— Ты вот тут не оттер, — обвиняющим тоном сказала она приятелю, указывая на его плащ, разложенный на камнях в целях просушки. После помывки она вернулась мокрая и злая, и расплачиваться за это предстояло всему миру, так несправедливо с ней поступившему.
— Да ладно, — отмахнулся Торрен, не понимая еще степени опасности. — Подумаешь. Там еще куча пятен, не заметно!
— Ты собираешься ходить измазанный в дерьме? — возмутилась она. — А ну, стирай быстро!
— А не то что?
— А не то я рядом с тобой не пойду, — фыркнула Мист, засовывая нос в сумку в поисках еды.
— На запах жратвы слетишься, никуда не денешься, — беззаботно отозвался парень. — Кто тебя еще кормить будет, заразу?
Мист недовольно на него глянула, но мстительно наступила не слишком чистым ботинком на просыхающий плащ, оставив на нем влажный, грязный отпечаток.
— Эй! Удар ниже пояса! — возмутился парень, подскакивая и изучая причиненный вред.
— Выше, — оценивающе посмотрев на плащ, сказала Мист.
Но, стирка стиркой, а сушка вещей, несмотря на довольно теплое солнце и готовность путешественников не придираться к степени сырости надеваемой на себя одежды, заняла довольно много времени: в дальнейший путь они двинулись куда позже, чем должны были бы.
— И это мы что теперь, будем в том пепловом месте ночевать? — поинтересовалась Мист как можно более небрежным тоном, вышагивая рядом с другом по пыльной дороге.
— Чего?
— Не “чегокай” мне, я ж видела по карте, что ты сам так строил путь, чтобы в том лесу не ночевать, — Мист пнула камешек, потом, подумав — еще и Торрена сзади под коленку.
— Эй! — возмутился он, сделав пару непроизвольно ускоренных шагов вперед. — Ну, да, я не хотел там ночевку устраивать, но это ж совсем другое место. Не где мы трупы видели — тут самый, считай, край, а мы прямо по центру его рассекали. Да и место тут наезженное, караваны ходят туда-сюда, и я не слышал, чтобы что-то случалось тут. Просто тебя берег, нервировать не хотел, ты же у меня хрупкая, — добавил он с очевидным ехидством. — Просто фея.
— Да. Хочу фейкану, хочу нафеячу, — пообещала Мист, но Книгу, чтобы огреть Торрена по башке, ей доставать было лень, поэтому все-таки обошлось без членовредительства.
Деваться им, впрочем, было некуда: других трактов, на которые можно было бы безопасно свернуть, по близости не пролегало, поэтому вечер застал их в том самом приснопамятном лесу, в попытке углядеть разведанные места стоянок караванщиков.
В итоге одну такую они нашли: немного в стороне от дороги Торрен смог услышать родник, и вокруг него оказалась довольно большая утоптанная поляна, явно не раз и не два использованная для ночевки.
Тут и постановили остаться. Торрен, вооруженный своим новым ночным зрением, которое так и не думало его оставлять, деятельно натаскал сушняка, развел огонь и споро сварил кашу, даже не интересуясь, не хочет ли это сделать Мист — ответ он знал заранее. Есть, впрочем, она была согласна, хоть и попеняла Торрену на отсутствие разнообразия в походной кухне.
— Опять каша. Вчера такая же была.
— Извини, обоз с продовольствием потерялся, — добродушно хмыкнул он.
— Надо было у этой засранки, птицы грома, кролика отнять, — посетовала девушка мечтательно. — Может, это вообще был особый кролик! Заяц с затейливым узором из золотистых волосков!
— В святые отшельники собралась? Хотя, о чем это я, у нас же есть уже один собственный отшельник, — прыснул со смеху Торрен. — Правда, зайца он, скорее, порвет на части и сожрет, причмокивая.
Мист изобразила крайнюю степень тошноты и уткнулась в свою тарелку, невольно гадая, как там дела у Аша. Надо будет обязательно наведаться в Сарэн, когда они вернутся в Университет — мало ли, что там и как. Посылает ли Гординн достаточно еды, и не начал ли Аш сходить с ума, и еще сотни возможностей того, как могли развиваться там события роились в голове Мист, перебивая вкус каши. Но почему-то ей казалось, что все должно быть хорошо: Аш казался ей невероятно вменяемым для сына болотной ведьмы. Кто знает, может, он станет каким-нибудь великим героем? Когда-нибудь.
Мист улыбнулась своим мыслям, старательно вылизала миску и, накрыв ее пустой тарелкой Торрена, отставила в сторону, чтобы не мыть сейчас: завтра на завтрак все равно будут остатки той же каши.
— Спать, — сказала она решительно, устраивая гнездо из одеял.
— А как же романтическое разглядывание звезд на небе? — спросил Торрен. — Нету в тебе поэзии.
— Да откуда ей взяться-то? Моя мама такого не рожала, — зевнула Мист. Лес вокруг их стоянки казался вполне тихим, никакой опасности она не чувствовала и не слышала: обычные звуки ночного леса, ничего особенного.
— Может, зато ты уже родишь какое-нибудь охранное заклинание? А то смешно — настоящая колдушка в отряде, а ни огненных шаров тебе, ни ледяных стрел, ни защитных контуров.
— Вот тебе вредно читать про магию, — пожаловалась Мист. — Будь благодарен за то, что есть и большего не проси.
— Э, нет, — не согласился Торрен, укладываясь под одеяла спиной к ней. — Если я тебя пилить не буду, ты ничего вообще делать не будешь.
— Ну ты, прямо, зловредная жена.
— Зловредная пельмешка, — хихикнул Торрен.
— Это такая пельмешка, от которой расстройство желудка, что ли? Это правильно, у меня от тебя сплошь расстройство — всего.
— Да врешь ты все, — добродушно отозвался Торрен, закрывая глаза. — Спать только не даешь. Нет бы колыбельную спеть.
— Придут Страсти-Мордасти, — с готовностью пропела Мист, правда, крайне немелодично. — Приведут с собой Напасти, Приведут они Напасти, Изорвут сердце на части! Ой, беда! Ой, беда! Куда спрячемся, куда?
— Под одеялко, — невозмутимо ответил Торрен и, кажется, заснул почти сразу после.
Мист же еще долго смотрела на звездное небо, не думая ни о чем конкретном, а когда закрыла глаза, увидела звездное небо снова, только немного другое, словно она была где-то за много, много дней пути от места их с Торреном ночлега. Вероятно, так и было: опустив голову и переведя взгляд ниже, девушка обнаружила невдалеке двухэтажный дом с небольшой башенкой. Он казался бы почти совсем обычным, если бы не отдельные элементы, явно выполненные в эльфийском стиле, растительные орнаменты в резьбе, странные очертания окон. Вздохнув, Мист бодро зашагала по иллюзии вперед, к крыльцу с темными от времени ступенями.
Подниматься, впрочем, по ним было удобно, деревянные перила под рукой казались приятно гладкими и теплыми, а дверь внутрь оказалась незаперта: Мист легонько толкнула ее, проходя внутрь, и, зайдя в холл, тут же увидела впереди приоткрытую дверь в уже знакомый каминный зал. Когда она вошла, подросток-Мейли поднял на нее голову от раскрытой на коленях книги.
— Что, каникулы кончились? — бодрясь, спросила Мист.
Мейли собрался было что-то ответить, но внезапно нахмурился, и потом картинка замерла, словно замороженная, чтобы через несколько мгновений ее прорезала вертикальная трещина, в края которой начал сыпаться серый пепел. Мист заторможено сделала шаг назад.
— Просыпайся, — с усилием сказал Мейли, облик которого мигал и расплывался. — Ключ — выйти за дверь. Быстрее. Ну?
Мист сделала еще один шаг, пытаясь понять, что происходит, но трещина в реальности перед ней расходилась все шире, мир иллюзии делался плоским, и она, развернувшись, в два прыжка выскочила за порог и открыла глаза снова.
Вот только облегчения это не принесло: вместо того, чтобы очнуться под боком у Торрена, зевнуть и уснуть снова, уткнувшись носом в успокаивающе теплое плечо друга, Мист пришла в себя связанной по рукам и ногами, буквально туго спеленутой веревками от и до, так, что конечности потеряли чувствительность из-за пережатого кровотока.
— Очнулась, эта, — сказали над ней, когда она пыталась понять, что, вообще происходит.
— Так пристукни, ток не домертва.
— Угук, — ответил первый голос, и Мист успела выхватить своим подземным зрением лицо бородатого, лохматого мужика, который буквально на мгновение появился в границах видимости, прежде, чем почувствовала удар и все погасло.
