— Вот видишь, ты сделал то, чего не смогла сделать профессор МакГонагалл: открыл эту дверь, — усмехнулся Снейп.
Тедди стоял перед директором, понуро опустив голову и глядя в пол. Было видно, что он ожидал наказания. Но Снейп только сказал:
— Пойдем ко мне в кабинет. Поужинаешь и расскажешь, что случилось.
— А она пойдет с нами? — спросил Тедди, кивнув в сторону лани.
— Она будет ждать нас там, — ответил Снейп, глядя, как лань медленно растворяется в воздухе. Он отошел от двери и пригласил Тедди следовать за ним. Понимая, что мальчик пока не настроен ничего говорить, профессор сам начал рассказывать о выручай–комнате и о её удивительных свойствах.
Постепенно Тедди стал проявлять искренний интерес к его рассказу, начал задавать вопросы; было заметно, что он перестал бояться. Наконец они подошли к лестнице с горгульей.
— Волчья отрава, — произнес Снейп пароль, и горгулья медленно повернулась, открыв проход к бегущей вверх лестнице.
Ему было забавно смотреть, как Тедди со смешанным чувством робости и восторга переступил порог директорского кабинета, с любопытством оглядываясь по сторонам. Но очень быстро взгляд мальчика остановился на предмете, вызвавшем у него самый сильный интерес, — на тарелке с сэндвичами, стоявшей на маленьком столике возле двери.
— Это тебе, — кивнул Снейп и взмахом палочки передвинул столик к креслу, стоявшему сбоку от директорского стола. Сам он сел на свое место, быстро взглянув перед этим на портрет Дамблдора, висевший над ним. Бывший директор делал вид, что спит, но если приглядеться внимательнее, то можно было увидеть, что его синие глаза следят за происходящем через полуприкрытые веки.
Как только Тедди смог думать о чем‑то, кроме еды, он, снова окинув взглядом кабинет, разочарованно спросил:
— А где же лань, профессор? Вы сказали, что она будет ждать нас здесь…
— Извини, я забыл, — Снейп достал палочку и взмахнул ею.
Лань появилась из кончика палочки и, пройдясь по кабинету, подошла к Тедди.
— Здорово! — восхищенно сказал Тедди. — Как это у вас получается?
— Это — мой патронус, — ответил Снейп. — Патронусы есть у каждого волшебника. Когда ты вырастешь, то тоже научишься вызывать своего патронуса, когда захочешь.
— А можно научиться этому сейчас, сэр? — с надеждой спросил Тедди.
— Сейчас, я думаю, тебе уже пора спать, — усмехнулся Снейп, но Тедди чувствовал, что профессор не сердится на него, и продолжал настаивать.
— Ну, я не имел в виду — сию секунду, — поправился он. — Но, например, в этом году.
Снейп посмотрел на него с любопытством:
— Мне кажется, ты еще слишком мал для таких вещей…
В этот момент за спиной директора раздалось тихое покашливание. Дамблдор на портрете открыл глаза и смотрел на мальчика.
— Если ты позволишь мне вмешаться, Северус… то я хотел бы напомнить, что Поттер вызывал телесного патронуса на третьем курсе.
— У Поттера была для этого серьезная причина. Патронус был необходим ему, — сухо отозвался Снейп. Тедди, ободренный неожиданной поддержкой, весь подался вперед. Его глаза горели нетерпением:
— У меня тоже есть серьезная причина, сэр! Я буду очень стараться! Вы же научили дядю Гарри…
— Кто сказал, что его учил я? — удивленно вскинул брови Снейп.
— А разве нет?..
— Нет. Его этому научил твой отец. Разве «дядя Гарри» не рассказывал тебе?
Тедди изумленно покачал головой. Рот его приоткрылся от удивления, а волосы, становившиеся на протяжение разговора о патронусе все розовее, окрасились в яркий цикламеновый цвет. Вид у мальчика получился такой смешной, что Снейп невольно улыбнулся. Тедди перехватил его взгляд и расстроенно вздохнул:
— Что, опять волосы?…
— Не обращай внимания, — посоветовал Снейп. — Так даже веселее.
— Ничего себе веселье, — раздосадовано пробурчал Тедди. — Из‑за этого‑то меня все и дразнят. Вы не представляете, сэр, как это обидно…
Снейп представлял, но не стал ничего говорить. Вместо этого он неожиданно спросил:
— Значит, Билл Уизли хочет отдать свою дочь в другую школу?
Тедди испуганно отшатнулся и опустил глаза:
— Откуда вы знаете?
Потом, видимо, что‑то вспомнив, криво усмехнулся:
— А, ну да, вы же всё про всех знаете…
«Он сам мне всё рассказал, и даже не заметил, — подумал Снейп. — А теперь уверен, что я читаю его мысли…» Профессору не хотелось, чтобы мальчик так думал о нем, поэтому решил внести ясность.
— Вспомни, ты же говорил об этом с моим патронусом. Ну а об остальном я сам догадался — это не так уж и трудно.
При слове «патронус» Тедди поискал глазами лань, но той давно уже не было в кабинете. Тогда он понимающе кивнул и сердито сказал:
— Вообще‑то это не Билл. Это её мама. Она считает, что Шармбатон больше подходит для девочки, чем Хогвартс.
— Я думаю, она ошибается, — спокойно ответил Снейп. — Но это их право.
— Тогда мы вообще не сможем видеться… — голос Тедди задрожал и его волосы из розовых превратились в грязно–желтые. — Вики мой лучший друг. Она меня никогда не дразнит. А эти девчонки… И эти дурацкие волосы…
Тедди снова начал сбивчиво перебирать все свои неудачи и проблемы, о которых уже говорил в выручай–комнате. Он жаловался на бабушку, которая твердит, что главное — это учеба; на свою способность меняться в лице, из‑за которой он постоянно попадает в нелепые ситуации; на вероломство Вилли Дудкинса — и постоянно вспоминал Вики. Было видно, что он очень скучает по ней.
Профессор слушал его не перебивая и стараясь не смущать своим взглядом. Он вспоминал себя в детстве. Тедди был гораздо более открытым и доверчивым мальчиком, чем он сам, и всё же Снейп хорошо понимал его. Чувство изолированности, одиночество и ощущение брошенности были так давно знакомы директору, что на его лице невольно появилась печальная улыбка. Он удивлялся, какими похожими могут быть переживания у столь разных людей.
Но Тедди расценил его улыбку по–другому. Он неприязненно взглянул на Снейпа и замолчал. Потом, видно, не в силах сдержаться, обиженно сказал:
— Конечно, всем взрослым кажется, что это смешно и что мои чувства всего лишь выдумка глупого мальчишки. Но для меня это важно!
— Я не вижу в твоих словах ничего смешного, — очень серьезно произнес Снейп. — Просто когда я был таким, как ты, я тоже дружил с одной девочкой. Я вспомнил её, и поэтому улыбнулся.
— Правда? — заинтересовался Тедди.
— Правда, — кивнул профессор. — И, кстати, у меня тоже было прозвище, которым меня дразнили.
Тедди удивленно открыл рот. Слова профессора произвели на него сильное впечатление. Он не посмел спросить директора, что это было за прозвище, но словно почувствовал, что их что‑то объединяет. Казалось, он забыл, что перед ним сидит профессор и директор, и видел в собеседнике лишь старшего и более опытного друга. Наконец он с надеждой посмотрел Снейпу в глаза и тихо попросил:
