бывала в столице и много знала о молодежи. Маман сама стремилась «упаковать» ее в современную «тусовку», дабы найти пару, соответствующую их уровню.
Оказалось, что Царский Университет, в который так стремятся попасть молодые люди и барышни, не давал многим возможности существовать далее самостоятельно. То есть, если в семье были деньги, молодежь училась там платно, но потом большинство возвращались в семью, продолжали дело родителей. Девушки выходили замуж. Казалось бы, что странного? Патриархальное государство, где женщинам хоть и дали достаточно прав, продолжало двигаться «по рельсам» девятнадцатого века.
Те, кто поступал туда благодаря знаниям, в большинстве своем пытались изменить жизнь к лучшему. Из них выходили ученые, дипломаты и даже советники при дворе. Александра с удовольствием слушала рассказ Софьи, поскольку у Ольги было мало знаний о той великосветской жизни.
— Осенью я, естественно, поеду учиться, - Софья начинала грустнеть, когда разговор касался ее дальнейшей жизни.
— Но мне показалось, что ты этого хочешь? Ты отдалишься от матушки, получишь знания и сможешь зажить самостоятельно, - удивленно спросила Саша.
— Да, но в процессе мне обязательно выберут мужа, и к окончанию обучения я должна буду сочетаться браком и использовать свои знания в семье для образования детей, - она глубоко вздохнула и остановилась.
— А чего бы хотела ты? – вопрос Олюшки прозвучал очень неожиданно для Александры. Казалось, Ольге, кроме доктора, никто не интересен.
— Я… - Софья опустила глаза и потом подняла их и удивленно посмотрела на Ольгу. – Я не знаю.
— Интересно. То есть то, что для тебя запланировано, тебя не устраивает, а сама ты даже не знаешь, какое дело тебя обрадовало бы? – Александра взяла Софью под руку и зашагала в сторону дома. Уже стемнело, и можно было переодеться для купания.
— Сейчас мне хорошо здесь с вами, и я пока не хочу думать о будущем, - ответила Софья и улыбнулась так, словно улыбка могла родить хорошее настроение, потянуть его за собой.
Проводы Карповны начались с раннего утра: матушка поднялась раньше своих привычных десяти часов, проверила, готовят ли завтрак, убедилась, что карета готова, а Александра усвоила все наказы, которые с вечера она повторяла дочери раз пятьдесят.
Самым важным было не потеряться в Кисловодске, «ведь иначе она умрет от горя и тоски».
— Матушка, будь покойна. По прибытию в Кисловодск, я отправлю тебе телеграмму. Мы будем на месте очень ранним утром, а вечером уже тронемся в обратный путь.
— Но как ты одна? Без Ольги, без меня? – Степанида переживала сидя, а вот Дарья, словно героиня немого кино, ходила из угла в угол и хлопала себя по бокам пухлыми руками, напоминая курицу. Это продолжалось до тех пор, пока Карповна не вышла в гостиную с дорожным ридикюлем.
— Я с радостью осталась бы здесь вместе с Софьей. Я вижу, воды пошли ей на пользу, как и мне: девочка улыбалась и даже смеялась, с радостью беседовала со мной за ужином, - Карповна качала головой, глядя на дочь, спускающуюся с лестницы, одетую, чтобы проводить ее на карете до станции.
— Матушка, не стоит говорить обо мне в третьем лице. А радостно беседовала я с вами только оттого, что виделись мы редко, и я успевала по вам соскучиться, - наученная Сашей Софья улыбалась матушке и даже наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку.
— Ну, как говорится, пора и честь знать, - Карповна встала с кресла, где «посидела на дорожку», и направилась к выходу.
— Александра, - шепот матушки заставил Сашу остановиться в дверях и вернуться в гостиную. – Я не знаю, почему позволяю тебе это делать, но очень надеюсь, что ты все делаешь правильно, - Саша впервые увидела в глазах матушки переживание за нее, и даже… любовь?
— Обещаю, матушка. Все будет хорошо. У меня есть там дела, но я все успею и вернусь вовремя, - Саша впервые не просто коснулась ее руки, а приобняла. Она услышала, как часто бьется сердце этой незнакомой женщины, и почувствовала, как ее сердце отзывается на этот стук.
В Кисловодске Саша проследила за тем, чтобы отбывающая Надежда Карповна уселась в свой поезд до Тюмени. Там ее ждали сыновья, один из которых военный, а второй заканчивает обучение в Университете. Вот ими она точно гордилась, в отличие от дочери.
Выдохнула, выйдя с вокзала, поймала коляску и отправилась по магазинам. Ей нужны были купальники. Или хотя бы увидеть, есть ли они здесь, или узнать, в чем купаются люди.
Магазины одежды пестрели платьями, которые мало отличались от тех, что были в гардеробе Александры. На вопрос о купальных костюмах продавцы пожимали плечами, мол, они продаются непосредственно в пансионатах.
«А на море вы в чем выходите»? – негодовала про себя Саша и обходила магазин за магазином.
Решив узнать это на месте, она отправилась в один из пансионатов, где люди лечились «на водах», как здесь принято было это называть. Девушки в фойе, встречавшие гостей поинтересовались, бронировала ли она проживание и лечение, и смотрели в сторону двери, ожидая, что следом за ней ввезут багаж.
— Покажите мне в чем здесь принимают ваши ванны? – спросила она прямо.
— Костюмы дают перед процедурами… - начала было разъяснять «администраторша».
— Я хочу знать, в чем я буду плавать, если остановлюсь у вас, - перебила ее Саша.
— Вот буклет. Он женский, и мы показываем его только женщинам, - наконец, сообразила вторая встречающая гостей и, порывшись на столе, выудила тоненькую брошюру с качественными цветными фото.
В общем, менять было что: костюмы представляли собой сплошные купальники с юбкой ниже колена, пришитой к талии. Судя по выточкам, они были из ткани наподобие фланели. И, само собой, в них было не особо удобно. Да и выглядели как пижамы.
«Лучше бы вы, раз на то пошло, сделали широкие шорты и топы» - подумала Саша.
— Спасибо, я подумаю, - она вышла так же быстро, как и вошла. Поймав местное «такси», доехала до магазина ткани, где выбор был самый большой.
Магазин и правда оказался огромным. Два этажа галерей, где можно было купить все: начиная от ниток и заканчивая тканью для мебели. Светлана Борисовна, хоть и шила максимум постельное белье на старенькой ручной швейной машинке, могла часами гулять по таким магазинам. Кружево, пуговицы, ленты, яркие льняные, ситцевые и шелковые подкладочные ткани, словно звали погладить их, ощутить в руках текстуру.
