- Я прошу вас, если вы готовы слушать меня, - оставьте распри и вспомните, каким был ваш город, когда мы сражались с варварами. Вам нужно сейчас единство, ибо неодолимый враг стоит на пороге. Римляне и силы фракийского царя готовы обрушиться на вас, однако вы не готовы к битве, и у вас есть лишь один шанс - забыть раздоры и вступить с ними в союз. Я знаю, как это звучит, но я настаиваю на этом. Да, нам всем придётся отказаться от многих наших устремлений, надежд и вернуться к тому, с чего мы начали. Сделать шаг назад. Для тех, кто пошёл за мной, скажу, что я не могу заставить вас смириться, но я не тот человек, что поведёт вас к победе любой ценой. Я не к войне стремилась, но лишь к лучшему устройству в городе. Мне казалось, что можно заплатить немалую цену за это, однако цена оказалась слишком высока. Вы все будете освобождены от суда, поэтому не страшитесь, но и поймите, что вы должны пойти на соглашение. Для тех, кто выступил против меня, - вы не враги мне, и я не желаю вам зла. Но главное - те люди, что стоят напротив, не вражеская армия, но ваши сограждане, помните об этом. Я верю, что Пелопид сможет привести город к миру, ибо мудрость его велика. Простите меня те, кому я причинила зло. В любом случае, знайте, что я понимаю свою вину, и буду жить с этим.
Она закончила и спустилась вниз. Стояла тишина, и невозможно было понять, одобряют ли собравшиеся её слова или же нет. Не ожидая реакции, воительница кивнула своим спутникам и первой направилась к порту.
Путники шли в молчании, и не было ни приветственных криков, ни проклятий, лишь шёпот прокатывался по рядам, люди выглядели опустошёнными. Зене, казалось, было всё равно, Александр скрыл лицо капюшоном, не желая признавать поражения, Габриэль смотрела в землю, вполне чувствуя собственную вину за то, что случилось. Однако Пелопид, появившийся перед ними в белом хитоне, всё изменил.
- Люди, оставьте скорбь! - громко сказал он. - Сейчас не время облачаться в тёмные одежды, ибо наступил мир! Кровь ушла в землю, забудьте былые распри, ибо под покровительством богов все мы обретаем прощение!
Горожане всё ещё молчали, но он не оставлял усилий, продолжая свою речь:
- Мы совершили немало ошибок, но все мы хотели лишь блага городу! Так бывает, когда нет единственного верного решения, и тем важнее, что мы смогли договориться и оставить оружие! Славьте же Зену, Царицу воинов, что одолела гетов и вела вас к победам! Вы видите и сами, что я не держу на неё зла и не считаю её врагом, но спасительницей для всех нас! Славьте её как героиню!
Пелопид поднял над головой венок, сплетённый из весенних листьев, самый простой, что только можно было найти, и приблизился к воительнице, дабы надеть его. Она вытянула руку в запретном жесте, сказав:
- Нет, я не заслуживаю этого.
- Ты должна одеть его, я настаиваю. Ничто не может отменить той вещи, что ты победительница в прошедшей войне, и мы будем помнить тебя как победительницу. Пусть все увидят, что мы примирились, и те, кто был с тобой, пусть знают, что мы провожаем тебя с достоинством.
- Хорошо, в твоих словах есть резон, - она склонила голову и приняла этот дар.
- Ты одержала великую победу, однако, воистину, твой шаг к миру сегодня ещё более важен для города! - стратег вновь говорил громко. - Я понимаю, на что тебе пришлось пойти, чтобы сделать этот шаг! Прощай же, Зена! Спасительница и защитница Том!
Как дыхание весны вскрывает скованные льдом реки, так замершая в напряжении толпа вдруг проснулась, и одобрительные крики, сначала робкие, становились всё сильнее. Те, у кого были щиты, стали ударять в них, создавая воинственный гул. В этом не было радости или ликования, но словно какой-то тяжёлый груз свалился с плеч, и люди почувствовали себя освобождёнными. Так они прошли до качавшихся на лёгком ветру кораблей и уже в самом порту обернулись, дабы в последний раз взглянуть на город.
- Прощай, царица, - сказал Пелопид. - Прощай, Габриэль. Мы постараемся сохранить предложенные тобой законы, ибо они побуждают к добру.
- Пусть хранят тебя боги, друг, - ответила женщина. - Ты куда умнее меня, ибо смог принести мир, когда я надеялась лишь на оружие.
Гиппарх обнял дочь Ареса, сказав:
- Жаль, что всё кончается так. Я навсегда запомню тебя как спасительницу Том и прекрасного воина, и ничто не изменит моего мнения.
- Мы проиграли здесь, это нуnbsp;жно признать, - продолжал сокрушаться Александр. - От этого мне хочется провалиться.
- Не говори так, - возразила ему Габриэль. - Ты ничего не понимаешь.
Она обняла Зену, прижалась к ней и прошептала:
- Они не понимают. Мне-то это ясно, ведь я знаю тебя хорошо. Не стесняйся этого венка, ибо ты заслужила его, и Пелопид прав, что за сегодняшнее своё решение даже больше, чем за победу в войне. Это твоя награда за смирение, за то, что ты преодолела собственную природу и нашла в себе силы отказаться. От власти, от соблазна использовать эту власть для войны за свободу эллинов - а, ведь, ты всё отдашь ради этой цели, от своего призрачного царства...
- Умеешь ты говорить хорошие вещи, поэтому я и люблю тебя, - только ответила воительница и первой повернулась к морю.
Долго ещё тысячи людей смотрели, как одинокий корабль, расправляя парус с золотым лебедем, лениво выходит из порта. Ветер был попутным, и скоро он превратился в тёмную точку на глади морской. Они сами не знали, рады ли, что он уходит, или сожалеют об этом. Габриэль не хотела смотреть на город, она лежала на корме и думала лишь о том, что за новая буря, охватившая всю Элладу, ждёт их впереди. Эти мысли не были особо приятными, однако память о том, что сделала Зена, когда катастрофа уже казалась неизбежной, вселяла в неё надежду.
Глава 8. Последняя война.
Помпей сделал своей ставкой Фессалоники, там разместился Сенат в изгнании, туда же собирались и все союзные правители или те, кого цари присылали своими представителями. Большая часть армии, девять легионов, стояли под Бероей, растянув линии палаток на много стадий. Портовый же город из-за наплыва людей вырос в численности почти вдвое, и улицы его были забиты телегами и повозками, однако в удалении можно было найти тихое местечко. Именно в таком - маленькой гостинице в стороне от главного тракта, и остановились на постой путники.
- Что купила? - Александр сидел на крыльце и наблюдал, как Габриэль возвращается с рынка, целомудренно накинув на голову тёмный платок и держа большую корзину в руках.
- Немного рыбы, утку и хлеб. Вино у нас уже есть, - ответила она. - Все торговцы заломили цены втридорога, поэтому особенно не разгуляешься.
- Это понятно. Такой наплыв народа, богатые иноземцы... всякий хочет нажиться на этой войне.
