Ознакомительная версия.
«Лоини»? Даже так? Мне делается совсем интересно, и я высовываюсь из-за занавески более чем наполовину.
– Тогда кто-нибудь, дайте сигарету больной женщине, пока оно там варится, – Арлетт проходит к дивану и уютно устраивается на том самом месте, с которого согнала хозяйку. Вокруг нее тут же образуется кольцо готовых почтительно внимать, и из него тянется несколько рук с сигаретами и огнем.
Похоже, сейчас начнется вещание. Вот уж это несомненно имеет смысл послушать – эта Арлетт из тех, кто привлекает к себе внимание с первого взгляда, и здесь, судя по всему, является прямо-таки культовой фигурой…
Но именно тут ко мне протискивается Нелли. За ней следует некое существо неопределенного пола – худенький подросток не старше четырнадцати лет, с огромными глазами и длинными пушистыми волосами солнечного цвета. Явно Нездешняя кровь, хотя процент оной на глаз не определяется.
– Вот, Имлаанд, это Эленд, – представляет меня Нелли. – Эленд, а это Имлаанд Эрхе из Хани, из семьи целителей. Представляешь, родители отправили это создание в первый самостоятельный путь – дойти до Города и войти в Круг Света…
– Знаю, – отвечаю я. – Многие целительские или жреческие кланы практикуют такое. Так в чем же дело?
– А дело в том, что Хани отстоит отсюда то ли на восемь, то ли на девять шагов сквозь мироздание. И вот по дороге создание наткнулось на эту самую Арлетт. А она вбила ему в голову, что в Круг Света входить смертельно опасно. И теперь создание не знает, что делать: и в Круг идти боится, и домой вернуться не может, не исполнив заданного. Так и сидит у Влединесс уже полтора месяца. И сидеть здесь ему хреновохреново…
– Так что можно я у тебя немножко поживу, Эленд? – тихим голосом довершает Имлаанд, краснея от неловкости. – Нелли говорит, что ты добрая…
– Погоди, – я кладу руку на хрупкое плечико. – Давай сначала разберемся, почему ты боишься войти в Круг. Тебя же послали твои родители, а родители не могут желать тебе ничего плохого.
– Наверное, не могут, – Имлаанд хлопает длиннющими ресницами. – Но лоини Арлетт тоже не желает мне ничего плохого, а она говорит – Круг отнимет мою свободу…
Так, эту песенку мы уже слышали и раньше. Ушельцы просто патологически помешаны на свободе. Причем свобода эта понимается ими прежде всего как независимость от любого долга и любой ответственности. И уж никоим образом не как «возможность самому определять пространство принятия решений», как учила меня Лайгалдэ.
– А почему ты считаешь, что Арлетт желает тебе добра? Она же для тебя абсолютно чужой человек.
– Меня хотели убить в одном из миров. Кричали – «нелюдь, нелюдь»… А она вступилась, отняла меня у толпы и помогла дойти сюда. Только говорит – мои родители не знают всей правды, потому и послали меня вот так. А правда в том, что Круг не только дает, но и отбирает взамен.
А вот это уже зацепка! Я быстро оглядываюсь на Арлетт, но та оживленно грузит своих адептов и не обращает ни малейшего внимания на нас двоих – Нелли уже снова убежала с кем-то общаться…
– А поподробнее не можешь объяснить, Имлаанд? Твои родители наверняка сами входили в Круг, когда были моложе, но ведь они не считают, что потеряли от этого нечто, иначе не послали бы тебя.
– Я попробую… Лоини Арлетт говорит – у каждого человека есть тень. И так должно быть, потому что не может быть света без тьмы и дня без ночи. Тень нужна, чтобы человек был в равновесии…
Блинн… Мать моя женщина, а ведь начало срастаться! Эти девчушки на лестнице, помнится, тоже размахивали каким-то Великим Равновесием.
– …Но раз это Круг Света, то он и хочет, чтобы люди служили только свету, и делает их как бы своими частичками. Лоини Арлетт сказала – винтиками в машине, но у нас нет машин, я плохо понимаю, что это такое… Вот, а для этого он отбирает у людей тень, и они уже ничего не делают неправильно, потому что знают, как надо. И им уже никогда не больно по-настоящему, а лоини Арлетт говорит – кому не больно, тот не человек.
– Имлаанд, – перебиваю я, – но почему бы не допустить, что Круг просто делает людей сильнее и умнее? Разве тебе не хочется этого?
– Да, но лоини Арлетт говорит – слабость есть тень силы. Отними слабость – опять нарушится равновесие. А только человек в равновесии по-настоящему свободен.
– Так ты боишься потерять свободу? – спрашиваю я как можно ласковее, хотя внутри меня все уже кипит от ярости. Так бы и натравила Стражей на эту Арлетт, но это называется «настучать» и является поступком в высшей степени неспортивным…
– Нет, я даже не этого боюсь. Просто лоини Арлетт еще сказала, что люди на самом деле делятся на простых и вольных. На тех, у кого можно отобрать свободу, и на тех, у кого нельзя. Первых намного больше, и они, выходя из Круга, даже не замечают, что утратили что-то. А вольные в Круге просто сходят с ума, – Имлаанд опускает глаза и договаривает еле слышно: – И я – из вольных. Лоини Арлетт говорит, что только поэтому и спасла меня, что я – как все они, а не как простые люди…
Мне приходится укусить себя за руку, чтобы сдержаться. Нет, методика вербовки адептов поражает своим изяществом – страх либо сойти с ума, либо оказаться не в числе избранных… Так, я спокойна, я очень спокойна, я не хочу набить морду Арлетт, морду Арлетт набью не я, это сделают и без меня! А я пока буду решать логическую задачку: как объяснить, что такое принцип копирования, детенышу из мира без машин?
– Знаешь, Имлаанд, Арлетт, кажется, тоже знает не все. Давай я тебе попробую объяснить. Ты ведь доверяешь мне?
– Ага, – улыбается Имлаанд. – У тебя глаза, как у моей старшей сестры.
– Так вот, если ты прочитаешь книгу, ты ведь возьмешь из нее нечто. Возьмешь знание, и оно будет уже в двух местах – в книге и у тебя в голове. Но ведь от этого знания в книге меньше не станет, и ее сможет так же взять и прочитать любой другой человек. А теперь представь, что в ту же книгу забралась мышка. Она не будет читать книгу, а просто съест страницу из нее. При этом она тоже получает нечто – пищу себе в брюшко, – но книги становится меньше. Понимаешь?
– Конечно, понимаю, – кивает Имлаанд. – Это очень просто.
– А теперь пойми: Круг Света читает входящих в него, а вовсе не ест. Он получил то, что могли дать ему твои родители, и взамен дал им новые возможности. Но ни его, ни их от этого меньше не стало. Так как же он может что-то отобрать у тебя, будь ты хоть трижды из вольных?
Имлаанд морщит лобик в задумчивости.
– Ты говоришь так, что хочется верить. Когда народ разойдется, я обязательно спрошу у лоини Арлетт, что она думает по этому поводу.
– Спроси, – улыбаюсь я. – Но что ты будешь думать, если она скажет тебе, что я говорю неправду?
Ознакомительная версия.
