Она будет рожать в одиночестве, под открытым небом, во тьме. Осознание этого сдавило ей грудь, и Варре стало тяжело дышать.
— Помогите! — позвала она. Крик облегчил боль очередных схваток. — Помогите! Пожалуйста, помогите, кто–нибудь!
В шуме дождя послышались голоса.
Девушка застыла, боясь даже зародившейся в груди надежды. Она наклонила голову, прислушиваясь, пытаясь расслышать что–то за стуком собственного сердца.
Да, это были голоса!
— Сюда! — позвала она. Варра попыталась встать, но новая судорга скрутила её и бросила обратно на укрытую иголками землю. — Сюда! Пожалуйста, помогите мне!
Земля под ней задрожала, и скоро Варра увидела причину этой дрожи. Патруль вооружённых людей в доспехах и на боевых лошадях ехал через перевал торопливой рысью. Пылающее солнце и роза — кажущиеся неуместными среди блеклой, тёмной земли — сияли на их нагрудниках. Они оглядывались вокруг, как будто искали её, их лошади ржали и фыркали.
— Крик раздался где–то неподалёку, — сказал один из них, поворачивая кругом свою лошадь.
— Я тоже слышал, — подтвердил второй.
— Где вы? — закричал третий.
— Здесь! — отозвалась она и подняла руку. От облегчения в глазах выступили новые слёзы, но её голос окреп и набрал силу. — Я здесь.
В её сторону повернулись головы в шлемах. Мужчины натянули поводья.
— Здесь, под соснами!
— Это женщина! — воскликнул один из них.
Несколько человек соскочили с коней, протиснулись через сосновые ветви и поспешили к ней. Они пахли потом, кожей, лошадями и надеждой.
— Она на сносях! — сказал юноша, шлем которого казался ему слишком велик. Их тела, казались, даже под деревьями притягивали к себе последние слабые лучи заходящего солнца, и угасающий свет озарял их щиты и доспехи. Она не могла оторвать взгляд от розы.
Последующие события были подёрнуты дымкой, и следующий час сжался в её памяти до нескольких мгновений. Старший из мужчин, чьи длинные, седые волосы торчали из–под шлема, опустился рядом с ней на колено. Его лицо было изрезано морщинами и шрамами, которых не могла скрыть подстриженная борода.
— Не волнуйтесь, — сказал он. Он закрыл глаза и коснулся кончиками пальцев её руки.
Варра почувствовала, как его разум касается её, будто оценивая душу девушки. Ей было неприятно это вторжение, но Варра слишком устала, чтобы сопротивляться. Через миг мужчина открыл глаза и кивнул, казалось, удовлетворённый.
— Как тебя зовут, добрая женщина? — спросил он.
Глубокий голос мужчины напомнил ей журчащий ручей. Это её успокоило.
— Варра, — сказала она, и моргнула, когда начались новые схватки.
— О тебе позаботятся, Варра.
Он взял в руку маленький святой символ, стилизованную розу, и положил обе ладони — сморщенные, в шрамах, оставленных на коже годами битв — на её живот. Он прочёл молитву Амонатору. Мягкий свет растёкся с его ладоней по животу Варры, согрев её, облегчив боль и погасив страх.
— Тебе нужна повитуха, — сказал он. — И жрец, знающий, как принимать роды. Я найду тебе обоих. Встать можешь?
Варра кивнула, и он помог ей подняться на ноги. Он был почти так же высок, как Эревис, и пах дождём.
— Где я? — спросила она.
— Ты со мной. В безопасности.
Эти простые слова захватили врасплох Варру, напомнив её желание на лугу. Её глаза увлажнились. Мужчина снял свой тяжёлый плащ и накинул девушке на плечи.
— Как ты сюда попала? — спросил он, подводя её к лошади.
Она почувствовала на себе вопросительные взгляды других всадников. Они уже снова сидели в сёдлах.
— Как ты нашла перевал? С тобой ещё кто–то есть?
Она сглотнула, покачала головой.
— Я была с караваном, но… сейчас, кажется, я одна. И… я не знаю, как сюда попала. Что это… за перевал?
— Она может служить шадовар, Деррег, — сказал коренастый всадник, помоложе.
— Не будь дураком, — фыркнул ему старший, Деррег. — Посмотри на неё. Она не слуга шейдов.
— Шейдов из пустыни Анороха? — спросила Варра, моргнув от предчувствия новых схваток.
— Пустыни? — удивлённо переспросил молодой наездник. Он посмотрел на Деррега. — Она бредит.
— Эрвил, скачи в предгорья, — сказал Деррег. — Проверь, нет ли поблизости кого–то из её каравана.
Варре он сказал:
— Как думаешь, сможешь ехать верхом?
Она оценила своё состояние, кивнула, застонала от очередной судорги.
— Она поскачет со мной верхом на Рассвете, — сказал своим людям Деррег. — Нав, Грир, скачите в аббатство. Скажите Оракулу, что мы нашли её. И скажите аббату, что мы возвращаемся с рожающей паломницей. Затем отыщите Эрдана. У него есть опыт в таких делах.
Два всадника развернули своих коней и поскакали прочь.
— Аббатство? — спросила Варра, тяжело опираясь на Деррега. — Паломница? Оракул?
— Аббатство Розы, — ответил Деррег, помогая ей подойти к боевому коню, которого назвал Рассветом. — Ты же паломница, да? Пришла, чтобы увидеть Оракула?
Она никогда не слышала об аббатстве Розы.
— Я… не знаю.
Он вгляделся в её лицо, морщины на лбу углубились, когда он нахмурился.
— Откуда ты?
— Из Сембии. С северо–запада от Ордулина.
Деррег сощурился. Он сказал, изучая выражение её лица:
— Ордулин — мёртвая земля. Его уничтожила Буря Теней. А Сембия — вассал шейдов и Нетерила.
Варра непонимающе посмотрела на него.
— С тобой всё в порядке? — спросил он.
У неё кружилась голова. Девушка помотала ею. Должно быть, она ослышалась.
— Не понимаю. Я только что уехала…
От новых схваток она согнулась пополам. Когда они прошли, её подхватили сильные руки и посадили на Рассвета. Она уселась в седле покрепче, насколько смогла. Деррег сел позади неё и обхватил руками, прицокнув коню.
Девушка зашипела от боли, когда жеребец побежал. Одну руку она прижала к животу, чувствуя, как шевелится внутри ребёнок.
— Аббатство здесь рядом, — сказал Деррег. — Скажи мне, если не сможешь больше терпеть.
— Пока терпимо, — ответила она. — Но, пожалуйста, поспешим.
Остальной патруль сомкнулся вокруг них, и они поехали по перевалу. По мере того, как они двигались по вьющемуся, петляющему пути со множеством тупиков и развилок, дорога сужалась. Вокруг сгустился туман, густой и бледный, ухудшая видимость. В ушах у Варры зазвучал шёпот, свистящие слова, значение которых ускользало прочь за мгновение до того, как она успевала их осознать. Ей показалось, что она услышала имя Эревиса в этих шепотках, а ещё — его другое, настоящее имя: Васен.
— Постарайся не обращать внимания на шёпот и на всё, что увидишь, — мягко сказал ей Деррег.
Она кивнула, наедине со своей болью.
— Пожалуйста, быстрее.
В тумане возникали лица, мужчины и женщины с похожими на дыры глазами. Через несколько секунд они рассыпались, увядали, как забытые воспоминания. Она плотно закрыла веки, но туман всё равно цеплялся к её одежде, лип к её животу. Голоса по–прежнему шипели ей на уши, шептали про её ребёнка.
Это дитя, говорили они.
Он будет видеть сны об отце.
А отец — о нём.
— Они меня знают! — испугавшись, воскликнула Варра.
— Нет, — ответил Деррег. — Это голоса духов, что служат Оракулу и стерегут дорогу, но для нас они безвредны. Они просто сбивают тебя с толку. Не слушай их.
Варра сглотнула, кивнула, и перестала обращать на голоса внимание. Скоро она утратила всякое чувство направления. Проход был лабиринтом, а голоса духов притупляли её чувства, затуманивали разум. Мгновения тянулись с болезненной медлительностью. Она попыталась силой воли оттянуть рождение своего ребёнка.
Рождение ребёнка Эревиса.
Ребёнок, твердили голоса. Ребёнок.
Она зажмурила глаза, задумавшись, где сейчас Эревис, в безопасности ли он. Он покинул её, чтобы спасти друга, и она смирилась с этим, но всё равно скучала по нему, и всегда будет скучать. Она надеялась, что у него всё хорошо, но в голове эхом звучали слова Деррега. Ордулин — мёртвая земля. Сембии нет.
Как это могло случиться так быстро?
— О боги, — прошептала она, догадавшись. Это казалось невозможным, и всё же…
— Что случилось? — спросил Деррег.
— Какой сейчас год? — задала она вопрос срывающимся голосом. Она собралась с силами, ожидая ответа. Стук сердца отдавался в ушах.
— Год? — отозвался Деррег. — 1450 по Летосчислению Долин.
Ребёнок задёргался внутри и она вскрикнула.
Ребёнок идёт, сказали голоса.
— Ты в порядке? — спросил Деррег.
Она кивнула, когда одна боль прошла, уступая место другой.
1450.
Как могло такое случиться?
Семьдесят лет для неё пролетели за несколько мгновений. Она боролась с этим осознанием, но потерпела поражение. Это казалось невозможным. Её ребёнку исполнилось семьдесят лет ещё до его рождения.
