…Орка всё-таки разбудили горячие лучи. Недовольно морщась, он сел и помотал головой, прогоняя остатки сна. Разлепил веки.
Оглядевшись, орк обнаружил сбежавшую ветошь.
Оскалился, блеснул золотым клыком и, подхватив котомку, вразвалочку пошёл догонять пропажу: не так уж далеко удалось уползти тряпью от места ночевки орка.
* * *
— Куда путь-дорожку держим? — ласково спросил орк, заступив на пути у неотступно ползущего на юг тряпья.
В ответ тряпьё сделало рывок и снова вцепилось орку в лодыжку, в этот раз, видно, даже сильнее, чем ночью, потому что не ожидавший подобной прыти орк не сдержал вопля.
Могучая лапа орка отодрала лохмотья от своей ноги, подняла, хорошенько встряхнула и шарахнула оземь.
Раздался дикий вопль.
Орк наклонился над тряпьем, развязал какие-то ремни, дёрнул клочкастые лохмотья — в руках у него оказалось изодранное войлочное покрывало, когда-то тонкое и белое, украшенное кожаными аппликациями. Сейчас грязное и дырявое.
Тот, кто был в покрывале, остался лежать на земле.
Теперь, когда солнце заливало всё вокруг, стал виден пленник-беглец орка.
Это была стреноженная по рукам и ногам девчонка, ещё подросток, угловатая и костлявая, в коротких, обрезанных чуть ниже колена, штанах, заплатанной безрукавке и мягких башмаках. Острые локти и коленки делали её похожей на кузнечика, широкие зубы и достаточно длинный нос не придавали неказистому лицу красоты, неровно стриженные, грязные волосы слиплись сосульками.
Зато иное в пленнице имелось, по-видимому, в избытке: повышенная живучесть. После удара о землю она недолго лежала с закрытыми глазами, резко открыла их, попыталась подползти и снова укусить орка, смотревшего сквозь самую большую дыру в покрывале на солнце.
Разъярённый орк уронил драный войлок, сграбастал девчонку обеими лапами и бешено затряс.
— Это было моё одеяло!!! — ревел он. — Которое ты трепала обо все сучки и камни, ползя на брюхе! Ты — сплошной убыток!!! Будь проклята та ночь, когда я услышал твоё враньё у костра!!!
— Я не врала!!! — завопила в ответ девчонка. — Сам дурак!!!
Орк снова швырнул её на землю и смачно плюнул.
— Если ты — дочь эльфа, как трепалась этим людским недоумкам, то я — белый лев повелителей Нарна.
Он помотал головой и сам себе пожаловался:
— Ну это надо, а? Думал, добуду полуэльфийку, нежную и прекрасную, как лилия, торгаши живым товаром с руками такую оторвут, — а отхватил жабу зубастую. Хорош товарец!
— Мой отец — эльф! — взвизгнула девчонка. — Раз меня зовут Янталь! Ни у кого в нашей деревне такого имени нет!
— Да ты на рожу свою посмотри, дочь эльфа! — скривился орк, с отвращением оглядывая свою добычу. — Не надо быть прорицателем, чтобы сказать, в каком кабаке подцепила твоя оторва мамаша твоего забулдыгу папашу. Ежели она, конечно, вообще может вспомнить, кто именно он был. А вот мне сдаётся, что горный тролль.
Связанная девчонка, полусидевшая, полулежавшая на земле, наклонила голову и, распрямившись пружиной, боднула орка в живот, повалив его наземь.
Орк вскочил, пинком отшвырнул её.
— У-у, пиявкино отродье! — прошипел он.
— Вонючий орк! — выплюнула в ответ девица. — Чтоб ты сдох!
В чём-то орк был прав: живучесть костлявой девчонки превосходила обычную, после такого пинка другой человек бы только воздух ртом хватал, не имея возможности не то что пререкаться, но и дышать нормально. А эта снова рвалась в драку.
— Ещё раз мамку тронешь, — загрызу! — пообещала девчонка орку. — Понял? Она померла. Давно.
— Ах, мы ещё и сиротки… — противным голосом сказал орк, — как трогательно… Папа-эльф и мамка-принцесса. Угу.
Он шагнул к девчонке, присел на корточки и заорал ей прямо в лицо:
— Это я тебя загрызу! Вместо жратвы! Дочь эльфа, чтоб тебе пусто было!
Толчком опрокинув девчонку на землю, орк поднялся и, не обращая на неё внимания, пошёл к своей котомке. Пошарившись в ней, выудил мешочек, развязал, достал из него полоску сушёного мяса, кинул в рот.
Глотнул из фляги воды, размачивая мясо прямо во рту, и энергично заработал челюстями, размалывая твёрдую полоску.
— Дяденька орк, ну дяденька орк, а если я скажу, что я не дочь эльфа, вы меня отпустите? — заныла опрокинутая на спину девчонка. — Я же вам, получается, не нужна…
— Ражбежалась, — бросил с набитым ртом орк. — Продам тебя, как миленькую, только до Мекапма доберёмся.
— В бордель? — с надеждой спросила девчонка.
Орк поперхнулся сушёным мясом.
— Если по спине постучать — пройдёт, — заискивающе подсказала девчонка.
Орк прокашлялся, выплюнул несостоявшийся завтрак и снова заорал:
— Какой бордель, лопни мои глаза?! Да ты на себя посмотри, чудовище голенастое! Кому ты нужна в борделе?! Где на тебя набрать извращенцев?!
— Это я расту! — пронзительно завопила в ответ девчонка, перекатываясь со спины на живот. — Сам дурак! Сам зелёный! И узоры у тебя на щеках дурацкие! Вонючий орк! Я — дочь эльфа!
— Ты помесь бешеной россомахи и ядовитой пиявки! — орк выдернул из котомки тряпицу.
Через мгновение девчонка корчилась на земле с заткнутым ртом и тщетно пыталась выплюнуть мастерски вставленный кляп.
— Не старайся, верёвка надежная, — посоветовал ей орк.
Он присел у котомки, взял мешочек с сушеным мясом и задумчиво принялся в нём ковыряться, выбирая новый кусок.
— Ну и муть, — снова пожаловался он сам себе.
Видимо за время одиночных путешествий у орка сложилась привычка разговаривать вслух с самим собой.
— Вот я — орк, — рассуждал орк. — Мне и в голову не приходит считать себя кем-то другим. Да даже если бы пришло, — я бы глянул в озеро и понял, что я — орк и никто иной. А этому лягушкиному отродью, видно, ни своё отражение не указ, ни что другое. Ни рожи, ни кожи — но гонору… Чтобы я купился на враньё? И ведь купился! Ведь поверил, что наткнулся на эльфийскую деву, выпала, наконец, и мне удача! Не узнал бы кто из наших, — жизни не будет, засмеют. Поймал, называется, удачу за хвост…
Он достал новый кусок.
— Слышь ты, пиявка зубастая, а может у тебя магическая сила есть? — обратился орк к девчонке. — Хотя какая там сила… У-у, глаза бы мои тебя не видели!
Дожевав мясо, орк поднялся, подошёл к пленнице.
— Тащить я тебя не буду, не надейся, — сказал он. — Сама пойдёшь.
Он распутал ремни, стягивавшие лодыжки девчонки, рывком поднял её и поставил стоймя.
Коленки у пленницы подогнулись, и она упала.
— Не дури! — прорычал орк. — Убью!!! Быстро встала!
Девчонка, сверля орка яростным взглядом, неуклюже поднялась.
