Он замолчал, правда, хватило его ненадолго.
— Ладно… пойду, что ли. Вы тут долго не рассиживайтесь…
И ушел.
Коня с собой забрал. И Нира подумала, что в принципе была бы не против, если бы Альфред задержался еще… нет, он ей не нужен, что с конем, что без, просто она не хотела оставаться наедине с Натом.
Он сердится.
И смотрит вслед Альфреду.
Скалится… и выходит, что Нира виновата… или не виновата? Она совсем запуталась и, пожалуй что, распутываться ни малейшего желания не имеет.
Страшно.
И Нат молчит.
Стоит за спиной и молчит так, выразительно.
— Злишься? — Нира вздохнула: на нее всегда кто-то да злился, обычно или матушка, или Мирра, или матушка вместе с Миррой.
А вот теперь и муж.
— Не знаю, — признался он. — На него — да. Я хотел бы его убить. Может, еще и убью. Потом.
Он не всерьез ведь это говорит.
Или всерьез?
Или лучше не думать? Не знать?
— Не волнуйся, — Нат догадался о ее мыслях. — Если я и убью его, то за дело.
— Он сказал, что… усадьба… и на усадьбу… и ты уехал. А мне плохо так стало… я подумала, что должна выяснить, что имею право знать и… и домой отправилась. Ты поэтому ничего не говорил мне? Из-за мамы, да? Или из-за Мирры?
Нира испугалась, что он и сейчас промолчит, но Нат присел рядом, на бревно, правда, спиной, но так даже лучше. На спину его, тощую, пятнистую, ей смотреть можно… безопасно…
— Твой отец… болен, — Нат произнес это очень тихо. — Райдо так думает. Он говорит, что только больной может убивать так… а как по мне, он просто злится на твою мать, но ее убить у него не хватает духу. Вот он и…
— Я не понимаю!
И не хочет понять.
И слышать тоже не хочет!
Он лжет или… или ошибается… он верит Райдо, а Райдо отца не любит. У них какое-то непонимание, потому что отец хороший и…
— Нира, послушай меня, пожалуйста, — Нат за руку взял, а у самого холодные-холодные. Конечно. Весна ведь и вечер, и снега нет, но в лесу прохладно. А он голый… и неприлично голым по лесу расхаживать.
Неудобно к тому же.
— Он убивал тех женщин, про которых в городе говорили. И не мог остановиться. И он попытается убить Ийлэ, но у него ничего не выйдет.
Ложь.
— Ты… ты… все выдумал.
— Если тебе так легче думать, то да.
И молчит.
Ждет.
Чего? Того, что Нира признает его правоту? Этого не будет, потому как…
— В этом городе все прогнило… еще задолго до нас прогнило. А может, он всегда гнилым был. Я не знаю, почему люди такие… Райдо говорит, что не только люди, что дело не в расе, а в чем тогда, я не знаю. И не знаю, когда и с чего все началось… Райдо говорит…
Он только и способен, что о своем Райдо думать!
— …что, скорее всего, с подарков… шериф в таком городке — это фигура. С ним хотели дружить, вот и дарили… а потом ему стало мало подарков. И он потребовал, чтобы платили. Немного. Проститутки. И мелкое ворье. И нищие, если приходили… и лавочники за то, чтобы он защищал их… а кто не платил, то случались грабежи и даже сожгли как-то дом… трое погибли… нет, Райдо не уверен, что это из-за шерифа, но может статься, что из-за него.
Про шерифа Нира готова слушать.
И все равно не верится.
Она ведь знала его! Знала… он заглядывал к матушке на чай, и та радовалась этим визитам, пусть и скрывала радость, притворяясь равнодушной светской дамой. Шериф целовал руки и сыпал комплиментами, конфеты приносил, еще когда Нира была достаточно мала, чтобы конфеты брать.
— А потом началась война… и чистки тоже… и шериф пустил слух, что способен спасти. Защитить. За определенную плату. Не сам, конечно… он якобы давал деньги отцу Ийлэ, а тот…
— Неправда, — Нира шепчет, потому что если правда, то это слишком отвратительно.
…и те конфеты с запахом табака, они ведь были.
…и деревянная лошадка размером с ладонь. Шериф сделал ее для Ниры… так он сказал. А теперь Нат говорит, будто…
— Он точно знал, у кого есть деньги… и сколько есть… и брал почти все, но ненавидели не его. Но людей все равно задерживали… отправляли в лагеря. Тех, кто платить не хотел или не мог, или просто сделал что-то… или ничего не сделал, но шерифу надо было кого-то выдать. И опять же ненавидели не его. Он ведь исполнял свой долг.
Нат рассказывает спокойно, и за это спокойствие Нира почти ненавидит его.
— А потом стало ясно, что альвы войну проигрывают. И проиграли. И шериф понял, что может взять еще больше, что… он знал, за что сослали родителей Ийлэ, и догадывался, что идти им некуда… и предложил договориться… выступить посредником. У отца Ийлэ имелось, что предложить. Он сам по себе был ценностью… нематериальной ценностью, так это называется.
Зачем он рассказывает все?
Нира не хочет знать.
Или все-таки хочет? Раньше хотела, а теперь… получается, что все люди, которых она знала, лгали? Или Нира просто была так глупа, что не видела их, настоящих?
— Мы однажды выкрали одного… не альва, полукровку. Он был очень умным, так Райдо сказал. И нам пришлось пробираться в город… он какими-то полями занимался. Он пытался объяснить, только я все равно ничего не понял. Мы его доставили в Особый отдел… не думай, ему не причинили вреда. Он очень ценный… и отец Ийлэ тоже был ценным. Только такие ценности порой очень опасны… шериф знал, что убьет его. Только сначала хотел драгоценности забрать… а ее отец отказался давать. Не настолько он людям верил.
Пауза.
И Нира молчит, кусает пальцы. Еще одна дурная привычка, с которой матушка боролась-боролась, но так ее и не поборола…
— Он собирался прийти и забрать драгоценности… альва же… сама понимаешь.
Нира не желает понимать такого!
— Но тут появился Бран. Он вообще скотиной был еще той… я не знаю лично, но слышал много… и от Райдо тоже. Бран первым успел, только вот альв оказался шустрей и спрятал саквояж. Его допрашивали… и Бран погорячился. Альв помер… жена его тоже… осталась Ийлэ.
Страшно.
Нира вдруг представила, что это не Ийлэ, но она, Нира, осталась.
Родители умерли.
А в доме сокровище, которое нужно всем. И за сокровище это убьют любого.
— Но она ничего не знала… ее допрашивали, допрашивали… без толку… шериф решил, что она просто не хочет отдавать Брану… из упрямства там или месть какая… главное, что он сообразил, что без нее до клада не добраться… ну и… и сделал так, чтобы Бран помер. А она сбежала… он надеялся, что найдет ее легко. Пригреет. Разговорит. Сделку там предложит. Все равно бы в живых не оставил…
