Это верно, – кивнул Коннстантин, скорее своим мыслям, чем словам Белена. – А знаешь ли ты, парень, для чего, а точнее – для кого, древние возводили кромлехи?
– Нет, – честно ответил Белен. – Это их храмы?
– О нет, – улыбнулся король, он прикрыл глаза и потер пальцами виски. – Это тюрьмы, Белен. Тюрьмы для существ столь могущественных и опасных, что люди не смогли уничтожить их. Но сумели сковать и обездвижить.
– Тогда я тем более не понимаю, как оказался в кромлехе, – парень покачал головой, бесповоротно потеряв нить разговора. Однако слова Коннстантина его заинтересовали, король явно к чему-то вел.
– Проблема в том, что и я этого не понимаю, – вновь улыбнулся Коннстантин, теперь уже не столь искренне. – Я вижу, что ты слишком силен для смертного. В тебе много сил, много знаний. И какое-то могучее устремление, которое некогда подчинило тебя. Но сейчас ты забыл о нем. Ты забыл обо всем. Скажу честно – это мне на руку, потому что без своей памяти, без своих знаний, ты как смертный. И подчиняешься тем же законам, что и смертные.
– Ты говоришь так, будто на самом деле я… – начал Белен, но не смог закончить. Не сумел оформить мысль в подобающие слова.
– Кто ты на самом деле – вопрос для меня второстепенный, – признался король. Он встал и прошествовал к окну. Не подошел, а именно прошествовал – каждое его движение было исполнено скрытого могущества. – Как я уже сказал, я ждал тебя. Ну, не конкретно тебя, но когда ты появился в Арброте, я это почувствовал и понял, что ты – тот, кто мне нужен.
– Твои слова порождают лишь еще больше вопросов, король, – внезапно у Белена появилась надежда. Быть может, этот удивительный человек сумеет помочь ему вспомнить, вспомнить все!
– Так задавай, у нас есть немного времени, – кивнул Коннстантин, он смотрел в окно и поглаживал бороду цвета угля в костре – черную с прожилками серой седины. – Но не обещаю, что мои ответы ты поймешь.
– Кто ты? – первым Белен задал самый очевидный вопрос.
– Ты должен был догадаться, – он мельком взглянул на парня и в его зеленых глазах промелькнул шальной огонек, которого Белен никак не ожидал увидеть во взгляде столь могущественной фигуры. В этом огоньке читалось неприкрытое безумство. Мгновение и огонек исчез. – Но все равно узнаешь, когда придет время.
– Таранис? – не подумав, обронил Белен. А потом подумал и понял, насколько глупо это прозвучало. С другой стороны, если предположить, что Коннстантин – бог, то каким богом он мог быть, если не великим громовержцем, легендарным защитником земли притенов?
Коннстантин лишь усмехнулся в усы, двусмысленно качнув головой, но промолчал, сфокусировав взгляд на чем-то, чего Белен со своего места не мог видеть.
– Забудь мою глупость, – поспешно сказал парень. – И ответь, почему ты не призвал меня раньше, если знал, что я здесь, в землях притенов?
– Потому что ты не принадлежал мне, – быстро ответил король, не глядя на Белена. – Ты не был притеном, не был частью моего эмпирея.
– Я не до конца понимаю твои слова, – протянул парень, ловя собственные ощущения. Он действительно понял не все, но что-то в глубине его сознания откликнулось на слова Коннстантина. Странное чувство, знакомое, но неуловимое.
– Я всегда говорю прямо, Белен, – король не отрывал взгляда от какого-то объекта вне дуна. – И всегда говорю так, чтобы меня могли услышать.
Белен перевел это как «переспрашивать бесполезно». Поэтому решился задать главный вопрос.
– Ты можешь вернуть мне память? – он хотел скрыть надежду в своем взгляде, чтобы не дать королю увидеть его слабость. Ведь хотя теперь он был притеном и Коннстантин был для него высшей властью на земле, он помнил, как Олан однажды сказал ему одну важную вещь. «Никому никогда не показывай свои уязвимые места, – изрек друид Арброта. – И чем могущественнее человек, что стоит перед тобой, тем надежнее держи свой язык и свои эмоции в узде».
– Полагаю, что могу, – Коннстантин оторвался от окна и вновь сел за стол. Он внимательно посмотрел на Белена. – Тут я вынужден перейти к пояснению нынешней ситуации. Ты нужен мне, Белен, потому что ты обладаешь достаточной силой, чтобы кое-что для меня сделать. Принести некую вещь. Быть может, ты слышал о ней от арбротского друида, кажется, Олан его зовут, добрый малый. Так вот я говорю о Клинке Нуады. Это древний бог племени туат, что было стерто из истории века назад предками притенов. Бог погиб, но его оружие осталось. И его мощь нужна мне, Белен, сейчас. Потому что грядет война. Такая война, которой притены еще не видели. Война с фоморами, тьмой, что придет из-за моря.
– Я слышал о фоморах, – кивнул Белен, пытаясь «переварить» услышанное. – Друиды называют так чудовищ из иного мира. Олан говорил, что некогда притены уже сталкивались с ними.
– Это было так давно, парень, что уже перестало быть правдой, – усмехнулся Коннстантин, в этот раз – совсем не весело. – Но фоморы – не миф, это реальная опасность, Альбион видел их черные паруса в неугасимом пламени. Да и я кое-что видел. И знаю, что для победы, нет – для выживания, нам нужна вся сила, которую мы сумеем собрать в своих руках. Клинок Нуады – сильнейшее из потенциально доступных нам орудий войны, что оставили древние.
– Ты хочешь, чтобы я нашел для тебя это оружие, – кивнул Белен. – Я понимаю. Но ты… со всем своим могуществом, почему ты сам не можешь сделать этого? Почему считаешь, что я преуспею там, где ты по какой-то причине… бессилен?
От парня не укрылось, что при слове «бессилен» где-то в глубине зеленых глаз короля проскользнула ярость, хотя он явно стремился не показать этого.
– Потому что есть законы, – спокойно произнес король. – Законы, которым вынужден подчиняться даже я, как ты говоришь – со всем моим могуществом. Клинок Нуады на Оркадских островах. Эти острова принадлежат притенам, верно. Я не буду утомлять тебя подробностями, скажу лишь, что там моя власть… ограничена. И армию на Оркады я отправить не могу, дабы не привлекать раньше времени ненужного внимания. Но в тебе я ощущаю потенциал, достаточный для того, чтобы сделать то, что
