– Эге, с войны на свадебку! - хитро подмигнул Морг, когда они остались на площади в одиночестве.
– Да, - радостно сказал Слепец. - Хватит мне ходить в мальчишках… Да и тебе тоже! Не нашел еще подходящей вдовушки?
– Нет, - степенно и строго ответил Морг, но потом снова ухмыльнулся и добавил: - Слишком выбор богатый!
– Ну, наверное, это и к лучшему, - Слепец оглядел по очереди всех друзей и подданных. - Три праздника разом мы бы не вынесли…
*****
Да, долгие, постные и наполненные страхом месяцы владычества Клозерга не прошли даром. Народ отвык от праздников и даже простой радости, а теперь каждый пытался наверстать упущенное. В неудержимом весельи все, исключая разве что малых детей, пили вино без всякой меры, благо, этого добра в королевских подвалах сохранилось достаточно. Никто не обращал внимания на наступившую ночь, разве что некоторые из слуг были вынуждены бродить по площади, зажигая тут и там факелы. Все, кто еще не уснул от неодолимой пьяной усталости, продолжали есть и пить в дрожащем, скудном оранжевом сиянии. Неестественно громкими голосами люди рассказывали друг другу истории, и иных рассказчиков не заботило, что собеседники уже свалились под стол или лопочут о чем-то своем. Лишь тогда, когда здравицу произносил Слепец, или кто-то призывал пить в честь него или новоиспеченной королевы, пирующие находили в себе силы немного помолчать. За разномастными столами, выставленными на рыночной площади, сидели самые именитые горожане - богатые купцы, ремесленники покрупнее, несколько младших командиров войска. Остальной люд, попроще, пьянствовал кто где - иные дома, иные - вместе с соседями, вытащив столы на улицы. Кушаньем и питьем всех угощал король…
Бедняга Морин, быстро набравшийся лишнего, давно свалился под стол и беззаботно посапывал, положив под голову упавшую со стола деревянную тарелку. Морг и Таккер поочередно били себя в грудь и с пьяными слезами в глазах клялись друг другу в любви. Мрачный Гевел изредка поднимал голову из тарелки с остатками рагу, что-то невнятно бурчал и падал назад. Мадди же оказался, пожалуй, единственным человеком старше четырнадцати лет, который до сих пор твердо держался на ногах…
Впрочем, Слепца тоже нельзя было назвать пьяным. Задумчиво поворачивая голову из стороны в сторону, он медленно разглядывал теряющийся в ночи пиршественный стол. Он сидел, откинувшись спиной назад в удобном кресле, а на груди его покоилась голова молодой жены. Один единственный выпитый кубок слабого вина подействовал на нее, как снотворное. Здоровой рукой Слепец осторожно гладил прекрасные волосы Селии, густые, даже в неверном свете факелов не потерявшие своего превосходного темно-золотого оттенка. В приятной, мягкой и чуточку дурманящей пелене хмеля король размышлял о превратностях жизни.
Еще совсем недавно, сразу после внезапной и грандиозной победы над Клозергом, им владели опустошенность, чувство собственной ненужности и усталости. Теперь интерес к жизни снова вернулся: здесь есть Его город, Его королевство, Его жена. Подданные любили короля, а он любил их, и ему казалось, что он точно знает - так будет всегда. Рядом были друзья; друзья остались в Скалгере, так восторженно провожавшем его после победы… Друзья ждали известий на том берегу Реки - надо бы найти способ связаться с ними.
Однако, самым большим счастьем в данный момент Слепцу казалась любовь, главная любовь его жизни, так внезапно вспыхнувшая и с каждым часом разгоравшаяся все сильнее, будто пожар в сухом лесу. Селия, теплая, родная, доверчиво прильнувшая к нему всем телом, была самым близким человеком на свете. Ему хотелось постоянно быть рядом с ней, смотреть на нее, вдыхать ее запах, ощущать ее прикосновения… Как прекрасно просто сидеть в уютном кресле, участвовать в этой доброй, почти что семейной попойке, наслаждаться мягким и успокаивающим мраком наступившей ночи… Прижимать к себе любимую женщину, и не задумываться ни о чем плохом. Укутанный покрывалом умиротворения разум, задремавший где-то в глубине сознания, понимал, что вскоре праздник уйдет и потянутся серые, трудные дни. Голодные, а то и просто смертельно опасные, если миротрясения будут становиться все сильнее и сильнее. Вполне вероятно, что некоторые из тех, кто сейчас в пьяном угаре от всей души восславляет короля, взбунтуется против его власти. Это будет после… После. Всевозможные плохие события успеют попить из него кровушки, так что сейчас не стоит принимать их во внимание…
Пыхтящий от усталости Мадди тяжело опустился на соседнее со Слепцом кресло - кажется, раньше там сидел Морин. Некоторое время он сидел молча, пытался восстановить дыхание, да нерешительно вертел в руке недопитый кубок. Тишина постепенно завладевала рыночной площадью и всем городом: она сгущалась, наподобие наступающей ночи, выползала из укромных уголков и окутывала каждый предмет, каждого человека. Голоса самых последних, самых крепких пьяниц становились все глуше, и скоро только треск факелов и хриплое дыхание слуги тревожили слух короля. Он улыбнулся, в очередной раз проводя ладонью по локонам молодой жены.
– Как вы себя чувствуете, Ваше величество? - осторожно поинтересовался Мадди. - Наверное, приятно вот так посидеть в полном покое, среди друзей и преданных слуг, особенно после того, что вы испытали?
– Откуда тебе знать, что я испытал? - спросил Слепец, совершенно беззлобно, с удивлением.
– Зачем знать? - Мадди тяжело вздохнул. - Догадаться можно, через что вы прошли.
И он движением головы словно указал на что-то… впрочем, Слепец знал, на что. Все видели, как Клозерг отрезает брату пальцы и выжигает глаза. Да, людей, должно быть, пробирает дрожь от одного воспоминания об увиденном тогда - это он сам, Слепец, привык и почти забыл боль и ужас того дня. Однако, для чего Мадди завел разговор - неужели просто так, чтобы в очередной раз выразить сочувствие и преданность?
– Почему ты спросил? - король осторожно, стараясь не потревожить Селию, повернул голову, чтобы смотреть прямо на слугу. Тот немедленно потупился и стал царапать желтым, толстым ногтем указательного пальца край стола.
– От вас ничего не укроется, Ваше величество! Стало быть, правду говорит тот грязный мужичонка, что глаза у вас волшебные и видят то, чего остальным не под силу? - вопрос остался без ответа, и Мадди поспешил продолжить. - Дело у меня вот в чем… Мы - то есть я, да Рулид, да кое-кто еще, нарочно не торопились вам рассказать одну важную новость. Знаете… ведь ваш брат Оддерг до сих пор жив!!
– Что?! - забывшись, Слепец встрепенулся и Селия недовольно заворчала во сне, однако же не проснулась, и король снова затих. Вытянув шею, он зашептал: - Не может быть! Но почему же вы тянули, не говорили мне о нем?
