— Ты не пожалеешь об этом, деточка!
— Уже жалею. Кстати, что это за канат у вас такой?
Мурок проследил за взглядом Вон, понимающе улыбнулся и поднял с пола канатик, тянущийся от колбы-репликатора. Один его конец заканчивался где-то в глубинах биомагического прибора, другой крепился к животу Мурока. Залихватски перекинув этот шланг через руку, Мурок весело подмигнул и сказал:
— Это, деточка, моя пуповина. Правда, симпатичная?
Ванесса почувствовала лёгкую тошноту. На лице Креола тоже проступила брезгливость.
— К сожалению, моё тело ещё недостаточно окрепло, — виновато развёл руками Мурок. — Поэтому я пока что вынужден проводить большую часть времени в репликаторе. Но реабилитационный период уже заканчивается — с каждым днём я всё дольше остаюсь на воздухе. Ещё немного, и я окончательно рожусь. Правда, здорово?
— Я рассчитываю перерезать пуповину в конце этой восьмицы, повелитель Мурок, — сообщил Торай, вылезая из репликатора. — Ваша плацента уже начала подсыхать, и вы в ней практически не нуждаетесь. В принципе вас можно выписать уже сейчас, но я бы всё-таки рекомендовал повременить ещё чуть-чуть.
— Ты всегда был хорошим учеником, Торай, — похвалил его Мурок. — Немножко слюнтяем, но талантливым. Я знал, что ты меня не подведёшь.
— Это мой врачебный долг.
Проснувшись на следующее утро, Ванесса долго рассматривала потолок. Вставать не хотелось.
Вчера они посетили немало иххарийских достопримечательностей. Тивилдорм и Клевентин представили Креолу ещё нескольких красных плащей, но до места в Совете Двенадцати они явно не дотягивали. Главной кандидаткой по-прежнему остаётся Кодера Ясновидящая, однако Ванессе почему-то не хотелось видеть на этой вертлявой стерве серый плащ.
Вон даже предложила переименовать Совет Двенадцати в Совет Одиннадцати. Какая разница, сколько именно там человек? Однако Тивилдорм буквально встал на дыбы, заслышав столь еретичное предложение. Хотя сам когда-то вообще пытался распустить Совет и править единолично.
Так или иначе, ближайшее заседание Совета Двенадцати назначено на следующую восьмицу — и на него приглашены все красные плащи. Там в новых должностях утвердят профессора Лакластороса и троих воскрешённых колдунов — если, конечно, Креол не передумает насчёт их. Там же будет избран и последний серый плащ, двенадцатый.
Кроме деловых поездок и встреч, вчера было выкроено немного времени и для отдыха. Шамшуддин предложил Креолу с Ванессой посетить театральное представление. Будучи большим ценителем искусства, кушит-полукровка успел плотно познакомиться с богемной жизнью Иххария.
Ванесса предпочла бы дискотеку, но до подобного на Рари пока не додумались.
Зато театров, как выяснилось, в столице Серой Земли довольно много. Это развлечение — чуть ли не самое любимое у местного населения. Они с давних лет обожают пьесы: трагические, комические — любые.
Даже в мрачные времена ктулхуизма театры продолжали работать — среди колдунов тоже хватает ценителей этого искусства. Сам Бестельглосуд Хаос посещал чуть ли не каждую премьеру, а лучшие режиссёры пользовались его личным покровительством. Пользуясь снисходительным отношением властей, они порой позволяли себе вольности — подшучивали в своих спектаклях над Советом Двенадцати и даже над грозными Древними.
И это почти всегда сходило им с рук.
Почти, но всё же не всегда. Когда, например, в одной пьесе появился злобный парализованный старикашка, в котором только слепой не разглядел бы пародию на Тахема Тьму, автору это с рук не сошло. В отличие от того же Бестельглосуда, Тахем ненавидел театр и не понимал шуток. Уже на следующий день после премьеры труппа была разогнана, а режиссёр и автор пьесы бесследно исчезли.
Особо в Иххарии выделяются три театра. Первый из них, Армейский, отличается циклопическими размерами и сценой размером с футбольное поле. Первоначально его строили специально для развлечения солдат, однако со временем туда зачастили и гражданские — особенно их привлекли низкие цены. Представления Армейского театра славятся своими батальными сценами — профессионально поставленными, с огромным числом участников. Многие актёры — отставные и даже действующие военные.
Ещё более популярный театр — Священный. Представления в нём шли удивительно нудные и неинтересные, утопающие в религиозном пафосе. Тем не менее на них всегда был аншлаг. Объяснялось это тем, что в Священном театре трудились несколько колдунов-иллюзионистов — одно время их возглавлял сам Стефаль Прекрасный. Благодаря их усилиям спектакли, крайне слабые сюжетно, отличались поистине фантастическими спецэффектами. Туда ходили, как в пещеру ужасов, — поглазеть на кошмарных Древних, предстающих на сцене точно во плоти. Теперь, когда ктулхуизм стал запрещённым, Священный театр временно закрылся — на ремонт, переоборудование и смену репертуара.
Но всех затмевает главный иххарийский театр — Колдовской. Самый популярный, любимый даже крупными колдунами. На самом лучшем месте расположена роскошная правительственная ложа — только для членов Совета Двенадцати, буде кому-то из них захочется посетить представление. Именно там вчера и сидели Креол, Ванесса и Шамшуддин.
Сами по себе спектакли в Колдовском театре вполне обыкновенные — с небольшим количеством актёров и минимумом спецэффектов. Зато директором и бессменным режиссёром там трудится Биземен Сказочник, лучший драматург Серой Земли. Он колдун, окончил факультет метеомагии, носит фиолетовый плащ — но славится отнюдь не заклинаниями, а литературным талантом. Каждая пьеса несравненного Биземена — настоящий шедевр.
«Король в маске» и «Туча мошкары», «Хозяева морей» и «Ужас во тьме», «Страшная месть» и «Четыре тысячи», «Гидромант и техномаг» и «Муж колдуньи», «Дочь тысячи демонов» и «Чёрный мост» — эти названия известны каждому жителю Серой Земли. Пьесы Биземена изобилуют убийствами и предательствами, в них множество тайн и загадок, каждая сцена напоена любовью и коварством, и их не рекомендуется смотреть детям. Многие основаны на реальных событиях — хотя имена всегда изменены, а действие перенесено за границу или в далёкое прошлое.
Вчера Биземен Сказочник представил на суд зрителей своё последнее творение — упоительную драму «Смерть солдата». Ванесса смотрела на сцену со смешанными чувствами — нахальный драматург явно изобразил в главном герое Ригеллиона Одноглазого. Конечно, он переместил события в позапрошлый век, в один из султанатов Закатона — но понять кто есть кто не составляло труда.
