пирогами, исходящими ароматным паром и кружку с горячим взваром. Курьер вопросительно посмотрел на служанку, и та с улыбкой пояснила:
— Это травяной чай, бодрящий. Вы выглядите очень уставшим.
— Да, так и есть. Спасибо.
Странно, раньше он так не уставал даже в зимних доставках. Когда в одиночку пробивался через заснеженные поля и леса. А сейчас, стоило уйти из лагеря учёного и за день, как древний старик.
«Это последствия исцеления»
Призрачный голос демона ворвался в мысли, разметал как сухие листья. Эллион едва сдержался ответить вслух.
«В каком смысле?»
«В прямом. Я же не могу напрямую закачать в тебя энергию, сгоришь, так что я подкрутил биохимию, и так, по мелочи. Али, ты всегда мог людям головы руками отрывать?»
«Ясно...»
Пирог тает во рту, а каждый глоток вливает в тело жизнь. Эллион выдохнул через нос, потянулся за вторым. Если так подумать, то он уже и забыл, что такое сладкая еда. Питался кашами, мясом, растениями и ягодами, в основном кислыми. Пил вино и ключевую воду. Даже не задумывался о сладком, а тут на, уплетает второй пирог, как кошка краденую рыбу.
«Это всё сахара. Тело требует энергии, а сахара самый простой способ её получить».
«Угу, спасибо за информацию»
«Да ладно тебе, я же жизнь твою спасал! Тем более, пироги ведь вкусные?»
«У меня такое чувство, что это спасение встанет боком»
«О как, с каких пор Илмириты раздумывают о последствиях доставки?»
Эллион «промолчал». Ведь действительно, с каких пор он сомневается в учении Илмириа? Ну, пожалуй, с последней драки против родного брата. С тех пор как его отравила любящая женщина. Не отвергает, но задумывается о целесообразности.
Покончив с пирогами, осознал, что утолил лишь первый голод, подогрел аппетит. Заказал наваристую похлёбку и поджаренный хлеб. Настроение поднимается по мере наполнения желудка, а травяной чай заменило горячее вино.
***
Ринзара упала на колени, за шею сзади схватила жёсткая рука. Придавила. Вокруг горят масляные лампы, расставленные на полках, сидят люди в белых мантиях. Суд Илмира. Пахнет бумагой, пылью и смертью.
Илмир не ведает правосудия и справедливости, есть только информация. А все, кто мешают, её распространению должны понести кару. Жестокую.
Зал заполняет густая тишина, окна занавешены чёрным бархатом. Белый плащ стоит за Ринзарой и держит за шею. Нужды особой в этом нет, руки женщины безжалостно стянуты за спиной. А ботинок давит на сгиб колена. Из одежды на Ринзаре только сорочка и штаны.
Все яды отобрали, как и оружие, даже заколку. Волосы сальными волнами закрывают лицо. Голова болит и очень хочется пить.
Сумрак разорвали тяжёлые шаги, на помост поднялся мастер Иан. Её наставник, один из высших чинов культа Илмира, любимый учитель Эллиона. Высокий, тощий старик с обвисшими нижними веками. Волосы коротко острижены и блестят серебром. Идя по помосту, опирается на трость.
Довольно иронично, что человек, спасший её из трущоб. Выкормивший и обучивший. Будет решать, жить ей или умереть. Беда в том, что мастер Иан алчет голову груза, который доставлял Эллион и голову самого курьера. А значит, она не отделается выговором.
— Ты совсем выросла Рин. — Сказал старик, разглядывая бывшую ученицу. — Жаль, что встретились вот так.
— Мне тоже. — Просипела Ринзара, едва узнавая собственный голос.
— Алкоголь тебя старит, как и горе. Скажи, как так вышло, что он остался жив? Я думал твои яды совершенны.
— Так и есть. Он должен был умереть через семь-восемь дней. Два из которых едва ли бы мог ходить.
— Тем не менее он перебил лагерь наёмников. Забрал жизни семнадцати братьев.
Голос старца полон силы, заполняет помещение от пола до потолка, прячущегося во мраке. Зрители слушают молча и смотрят на пленницу.
— Это всё твоя вина. Ты должна была убить Эллион сразу.
— Нет.
Иан вздёрнул бровь, подошёл к краю помоста, нависнув над ученицей.
— Ты отрицаешь свою вину, девочка?
— Нет. Я отрицаю обязанность убить Эллиона там.
— Вот как? Что ж, я слушаю твои аргументы.
Ринзара дёрнулась подняться, но ботинок надавил с такой силой, что колено ощутимо хрустнуло. Пальцы сжались на болевых точках. Женщина сцепила зубы и прорычала:
— Эллион, подвижник. Святой во плоти. Избранник Илмира, его паладин. Какое я имела право мешать его доставке? КАКОЕ ПРАВО ИМЕЛИ ВЫ ПРИКАЗЫВАТЬ УБИТЬ ЕГО?!
Иан приоткрыл рот для ответа, закрыл и медленно кивнул. Кивнул ещё раз.
— Да, ты права. Эллион прикоснулся к извечному знанию Илмира. Удостоился чести равной которой нет, но... мы вынуждены принимать сложные решения. Мы в праве их принимать. Тем более, сейчас, когда на кону тайные знания Лунисы. Что ж, я верю тебе, будем считать, что юного Эллиона спас сам Илмир, для исполнения сделки между нами и луннитами.
Ринзара опустила голову. Больше нет сил спорить, нет сил говорить. Голова раскалывается, и боль проникает в хребет, желудок поднимается к горлу.
— Тебе вернут яды, и ты отправишься за ним, закончить начатое и в этот раз убей мгновенно.
Роан проснулся среди ночи от неясного чувства опасности. Взялся за меч и огляделся, двигая только глазами. В шатре темно и тепло, в центре в огромной бронзовой чаше тлеют рубиновые угли. Среди башен порывисто завывает ветер, давит на тканевые стены, продавливает.
Тишь жмётся к груди, тихо посапывает и сучит ногами, как котёнок. Роан осторожно поднялся на колено, покрепче сжал меч и обратился в слух. Шум ветра, треск рассыпающихся углей, шелест ткани. Парень прокрался к выходу, поудобней перехватил меч. Направил на полог, готовый воткнуть в любого, кто попробует зайти.
Чувство опасности бьёт в разум как штормовые волны. То возрастая, то спадая. Роан прикусил губу и проверил завязки полога. Прошёлся вдоль стенок, проверяя, не стоит ли кто, готовый разрезать ткань и ворваться внутрь. Никого и ничего.
Ветер принёс эхо вскрика, Роан напрягся, вслушиваясь до рези в ушах. Медленно выдохнул, почудилось. Тихо вернулся в постель, обнял Тишь. Это всё нервы, первое испытание пройдено, но впереди
