— Я проверю ваши слова. И ещё одно: что у вас было в багаже, что наши датчики показали наличие элементов, которые входят в канзон…
— Если вы про углеродные соединения, то думаю, такие можно найти у половины членов экипажа. Это вообще мало что значит.
Капитан кивнул: «Действительно, слишком уж «скользкое» доказательство».
— Допустим, я вам верю, — сказал Фаррел. — Почему я не узнал обо всём этом раньше?
— Члены экипажа выглядят врагами для террориста. Как вы сказали, помощник руководителя экспедиции — идеальное место для внедрения. Я имею доступ почти ко всем важным местам корабля и нахожусь вне подозрений. Ваше участие может раскрыть меня, ведь предателем может оказаться любой.
— Я доверяю своему экипажу. Мы многое прошли с ним. У нас только двое новеньких.
— Проверьте их. Дмитрий Восков должен был доставить моё письмо для Лунько. Вам Анатолий ничего не говорил об этом письме?
— Нет.
— Спросите его. Если Дмитрий тот самый террорист и прочитал содержимое письма, то он вполне может запаниковать. Не мешало бы проверить и нового кибернетика. Если смерть Арашина не являлась случайностью, то он опасен вдвойне, — Радненко замолчал, давая возможность Фаррелу подумать. — И для этого вы гоняли челнок с поверхности и обратно? Непозволительная роскошь при ограниченных ресурсах.
— Я знаю, что делаю. Я не мог рисковать. Миссия слишком важна для Лиги Наций, а террорист хотел сорвать исследовательские работы. Доказательства указывали на вас, а, следовательно, вы могли сорвать все работы. Вплоть до убийства Белоусова. Вы бы на моём месте поступили бы так же.
— Да, скорее всего, — кивнул Радненко. — Но заметьте, у меня уже была возможность убить Белоусова, и не одна. Когда мы с ним спускались вглубь подземелий, я мог его бросить, а затем сослаться за отказ оборудования. Запись велась, да, но это только подтвердило бы мои слова. Поверьте, организовать такое несложно.
— Складно выходит, — отметил капитан.
Он включил коммуникатор. В адресной книге действительно был только один номер. Капитан хотел было нажать на вызов, но остановил себя. Кто сказал, что из-за звонка не детонирует какой-нибудь заряд?! Поскольку Радненко сказал о капитане «Непобедимого», можно было проверить и иным способом.
— Ястреб, связь с Николаенко. Закрытая линия.
— Одну минуту… — ответил компьютер. Ждать долго не пришлось. На столе зажглась голограмма, отобразившая капитана крейсера.
— Здравствуйте, Фаррел. Рад вас видеть. Что случилось? Почему по закрытому каналу?
— Взаимно, Сергей Иванович. У меня к вам очень важный вопрос, который не должен уйти дальше нас с вами.
— Да, слушаю, — изобразил готовность Николаенко.
— Передо мной сидит Радненко и утверждает, что он агент наших спецслужб. Говорит, что вы можете подтвердить его полномочия.
— Да, я подтверждаю. Господин Радненко выполняет важное поручение на «Звёздном Ястребе». Сожалею, что вас не проинформировали. Пожалуйста, если будете посвящать кого-то, то только самых преданных людей. А ещё лучше, оставьте это в тайне.
— Спасибо, — коротко ответил Фаррел. Они попрощались. — Ястреб, вызови Лунько.
Через пару секунд вошёл Анатолий и вопросительно посмотрел на капитана.
— Снимите с него наручники, — сказал тот.
— Не понимаю… — сказал Лунько, подходя к Радненко.
— Он не имеет отношения к взрыву. Это доказано, — капитан коротко объяснил сложившуюся ситуацию и спросил о письме.
— Да, оно пришло, но я не успел его прочитать, — ответил Анатолий и усмехнулся. — Как-то не до того было…
— Понимаю, — кивнул Радненко. — забавно, но я думал, что вы решили со мной переговорить с глазу на глаз, а тут такой приём…
— Так с какой организацией мы имеем дело? — спросил Фаррел.
— «Движение освобождения Земли», — ответил агент.
— Точно?
— Информация надёжная, — заверил Радненко.
— А что в письме? — спросил Анатолий Лунько.
— Я просил обратить внимание на Дмитрия Воскова. Это скорее проверка для него. Я наклеил тонкую нить, не видимую человеческим глазом. Если письмо открывалось, она порвана. Ведь открывать запечатанные конверты строго запрещено, верно?
— Верно. Я немедленно проверю, — сказал Лунько и вышел из зала для брифингов. Как показала проверка, письмо, действительно, оказалось вскрыто…
Глава 6. Скрытое в глубине
Сразу продолжить спуск не удалось. Несмотря на то, что системы жизнеобеспечения разворачивались автоматически, их подгонка заняла слишком много времени и сил, поэтому работа началась утром последующего дня. Пока группа из трёх археологов спускалась в «разведку», Белоусов командовал установкой оборудования. Планировалось исследовать другой проход. На удивление он привёл исследователей в ту же полость, что и первый. Во время спуска археологи провели замеры «помещения». Оно было метров двести на двести, а в глубину уходило на полкилометра. Верёвки такой длины у них не было: взрыв уничтожил практически всё, что не успели спустить на планету, потому при спуске придётся полагаться только на антиграв, что подвергало людей опасности.
Звонок капитана Фаррела, как всегда, не привёл ни к чему хорошему. Хотя, Александр Николаевич не очень переживал по поводу временной отлучки помощника: пока можно обойтись и без Радненко. Главное, чтобы никто другой не опередил его в разгадке тайн.
Сейчас, уже ближе к концу местного дня, намечалось новое «погружение». Первым шёл Белоусов, его страховал Сергей Нахуджинов, один из лучших специалистов в группе. С разницей в две минуты за ними двигалась ещё одна пара, главной целью являлось обеспечение связи с наземной группой. В прошлый раз она была нестабильной, вероятно, из-за отражающей способности стен. Решить эту проблему оказалось очень просто: слоило лишь вспомнить о проводном способе передачи. Теперь передатчик висел у выхода в подземную полость. В отсутствии света она казалась бесконечной во все стороны. Даже самые мощные фонари не могли добраться до противоположной стены.
— Начинаем спуск, — произнёс Александр Николаевич и перевёл антиграв на 0,25g.
— Связь нормальная. Спускайтесь.
Но они уже и так начали спуск с небольшим ускорением. Если не изменять ускорения, то лететь им было чуть больше двух минут, но скорость была бы слишком большой, поэтому через минцту началось торможение.
Наконец, фонари нащупали поверхность. Приземление оказалось довольно мягким, хотя Белоусов не смог удержаться и взмыл вверх. Отключил антиграв он только на высоте нескольких метров, затем повторно опустился на «пол». У Нахуджинова получилось лучше.
