— Ты опаздываешь, Шайя. Солнце уже склонило голову за холмами. Так-то ты выказываешь мне уважение?
— Прошу прощения, великий Мадьяс, Хранитель стад, Свет солнца, Сын Белого волка, — сдавленным голосом произнесла она.
Этим вечером лучше его ни о чем не просить.
— Подойди ко мне! — резким голосом приказал он. — Я хочу видеть твои глаза, когда буду говорить с тобой о чудовищных слухах, которые дошли до моих ушей.
Его голос полностью подавил Шайю. Какой бы строптивой она ни была, перечить отцу она не могла. По крайней мере, стоя перед ним. Она бежала, избегала его… Теперь это уже невозможно. Все взгляды устремились к ней, и она испытывала подавляющее чувство, что все остальные знают, что ее ждет. Ее брат, Субаи, насмешливо улыбнулся ей.
— Ты знаешь, что принцесса ишкуцайя принадлежит своему народу. Народ кормит тебя. Поэтому ты должна быть готова кормить народ, когда настанет твое время.
Она смотрела на отца широко раскрытыми от ужаса глазами. Не может…
— Твое падение с лошади может иметь тяжкие последствия для твоего будущего. Для будущего всех ишкуцайя. Девушки должны избегать бешеной скачки.
«Этого не может быть», — думала она.
Мадьяс громко хлопнул в ладоши.
— Принесите стол!
— Драгоценнейший Мадьяс, прошу простить меня за то, что я осмеливаюсь обращаться к вам, когда меня не спрашивали, — вмешался целитель. — Мне кажется, будет верно сначала заняться плечом вашей дочери. Она страдает от боли. Это невыгодно для дальнейшего осмотра.
Ее отец раздраженно сдвинул брови.
— Что значит невыгодно? Она годами вела себя как мужчина, так пусть теперь не хнычет!
— Прошу прощения, если я вас неверно понял, всемогущий бессмертный, — целитель не осмеливался смотреть в глаза ее отцу. — Я полагал, что этот вечер будет посвящен поиску женских добродетелей вашей дочери Шайи. В таких условиях следовало бы вести себя вежливо. С вашей дочерью должны обращаться как с дамой, а не как со степным воителем, которому неведомы страх и боль. Однако, очевидно, произошло недоразумение, и я нижайше прошу прощения за свое вмешательство, — целитель говорил с сильным акцентом, разбирать его слова было довольно сложно. Шайя была не совсем уверена в том, что все поняла верно. Неужели он действительно осмелился скрыть за красивыми словами подспудную критику действий ее отца? Неужели старику жить надоело? Что он вообще здесь делает? Чего от нее хотят? Что ж, хотя бы советники перестали таращиться на нее, переведя взгляды на целителя, осмелившегося на неслыханную дерзость в отношении бессмертного.
На лице ее отца не дрогнул ни один мускул. Все в Звездной юрте затаили дыхание.
— На колени, Шайя, — наконец очень тихо произнес бессмертный. — Великий… Мяу? Ведь так тебя зовут, верно? Мяу? Сойдемся на этом. У вас такие ужасно длинные имена, которые тяжело запомнить.
— Любое имя, которым вы меня одарите, бессмертный, будет честью для меня, — с поклоном ответил целитель.
— На колени! — строго повторил ее отец.
Она с неохотой подчинилась. Старик зашел ей за спину. Его руки коснулись гладкой шелковой ткани. Шайя с трудом перевела дух. Не от боли. Стоять на коленях перед этими стариками и ее братом. В этом платье. Будь она обнажена, она не чувствовала бы себя более униженной. Она осознала, что ее соски выделяются на тонкой ткани. Она пристыженно подняла руку, пытаясь прикрыться.
— Прошу, не шевелитесь, высокочтимая принцесса, — тонкие пальцы целителя с поразительной силой вцепились в ее плоть. Он коснулся ее правой лопатки. Кончики пальцев пробежали по краю кости. На глаза навернулись слезы. Против ее воли. Она подняла голову, поглядела в лицо отца, которого все это, похоже, нисколько не трогало.
— Не будете ли вы так любезны поднять правую руку, даже если больно?
Шайя сжала губы. Слезы высохли. Она поклялась себе, что не проявит больше слабости перед этими стариками.
— Будет не так больно, если вы сделаете выдох, когда я вас попрошу об этом, — целитель положил ладонь плашмя на лопатку, а другой вцепился в правое плечо.
— Ты уверен, что достаточно силен, чтобы сделать это, старик? — пренебрежительно поинтересовался ее брат. — Может быть, мне дернуть ее за руку, чтобы вправить на место?
— Мое сердце полнится радостью от столь щедрого предложения, — когда целитель заговорил, Шайя почувствовала на шее его теплое дыхание. — Однако эта задача требует не столько силы, сколько умения, почтенный принц Субаи.
Целитель мягко коснулся ее плеча.
— Сейчас, моя принцесса.
— Мне кажется, эта шелковая обезьяна не должна так склоняться над принцессой, — произнес один из советников ее отца нарочито громким шепотом, чтобы все в шатре услышали его слова. — Он выглядит как кобель, собирающийся взобраться на сучку.
— Мои суки красивее, — расхохотался Субаи.
Шайя представила себе, как перережет брату горло длинным ножом. Она покажет этому надутому…
— Выдох, — приказал целитель, потянул ее за руку и одновременно надавил на лопатку.
Шайя издала приглушенный звук. Послышался неприятный щелчок. Боль прошла через плечо, поднялась по руке и стихла. Девушка осторожно шевельнула рукой. Почувствовала неприятное растяжение, но это было ничто по сравнению с ушедшими мучениями.
— Если вам будет угодно, старайтесь щадить руку ближайшие несколько дней, высокочтимая принцесса Шайя. Это необходимо для дальнейшего исцеления. Еще не до конца…
— Значит, вот что ты понимаешь под обращением с дамой, — резким голосом перебил целителя отец. — Ты можешь себе представить, что чувствует при виде этого отец? — Он громко хлопнул в ладоши. — Принесите стол! Мы займемся тем, ради чего, собственно, и собрались этим вечером. Выяснить, способна ли Шайя послужить своему народу таким образом, каким предначертано принцессам.
Теперь, наконец, до Шайи дошло, зачем отец позвал ее сюда.
— Ты ведь не собираешься перед всеми…
— То, что произойдет сейчас, требует присутствия свидетелей, — холодно ответил Мадьяс.
Она смотрела в черные глаза своего отца.
— В этом нет нужды. Я не…
— Молчи! — Голос Мадьяса был подобен удару плети. — Ты стерпишь все и не скажешь ни слова, пока тебя не спросят.
— Прошу…
— Есть ли у тебя язык, имеет гораздо меньшее значение, чем твоя девственность, Шайя. Не зли меня. Большинство мужчин, которых я знаю, любят тихих женщин, — он бросил на Субаи раздраженный взгляд. — Мне очень интересно выяснить, породило ли мое семя шлюху или же лжеца.
Полог шатра поднялся, и четверо приземистых мужчин внесли стол, подобного которому Шайе видеть еще не доводилось.
