— Я могу убежать, — с вызовом сказал Каландрилл.
— Да?
Керниец явно в этом сомневался, и Каландрилл уставился на своего нового друга.
— А почему бы и нет?
— Ты не готов к испытаниям, — без особых церемоний заявил Брахт.
— Я здоров. Я могу найти себе работу.
— В качестве кого?
— В качестве… — Каландрилл замолчал, нахмурившись, — в качестве учителя, например. Или архивариуса.
— Я в этих вещах ничего не смыслю, — беспечно пожал плечами Брахт. — Я не умею ни читать, ни писать, но, мне кажется, на рынке у латника больше шансов.
— Но ты же без работы, — возразил Каландрилл, задетый за живое пренебрежением, выказанным кернийцем по отношению к его способностям.
Брахт не обиделся и, пожав плечами, сказал:
— Пока. Но это ненадолго.
— Я тоже кое-что могу.
— Не сомневаюсь. Но даже в Лиссе дороги небезопасны, а ты не боец.
Это было сказано слегка покровительственным тоном, и Каландрилл разозлился: гордость юноши была задета. Неужели никто не принимает его всерьез?
— Надеюсь, мне поможет Варент, — сказал он.
— Но ведь Варент — гость твоего отца. Даже если предположить, что он готов пойти наперекор домму, как ты с ним встретишься, не вернувшись во дворец? А если ты вернешься во дворец, то, как ты сам говоришь, твой отец больше тебя оттуда не выпустит.
Эти слова были сущей правдой и грубо вернули его на землю. Еще несколько мгновений назад ему казалось, что он знает, как бороться со своим несчастьем, но вот небрежно оброненные Брахтом слова лишили его и этой надежды. Им вдруг овладело раздражение.
— Реба предсказала мне путешествие, приключение.
— Ах да, — согласился Брахт. — Предсказательница.
— Ты в ней сомневаешься?
— Я больше доверяю клинку, — ответил керниец. — По своему опыту знаю, что предсказатели указывают на слишком сложные для меня пути.
— Возможно, — сказал Каландрилл, рассматривая Брахта с новым интересом, — ты и есть один из тех, о ком она говорила.
— Нет! — воскликнул Брахт, протестующе поднимая руки. — Я свободный воин, а не детский наставник. Я ищу честного заработка, а не какого-то там неопределенного путешествия. Я доставлю тебя в целости и сохранности во дворец, но там наши пути-дорожки разойдутся.
— Как хочешь, — поджав губы, сказал Каландрилл; ему вдруг показалось, что керниец насмехается над ним. И ему это не понравилось. — Доведи меня до ворот, и я сделаю так, что тебя отблагодарят. Десяти варров будет достаточно?
— Вполне.
Брахт вовсе не обиделся. Да и с чего ему обижаться? — подумал Каландрилл. В конце концов, он же наемный солдат. Да, он пришел ему на выручку, не думая о выгоде. А может, он уже тогда думал о вознаграждении? Скорее всего, именно так, и больше ничего; не какая-то там уготованная судьбой встреча, а самая обыкновенная предрасположенность наемного меча подзаработать.
— Тогда пойдем? — разочарованно предложил он.
Брахт кивнул, и они встали. Каландрилл опять помрачнел. Если предсказанный ему друг не керниец, то, может это — Варент? Он решил рискнуть вернуться во дворец и предстать перед разгневанным отцом, чтобы после этого поговорить с послом. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что ему не хочется становиться священником. Прихрамывая, он шел за Брахтом по улицам.
Он не знал этого квартала и в угрюмом молчании следовал за кернийцем, уверенно шагавшим по лабиринту боковых улочек и переулков — в предвкушении вознаграждения, подумал Каландрилл.
Они прошли мимо Купеческого квартала и вышли на улицу, где располагались дома удовольствий — обещания любовных утех, развешанные над дверями, напомнили Каландриллу о гулящей женщине в таверне. Он даже поморщился от воспоминаний и сложил разбитые губы в презрительную гримасу. Если уж Брахт посещает такие заведения, то он, без сомнения, считает Каландрилла избалованным ребенком, сынком домма. Какой же он дурак, что предположил, будто он и есть тот человек, о котором говорила Реба!
Резкий окрик вывел его из мрачной задумчивости, и он оторвал глаза от земли — прямо на них шел наряд солдат. Их было пятеро, и у всех на одежде поверх кольчуги красовался герб Секки, сбоку свешивались мечи, а на плечах лежали кривые алебарды. Офицер еще раз что-то крикнул, и Каландрилл понял, что тот обращается к Брахту.
Латник остановился. Каландрилл — рядом с ним. Прохожие по обеим сторонам улицы задержались, чтобы поглазеть; на балконах появились любопытные женщины.
Стражники с алебардами на изготовку подошли к ним. Капитан с каменным лицом вышел вперед.
— Господин Каландрилл? Слава Дере, мы тебя нашли! Тебя разыскивают по всему городу.
Каландриллу стало неловко от всеобщего внимания. Люди показывали на него пальцами, а какая-то женщина крикнула ему:
— Хочешь, я займусь твоими ранами, дорогой?
Он покраснел.
— Что случилось? — спросил капитан стражников. — Дело в этом бандите?
Каландрилл открыл было рот, чтобы вступиться за Брахта, но тот опередил его, явно разозленный беспочвенным обвинением.
— У тебя слишком длинный язык.
— Попридержи-ка свой, — коротко ответил ему офицер. — Я разговариваю с господином Каландриллом.
— Он спас меня, — вставил Каландрилл, заметив, как рука кернийца скользнула на рукоятку меча. — Он спас меня от побоев.
Капитан нагло посмотрел на Брахта.
— Наемник? Кто ты? Табунщик?
— Да, — коротко ответил Брахт. — Я керниец.
Капитан пробормотал:
— Ладно, молодой господин спасен. Можешь идти восвояси.
— Мне должны десять варров, — возразил Брахт.
— Наемник он и есть наемник, — пробормотал капитан, не скрывая пренебрежения. — И ты намерен получить свои денежки?
— Конечно, — заверил его Брахт.
— Тебе что, недостаточно выпавшей тебе чести? — резко спросил стражник.
Брахт пожал плечами.
— Я обещал, — сказал Каландрилл. — Он спас мне жизнь.
— У меня приказ препроводить тебя во дворец, — сказал капитан. — Относительно вознаграждения для кернийского наемника у меня нет никаких указаний.
— Он может пойти с нами, — решил Каландрилл. И, повернувшись к Брахту, сказал: — Пошли во дворец, и тебе там заплатят.
— Очень хорошо, — согласился керниец.
Каландрилл надеялся, что проскочит во дворец незамеченным и что перед встречей с отцом избавится от заляпанной кровью рубашки и примет ванну, но его надеждам не суждено было сбыться. Капитан решительно провел свой небольшой отряд прямо к дворцовой гвардии. Каландрилл сразу же привлек к себе внимание гвардейцев, и в их глазах он заметил смех, хотя лица их и оставались серьезны. Дежурный офицер осмотрел его с головы до ног, взглянул на Брахта и вопросительно поднял брови.
