Он поблагодарил Амонатора и за это.
— Что с ним такое? — спросила повитуха, её восклицание отвлекло внимание Деррега от Варры.
Повитуха, прижав ладонь ко рту, попятилась на шаг от ложа роженицы, прочь от ребёнка. Эрдан, с круглыми, как монеты, глазами, держал младенца на вытянутых руках, будто нечто омерзительное.
Ребёнок, тёмный и окровавленный, дрыгал ножками и вопил. Пуповина по–прежнему соединяла его с Варрой, и тонкая жилка тени вилась вдоль неё и медленно втекала в младенца, как будто тот — Васен, как назвала его Варра — получал питание с темнотой, а не только с кровью. С каждым воплем глаза Васена вспыхивали жёлтым.
— Он рождён от шадовар! — воскликнул Эрдан, и, казалось, он готов бросить младенца на пол. — Посмотри на него! Вокруг него шевелится тьма!
Из–за внешности Васена и струйки тени вокруг пуповины отрицать это заявление было затруднительно, но Деррег всё же попробовал.
— Он рождён от этой женщины, Эрдан. И его зовут Васен.
Ребёнок взбрыкнул ножками и закричал.
— Его нужно убить, Деррег, — сказал Эрдан, хотя его голос окрасила неуверенность, и жрец побледнел от собственных слов. — Если шадовар узнают об аббатстве…
— Убить? — переспросила повитуха, прижав ладонь ко рту. — Младенца? Ты не можешь!
— Нет, — сказал Деррег, и его ладонь, всё ещё сжимавшая ладонь Варры, почувствовала, как та остывает. — Мы не можем. Ты слышал, как я дал этой женщине своё слово. Я сдержу его.
Он отпустил Варру и протянул руки, чтобы взять мальчика.
— Дай его мне.
Эрдан выглядел оглушённым, его рот был приоткрыт. Два его гнилых передних зуба казались такими же тёмными, как кожа Васена.
— Дай его мне, Эрдан. Это не просьба.
Жрец моргнул, протянул мокрого от крови мальчика Деррега, затем вытер свои окровавленные руки о жёлтую рясу.
Васен замер в руках у Деррега. Его маленькое тельце казалось нескладным, хрупким. Руки Деррега привыкли сжимать сталь и старую кожу, а не младенцев. Тени клубились вокруг мальчика, вокруг запястий Деррега.
— Ты готов погубить нас всех ради ребёнка незнакомки? — спросил Эрдан голосом столь же озадаченным, сколь и гневным.
Деррег не стал объяснять, что он не считал Варру незнакомкой.
— Я дал слово.
— Я должен сообщить об этом аббату. Я не возьму на себя ответственность…
— Да, — оборвал его Деррег, не сдержав грубость. — Ответственность ты на себя не возьмёшь. Это я прекрасно понимаю.
Эрдан попытался выдержать его взгляд, не сумел.
— Дай мне нож, — сказал Деррег.
— Что?
— Дай нож. Не мечом же мне пуповину резать.
Что–то бормоча, Эрдан передал Деррегу маленький нож, который он использовал, чтобы вскрыть матку Варры. Деррег перерезал овитую тьмой пуповину, отделив мальчика от матери, а затем завернул его в одну из пропитанных кровью простыней.
— Ты должен отыскать… — начал жрец.
— Заткнись, Эрдан, — сказал Деррег. — Я знаю, что ему потребуется кормилица. То, что у меня нет детей, не значит, что я идиот.
— Конечно, — согласился Эрдан. Он озадаченно посмотрел на мальчика. — Тени, Деррег. Что он такое, если не шейд?
— Он мой сын, — сказал Деррег.
Прижимая мальчика к груди, Деррег подошёл к Варре и наклонился, чтобы ребёнок мог увидеть лицо своей матери. Её рот застыл в полуулыбке, тёмные глаза были открыты и смотрели в никуда.
— Это твоя мать, Васен. Её звали Варра.
— Ты же знаешь, что аббат посоветуется с Оракулом, — сказал Эрдан. — Ты сильно рискуешь.
— Возможно, — ответил Деррег. Он посмотрел на маленького, испачканного в крови младенца у себя на руках — маленький носик, странные жёлтые глаза, смуглая кожа, тонкие чёрные волоски, прилипшие к маленькой голове. Он решил, что не отдаст ребёнка аббату, что бы ни сказал Оракул.
— Если Оракул увидит в младенце опасность, я заберу его отсюда. Но не брошу.
Эрдан поглядел на него, затем сказал:
— Я займусь похоронами женщины. Посмотрим, что скажут аббат и Оракул. Возможно, я ошибаюсь. Я бы… удивлён внешностью мальчика и сказал, не подумав. Возможно, это было грубо.
— Забыли, Эрдан, — мягко сказал Деррег. Он знал, что жрец — хороший человек.
— Я приготовлю её… тело к погребению, — сказала повитуха. — Я тоже была…
Свет фонарей поблек, тени в помещении почернели. Младенец издал единственный крик и зарылся лицом в грудь Деррега.
Деррег почувствовал давление на уши, почувствовал, как тяжелеет воздух, и обнаружил, что ему стало тяжело дышать. Тени в дальнем углу комнаты взметнулись грозовой тучей, от их гипнотического танца у Деррега моментально заболела голова. Он учуял резкий, пряный запах дыма, запах, напоминавший каким–то образом о старых, давно минувших временах.
— Во имя света, — воскликнула повитуха, от страха её голос поднялся на октаву.
Тени сгустились. Во тьме возникло присутствие.
— Шадовар, — прошипел Эрдан. — Я говорил тебе, Деррег!
Затем он крикнул повитухе:
— Приведи помощь! Беги!
Она выбежала из комнаты, не оглядываясь, в спешке едва не споткнувшись о кровавые простыни.
Вся комната погрузилась во тьму, свет фонаря уменьшился до мерцания далёкой звезды.
Прижимая Васена к груди, Деррег достал меч и сделал шаг назад, к двери.
— Уходи, Эрдан. Сейчас же.
— Ребёнок у тебя, — сказал Эрдан, взяв в руку священный символ. — Уходи ты.
В темноте вспыхнул оранжевый свет — мерцающие угли в курительной трубке. Они осветили лицо мужчины в тенях, мужчины, который сам был тенями.
Длинные чёрные волосы обрамляли смуглое, рябое лицо. Козлиная бородка охватывала усмехавшиеся губы, сжимавшие мундштук трубки. Ему не хватало глаза, и изуродованная, пустая глазница была похожа на бездонную дырку. Угли в трубке погасли и мужчина снова растворился в тенях.
— Может быть, вам обоим стоит остаться, — сказал незнакомец, и засов на двери скользнул на место.
Эрдан посмотрел на дверь, на мужчину, снова на дверь. Было слышно его частое дыхание.
— Твой клинок тебе не потребуется, рыцарь Латандера, — сказал мужчина Деррегу. — Или его сейчас зовут Амонатором? Я не следил.
Эрдан прочитал слова молитвы, и трубка вспыхнула снова, озарив нахмурившееся лицо мужчины.
— Закрой рот, — сказал он Эрдану, его голос был остр, как клинок. — Твои слова пусты.
Рот Эрдана закрылся с громким звуком. Глаза священника расширились, он согнулся пополам и вцепился в собственное лицо, застонал, не размыкая губ, как будто их запечатали.
— Жрецы, — с отвращением сказал мужчина, качая головой. Свет его трубки снова угас, и его окутала тьма.
— Освободи его, — сказал Деррег, кивнув на Эрдана, и сделал шаг к неизвестному мужчине. Младенец у него на руке застыл неподвижно.
Мужчина сделал длинную затяжку, и свет углей показал его улыбку.
— Ладно. Он свободен.
Эрдан открыл рот, задохнулся.
— Во имя света!
— Это вряд ли, — сказал мужчина. — Но бояться вам не следует. Я здесь не ради вас двоих.
Он кивнул на Васена.
— Я здесь ради него.
Деррег крепче прижал мальчика к груди. Неподвижность младенца была почти зловещей, его жёлтые глаза мерцали углями. Деррег вспомнил слова Варры о тёмном человеке, который изменил мальчика. Он сильнее сжал меч.
— Ты отец ребёнка?
Мужчина выдохнул дым и шагнул ближе к ним, сбросив частицу цеплявшейся к нему тьмы. Он двигался с точностью умелого бойца. На поясе у него висели парные сабли, и рукоять меча покрупнее, висевшего за спиной, торчала у него над плечом. Его здоровый глаз посмотрел не на Деррега, а на Васена, потом на Варру. Деррег ничего не мог прочесть по его лицу.
— Ты отец? — повторил Деррег. — Тёмный человек?
— О, я действительно тёмный человек, — мужчина мягко улыбнулся. — Но отец не я. И я не тот тёмный человек, о котором ты говоришь — не совсем, по крайней мере.
Внезапно он оказался прямо перед Деррегом. Разве он пересекал комнату?
Мужчина протянул палец к Васену — мальчик по–прежнему не шевелился — но остановил руку, не коснувшись младенца. Струйка тени потянулась из кончика его пальца и коснулась Васена, на миг связав мужчину и ребёнка, возможно, пуповиной несколько иного сорта.
— Как необычно, — сказал мужчина и убрал палец.
— Что такое? — спросил Деррег, поворачиваясь так, чтобы закрыть младенца от прикосновения незнакомца.
— Его отцом был Эревис Кейл, — сказал тот, не отрывая взгляда от мальчика. — И я искал этого ребёнка… вот уже некоторое время.
Деррег услышал эхо далёкой боли в том, как мужчина произнёс имя Кейла. Он знал это имя, конечно же. Его отец, Регг, который видел, как Кейл уничтожил бога в битве у Саккорса, часто говорил о нём.
— Эревис Кейл? Спутник Абеляра?
