Муватта потерял равновесие и упал с повозки.
Артакс лежал, вытянувшись на земле и тяжело переводя дух. Он почти обессилел. Рана в плече кровоточила, пятки и икры горели из-за содранной кожи. Он поднялся. Муватта был уже на ногах. Лувиец потянулся было за своим мечом, но во время падения клинок погнулся в кожаных ножнах и не хотел выходить.
Меч Артакса лежал слишком далеко, там, где он разрушил копье Муватты. Он бросился вперед, толкнул бессмертного в грудь здоровым плечом и схватил его за пояс. Обеими руками вцепился в него, чтобы устоять на ногах.
Муватта оставил попытки выхватить меч. Он не пытался вырваться из крепкой хватки Артакса, а просто поднял правую руку и ткнул пальцами в рану Артакса.
Жгучая боль заставила бессмертного вскрикнуть.
— Ты мертв! — крикнул Муватта, схватил его руками за горло и сдавил изо всех сил.
Артакс вспомнил грязные трюки, которыми так любил хвастаться Коля, и ударил Муватту головой в лицо. Он услышал, как хрустнула переносица бессмертного. Артакс оглушенно заморгал. Перед глазами плясали яркие светящиеся точки. Этого в Колиных рассказах никогда не было.
Из носа у Муватты хлынула кровь, но он не ослабил хватки. Легкие Артакса, казалось, жгло огнем. Пальцы его отпустили пояс Муватты и коснулись рукояти его кинжала. Он решительно ухватился за него, обнажил оружие и вонзил его в живот Муватты.
Хватка на его горле тут же ослабла.
Артакс нанес второй удар и отпрянул от Муватты. Бессмертный рухнул на колени, из носа потоком лилась кровь.
Артакс схватил лувийца за длинные волосы, запрокинул ему голову назад и приставил к горлу кинжал.
— Довольно! — крикнула Ишта.
— Твоя жизнь в моих руках, Муватта, — крикнул Артакс. — Я устал спорить с тобой. Тысячи людей были свидетелями твоего поражения. Боги не позволяют бессмертному умереть. Я подчиняюсь их законам. Но объявляю тебя мертвым. Теперь ты лишь тень. Теперь ты будешь править лишь благодаря моей милости, — Артакс отошел назад и отшвырнул прочь кинжал. Он закачался, едва удержавшись на ногах.
Муватта поднял голову.
— Думаешь, ты победил. Ты потерял то, что значит для тебя больше всего.
Артакс отвернулся. Он не хотел слушать эту жалкую болтовню. Хотел побыть один.
— Я отодрал твою принцессу. И половина моего королевства наблюдала за этим. Жаль, что ты не слышал, как она кричала. Она не могла насытиться.
— Ты лжешь, — с отвращением прошипел Артакс, с ужасом понимая, что, очевидно, Муватта знал о Шайе.
— Хочешь узнать, как это было? Два часа я брал ее всеми возможными способами. Она кричала, пока у нее не начало саднить горло. От страсти она лишилась рассудка. Когда я отпустил ее, она превратилась в невнятно лопочущую сумасшедшую бабу, которая умоляла меня продолжать. Сначала я не понял, что ты мог найти в этой худой и покрытой шрамами бабе. Но когда закончил с ней, то понял все.
Артакс медленно обернулся. Нужно уходить, не слушать эту болтовню. Этого не может быть.
— Боги не позволяют бессмертному брать в жены дочь другого бессмертного.
Муватта все еще стоял на коленях, прижимая руку к ране на бедре. Кровь текла по его жилистым пальцам. Неужели эти руки касались Шайи? Невозможно!
— Ты мне не веришь? Описать тебе ее шрамы? Особенно отвратителен тот, что прямо под ее ключицей. Мне приходилось снова и снова смотреть на него, когда я раздвигал ей ноги. Там осталась красная выемка, полная морщинистых шрамов.
Артакс стоял, как громом пораженный. Ему вспоминалась ночь под лунами-близнецами Нангога, когда она расстегнула камзол и опустила его руку себе под тунику. Ее кожа была такой мягкой. Нежной, как весенний цветок. Он коснулся шрама. Он находился именно в том самом месте, которое описал Муватта, прямо под ключицей. Там в нее угодила лувийская шипастая секира, когда ей было всего шестнадцать.
— Вот теперь ты мне веришь. Я вижу это по твоим глазам, — Муватта поднялся, покачиваясь. — Ну что, король с мечом духов, как тебе вкус победы?
— Ты прав, — спокойно произнес Артакс. — Наша ссора еще не закончилась.
Вся боль была забыта. Холодный гнев придал ему новых сил. Его меч лежал примерно шагах в двадцати. Он убьет Муватту. Что бы ни произошло. Он…
— Аарон Арамский! — громовым голосом крикнула Ишта. — Ты не покинешь это место казни! Я обвиняю тебя в обмане.
Артакс не обращал внимания на слова богини. Он хотел взять свой меч. Хотел отрубить Муватте голову. Хотел… Из глаз брызнули слезы. Что этот лувиец сотворил с Шайей? Как боги могли допустить подобное?
— Смотри на меня! — чуть тише произнесла Ишта, но Артакс ни капли не сомневался в том, что ее было отлично слышно на обоих берегах.
Его ноги парализовало заклятие. Вопреки собственной воле он обернулся к бессмертной.
— Ты обманом добился победы, Аарон Арамский, приведя на поле боя больше воинов, чем было дозволено тебе богами. На поле боя должно было стоять пятьдесят тысяч, а ты приказал явиться отряду лучников из Гарагумских гор. И именно эти люди остановили колесницы Лувии.
Артакс глядел на разгневанную богиню снизу вверх, не в силах произнести ни слова. Он видел ненависть в ее глазах. Твердое нежелание принимать поражение Лувии и желание уничтожить его.
— Я обвиняю тебя в том, что ты обманул богов, которые установили правила сражения в этой битве. И я требую твоей смерти!
Она обнажила меч, вышла из толпы и подошла вплотную к нему.
Артакс хотел что-то сказать, но язык словно одеревенел.
— Довольно, сестра, — словно из ниоткуда рядом с Иштой появился Львиноголовый, схвативший ее за правую руку.
— Я не потерплю, чтобы богохульник остался безнаказанным, — зашипела Ишта, вне себя от гнева. — Отпусти меня, брат!
— Разве не было такого, сестра, что еще до начала сражения Муватта перетянул на свою сторону Бессоса и его воинов? Разве не он пытался изменить установленный нами порядок сражения? Все охотники и пастухи, вместе взятые, которых привел на битву шаман Гата, не сравнятся числом с воинами, которых предательством отняли у Аарона. Так что твой гнев должен обрушиться на кого угодно, но только не на Аарона, — Львиноголовый обвел взглядом русло реки, словно там было что-то, скрытое от взгляда Артакса. — Пусть наши братья и сестры решают, кто из бессмертных обманщик.
Ишта проследила за взглядом Львиноголового. Застыла неподвижно, а затем черты ее лица ожесточились.
— Да будет так, — негромко произнесла она, развернулась и одним-единственным ударом отделила голову Муватты от тела.
— Вот тебе твоя месть, — раздался в мыслях Артакса голос Львиноголового. — А теперь забудь о принцессе ишкуцайя.
