Сказано – сделано. Я поселился в Дымках. В первые дни приводил участок в порядок. Стояла весна 2019 года. Я вспахал землю и засадил огород. Завершив посевную, заскучал. Скот решил не держать – даже кур, занятия не было. Телевизор я не смотрю, интернет надоел. В Дымках он имелся – беспроводной. Читать не хотелось. От скуки заныла рана в душе. Я смотался в райцентр и купил водки. Деньги имелись – скопил. Пил в хлам. Утром не смог встать. Болела голова, ныл желудок. «Водка попалась неправильная!» – решил я. Интернет мои выводы подтвердил. Уважающие себя россияне пили самогон. Делились рецептами, обсуждали конструкции аппаратов. Снимали ролики и выкладывали их в Ютуб. Посетители комментировали увиденное. С удивлением я узнал, что весь мир пьет самогон. Коньяк, ром, виски, джин, кальвадос – это продукты дистилляции, а не ректификации, как водка. От того буржуйские напитки вкусны и не наносят вред организму. Самогонщики в этом мамой клялись.
У меня появилась цель. Покупать аппарат я не стал. Варить металл умею, в том числе в аргонной среде. Оборудование есть. Я купил два кега из нержавейки емкостью в 50 литров. Проточил отверстия. Выбросил все ненужное, врезал тэны и краны. Сделал фланцы и просверлил в них отверстия для креплений на шпильки и для колонн. Насчет последних в сети шел холивар. Медь или нержавейка? Я выбрал медь. У нее теплопроводность выше. Испытание это подтвердило. Самогон лился в банку ледяной струей.
Первую брагу сделал по рецепту из интернета. Инвертированный [2] сахар, винные дрожжи, вода. Перегнал два раза. При втором отобрал «головы» и «хвосты». Получил мягкий, приятный напиток. Голова от него не болела совсем. И это из сахара! Я пустился в эксперименты. Делал брагу из солода, пробовал из картошки. Подоспевший урожай яблок пошел в дело весь. Я настаивал самогон на дубовой щепе – дубов в лесу росло много, получал виски. Кора дуба и мускатный орех, кориандр с гвоздикой давали латгальский коньяк. Ягоды и вишня шли на наливки. Лимончелло и кальвадос стали украшением коллекции. Не было только коньяка. Для него перегоняют вино, а виноград в Брянской области растет плохо. Ну, и бог с ним. Хватало и так.
Не считайте меня алкоголиком. Те самогон не гонят. Объясню. Сахарная брага бродит семь-десять дней, зерновая дольше. Алкоголик станет ждать? Перегонять дважды, отбирая «головы» и «хвосты»? Свежевыгнанный самогон пить нельзя – у него резкий вкус. Ему следует дать настояться – минимум неделю. Зачем это алкоголику? Он выпьет брагу до перегона. А еще проще – купит спирт в канистре, разбодяжит его водой и зальет шары. Для него важен результат, вкус ему до фонаря.
Я приобрел несколько кегов, куда залил результаты трудов. Оглядел их и понял, что несколько поспешил. Чтобы все это выпить, понадобится не один год. Что делать? Выход нашелся.
От соседей я увлечение не скрывал. Они заходили, заставали рабочий процесс. Естественно, я угощал. Продукт пошел на «ура». Мне предложили бартер – у крестьян денег не много. Молоко, яйца, мясо… Остальное было свое. Картошка, огурцы, лук и капуста. Жизнь в деревне оказалась дешевой. Со временем нашлась и работа. В Дымках жили фермеры, у них были трактора и машины. Техника выходила из строя, а тут свой слесарь… Делал я быстро, за ценой не стоял – совесть надо иметь. Сарафанное радио разнесло весть по району. Есть в Дымках Гоша, позвони ему – и он сделает. Быстро, дешево и с гарантией. Заказы сыпались один за другим. Я стал частным предпринимателем. С государством ссориться нельзя – обдерет, как липку. У него для этого возможности – о-го-го! Налоги лучше платить, благо небольшие. Так и пошло. Я сделал в доме ремонт. Заменил шифер на металлочерепицу, поставил новые окна, модернизировал водоснабжение и канализацию. У меня появилась ванная комната и горячая вода в доме. Печку я сохранил, она придавала дому уют. Но имелся и котел с батареями. Навестивший меня отец только головой покачал.
– Ну, ты развернулся! – сказал одобрительно. – Собираешься здесь жить?
– Да, – сказал я.
– Хозяйку бы тебе в дом! И детей завести.
– В деревне невест нет, – возразил я. – А из города не поедут.
Я лукавил. Предложения мне поступали – и весьма много. Но сердечная рана еще ныла.
– Подождем, – согласился отец, – но ты не тяни. Внуки у нас есть, но пусть будут еще.
Он гостил у меня несколько дней. Перепробовал все напитки, высоко их оценив. Я нагрузил ему сумку. Положил виски, сала, деревенских яиц. А еще деревенской колбасы – отцу очень понравилась. Сумка вышла тяжелой, но отец ее не тащил. Я отвез его в Брянск, посадил в поезд, позвонил маме, чтоб взяла такси и встретила.
Возвращался я поздно. УАЗ, сделанный еще в СССР, катил по заснеженному шоссе. Я его перебрал и довел до ума. Без машины никак. Выехать на заказ, в ближний райцентр, иногда – в соседнюю Белоруссию. У них сыр и другая молочка вкусные. А ехать недалеко.
На душе было тоскливо. Отец прав – одному скучно. Но брать жену из-за этого я не хотел. Не нравились мне кандидатки. Настя была боевой, увлекалась борьбой самбо. Мужиков на ковре валяла как кегли. Жаль, меркантильная. Говорят: в СССР было не так. Замуж там шли по любви. А сейчас девушки не такие. Выгадывают. У кого кошелек толще, машина дороже, звезды на погонах крупнее. Капитализм…
Машину, стоявшую на обочине, я едва не проскочил. Водитель выскочил на дорогу и стал мне махать. Я остановился и вышел наружу.
– Что случилось?
– Да вот, – он указал на машину. – Не едет. Чуть дам газу, глохнет.
Я присмотрелся. «Фольксваген Пассат Б3». Древняя модель, популярная в соседней Белоруссии. И номера тамошние.
– Дизель?
Он кивнул.
– Солярку зимнюю заливали?
– «Арктика». На заправке сказали.
Я хмыкнул. Верить операторам АЗС – себя не уважать.
– Дотащите до райцентра, – попросил водитель. – Переночую в гостинице, утром найду СТО. Я заплачу.
– Не стоит, – покачал головой я. – Нет там хороших мастеров. Разведут на деньги. У вас топливная система забита. Предлагаю другое. До моей деревни совсем ничего. У меня дом и теплый гараж. Загоним в него ваш пепелац, к утру парафин растворится. Плеснем в бак бензина, и вы спокойно уедете. Переночуете у меня. Дом большой, места много.
– Спасибо! – сказал он. – Меня Михаил Петрович зовут, а вас?
– Георгий. Можно – Гоша.
– У вас буксировочный фал есть, Гоша?
Я хмыкнул – глупый вопрос. Чтоб у слесаря не было? Я взял «фольк» на буксир и оттащил в Дымки. Там мы затолкали машину в гараж и пошли в дом. В нем было тепло – протопил печь перед отъездом. Петрович пошел в ванную, я занялся ужином. Достал из печи чугун с бабкой, нарезал сала и лука. Сходил в погреб, принес огурцов и капусты. Хлеб у меня свой, пеку в хлебопечке. Пока возил отца в Брянск, он поспел.
– Ого! – оценил угощение Петрович. – Лучше, чем в ресторане. Это бабка?
– С салом, – сказал я.
– Обожаю! – одобрил он. – Помню, мать в детстве пекла. А мы за корку дрались – она самая вкусная. Бабка в русской печи – это нечто. Я деревенский, Гоша. После школы в город перебрался. Институт окончил, на заводе работал. Недавно вышел на пенсию и вернулся в деревню.
– Пить будете? – спросил я. – Есть виски, латгальский коньяк, кальвадос. Еще наливки и хреновуха. Все собственного приготовления.
– А можно всего понемножку? – спросил он.
– Хоть по стакану, – сказал я. – Но вам завтра за руль.
– Учту, – он устроился за столом. – Наливайте!
Перепробовал он все. Похвалил бабку, сало, капусту и огурцы. Но более всего – напитки. Он их буквально смаковал.
– Вы мастер, Гоша! – сказал в завершение ужина. – Даже нет слов. Ладно, сало и огурцы – у меня не хуже. Но вот виски и хреновуха – нечто. Коньяк тоже хорош. Наливки – женский напиток, для меня слишком сладкий. Но я знаю, кому он понравится. Предлагаю бизнес. Вы гоните, я продаю.
– Запрещено! – покачал головой я.
– Это в России, – усмехнулся Петрович. – Продавать будем в Беларуси. Совершенно легально.
