давно не уделял ему должного внимания.
Парень вернулся к площади, на которой этим утром распрощался со своими попутчикам и направился в западном направлении, памятуя, что именно туда поехал Ансгар. Где-то там должен находиться хмельной зал, хотя вполне могло оказаться, что в таком крупном городе как Перт, таковых залов было два, а то и три.
Он двигался вдоль широкой дороги из камня, а вокруг него взад-вперед сновали люди, пешие и конные. Палаток и шатров с торговцами было сравнительно немного, и все же Белен впервые видел такое большое количество притенов в одном месте. Где-то звенел кузнечный молот, кто-то ругался, кто-то кого-то проклинал именем Домну, королевы фоморов.
Наконец Белен с облегчением увидел характерное длинное здание, выделявшееся из череды традиционных для притенского поселения круглых домов. Как он уже понял, хмельные залы везде строили одинаково. Он спешился, оставил лошадь у коновязи (как истинный притен не забыл снять с луки и прихватить с собой одну из секир) и толкнул приоткрытую дубовую дверь.
Парень слышал, что в землях англов и скоттов вот так просто нельзя оставлять свое имущество у привязанной в стойле лошади, ибо его могут украсть. Но для народа притенов подобное казалось немыслимым. Во-первых, лошадям покровительствовала Эпона, светлейшая из богинь этой земли, и приблизиться к ее животному со злым умыслом (пусть даже не в отношении самого животного) стало бы прямым нарушением закона предков. Во-вторых, честь для притенов (по крайней мере, для большинства) стояла гораздо выше материальной выгоды, какой-то бы существенной она не была.
Белен с нескрываемой радостью обнаружил, что хмельной зал Перта ничем не отличается от хмельного зала Арброта, кроме своих выдающихся размеров. Одно большое помещение, покатую крышу которого подпирали резные деревянные столбы, вмещало в себя десятки лавок и отдельно стоящих столов, примерно треть из которых была заполнена пьянствующими людьми. Белен слышал от Гволкхмэя, что в крупных городах хмельные залы часто являются еще и постоялыми дворами, поэтому направился напрямую к руису, так у притенов было принято называть владельца хмельного зала.
Любопытно, что слово «руис» имело значение «красный», в чем Белен увидел очевидную параллель. Владельцы хмельных залов обычно сами стояли за стойкой, принимая заказы посетителей. Они же нередко выступали главными поварами, так что рядом с ними неизменно находились жаровни и очаги. В результате, руисы всегда были красными от жара (таким был Винн из Арброта, таким был руис из Перта).
– Привет тебе воин, – косматый мужичина с большими и добрыми глазами расплылся в улыбке, как и положено хорошему хозяину, в дом которого только что вошел человек, готовый расстаться с парой медных, бронзовых, а быть может и серебряных колец с отчеканенными на них огамами короля всех притенов. – Меня зовут Гверн.
– И я рад встрече, руис Гверн, – Белен выложил на стойку перед собой руку с кольцом Коннстантина. Мужик вздернул бровь, на мгновение уголки его губ дернулись, затем онвзял себя в руки.
– О, так ты тот самый воин с востока, ради которого наш славный город посетил сам Коннстантин, пусть лета его будут долгими! – всплеснул руками Гверн. – Серебряное кольцо короля – знак высшего доверия! Я рад принимать тебя в своем доме, парень! Комнату, кромы? Может, деву?
– Благодарю за гостеприимство, Гверн, – Белен неловко склонил голову в уважительном поклоне. Он не привык к подобному вниманию и подобной обходительности, однако выбора у него не было. Парень как-то забыл уведомить короля о том, что в его поясном кошеле с пяток бронзовых колец, выданных еще Оланом. Этого хватило бы на добрый ужин, пару кружек кормы и комнату до утра, но не более.
С другой стороны, Белен отправился в это путешествие по воле короля. А все военные компании оплачиваются не участвующими в них воинами, так ведь? Дружину кормит и поет ее предводитель. Так что, поразмыслив, парень загнал угрызения совести поглубже, решив, что все происходит как должно.
Он снял комнату (таковые в хмельном зале действительно обнаружились, они шли рядком обособленных пристроек у дальней от входа стены), заказал жаренной оленины, каши, хлеба, да пару кружек «лучшей кормы во всем пограничье Аэнгуса». Гверн настаивал дополнить заказ Белена всем, чем попало, вплоть до баранины в яблоках и сисятой кухарки Меры, но Белен отказался. Он решил пользоваться возможностями, предоставленными кольцом Коннстантина, в пределах разумного.
Усевшись за деревянный стол в дальнем углу хмельного зала под чадящим пламенем факела, голод которого уже давно никто не утолял, парень прикрыл глаза и обхватил лицо ладонями. Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями в попытке осознать, на что вообще согласился и чем ему светит грядущее путешествие на край мира.
Однако насладиться одиночеством Белену не удалось. Лавка, на которой он сидел, подпрыгнула, когда на нее обрушилось чье-то могучее седалище. Парень устало открыл глаза. Рядом с ним образовался Ансгар. Наемник выглядел точно так же, как и в момент их прощания на перекрестке, но без кольчуги и шлема. Лишь сейчас Белен заметил на нем и другие украшения, кроме бронзового торквеса – на каждом запястье воина красовалось по два браслета. Раньше такое количество браслетов он видел только у Ангуса.
По всему выходило, что Ансгар – настоящий ветеран и великий воин. В чем, строго говоря, Белен уже успел убедиться. При этом один из браслетов Ансгара оказался серебряным. Судя по виду – не самая чистая фракция, да и в сравнении с бронзовыми громадинами он казался едва ли не ниточкой, и тем не менее это был именно серебряный браслет с оскаленными мордами волков на оголовьях. Белен слышал, что такой браслет мог выдать только король, и только за особые заслуги.
– Мой старый друг, Белен! – прорычал Ансгар и звучно приложил ладонь к спине парня, того аж перекосило. Единственный глаз наемника смотрел весело, озорно. Он пил уже полдня, поэтому выглядел соответственно. Как человек, который пил уже полдня.
– Как дела, друг мой? Отчего решил заглянуть сюда, в это пропащее место? – и он расхохотался, вновь хлопнув Белена по плечу. В этот раз парень был готов к хлопку и предварительно сгруппировался. Тем не менее, его вновь ощутимо тряхнуло, что неудивительно, учитывая разницу в весе и медвежью силу наемника.
Прежде, чем Белен успел ответить, принесли его заказ. Гверн лично поставил перед ним тарелки с аппетитным свежеподжаренным мясом, дымящуюся кашу и целую гору ровно нарезанных ломтей хлеба, тоже – дымящегося, только что из печи. Рядом руис выставил две кружки кормы. Со
