переворота. Возможно, клинок был виновен в каких-то преступлениях, но лжецы не могли нести справедливость.
Следующий шаг в рассуждениях встал на место. Честь должна принадлежать тому, кто поступает честно, и Минори явно превосходил.
Коджи проверил свой вывод. Он был должен Минори, и честь Минори была менее запятнана, чем честь Шина и Королевства. Цепочка мыслей была короткой, но прочной, каждое звено было приемлемо для Коджи.
Его решение было ясным. Он спасет жизнь Минори любой ценой.
Спасение Минори оказалось затеей сложнее, чем Коджи ожидал. Юный клинок знал, что нужно было найти и спасти господина до утра. Задание казалось невозможным. Место заключения Минори было тайной, которую охраняли лучше всего в Королевстве, и каждый метод Коджи, чтобы определить это место, вызывал пустые взгляды и вел в тупики.
Коджи выпил с группой отдыхающих солдат, но даже с расслабленными алкоголем языками они не сказали ничего о клинке ночи. Он подошел так близко к баракам, как только осмелился. Но он не ощущал клинков неподалеку. Когда солнце стало садиться, Коджи отчаялся найти своего хозяина.
А потом он понял, что ему не нужно было искать. Он знал, где пройдет казнь утром. Они построили платформу для этого на середине пути между лагерем армии Шина и лагерем беженцев, в двух лигах от дымящихся останков Убежища. Место было идеальным, земля была ровной прерией на сотни шагов во все стороны, ни одно дерево не мешало видеть. Шин хотел превратить казнь в спектакль.
Коджи мог прийти рано и позволить солдатам привести к нему Минори. Побег будет трудным, но он уже признал, что его миссия будет почти невыполнимой. Его попытка заключалась не столько в успехе, сколько в удовлетворении чести. Он не мог придумать причину, по которой спасение должно было произойти именно сейчас. Завтра тоже подходило.
Коджи удалился, чтобы отдохнуть перед предстоящим трудным днем.
Он встал раньше солнца и продолжил свою тренировку, меч был едва виден в мягком сиянии луны. Коджи скорее чувствовал, чем видел качество своих движений. Он не мог быть готов еще лучше. Чтобы остаться незамеченным, он привязал меч к спине и накрылся лохмотьями бедняка. Он освободил разум от мыслей и направился к месту казни.
Коджи был удивлен, обнаружив, что он пришел не одним из первых. Казнь Минори была на рассвете, и хотя только первые проблески восхода солнца освещали происходящее, уже собралась значительная толпа. Кольцо солдат поддерживало периметр вокруг платформы, где должна была произойти казнь.
Люди бродили вокруг, и Коджи чувствовал закипающую ярость, едва сдерживаемую даже в мирной тишине раннего утра. Он пытался понять их точку зрения. Многие потеряли все из-за пожаров. Минори из-за манипуляций Шина стал мишенью этого гнева. Коджи слышал отрывки разговоров, когда подошел ближе к платформе:
— … убить всех клинков ночи в городе…
— Любая смерть слишком добра для такого злого человека…
— …слышал, что Шин победил его в бою…
Коджи погрузился в разговоры, позволяя себе чувствовать настроение толпы, не позволяя комментариям влиять на него. Его цель была ясна, разговоры лишь пустой шум.
Его отвлек запах собравшихся. Прошло несколько дней с тех пор, как сгорело Убежище, а вода была дефицитом. Никто не тратил ее на купание. Небольшими группами запах утихал в холодном осеннем воздухе, но когда все теплые тела были прижаты друг к другу, вонь немытой плоти была невыносимой.
Запах исходил не только от тел. Он увидел, что несколько человек пришли подготовленными к сегодняшнему дню. Некоторые несли навоз, другие гнилую пищу, а некоторые держали в руках камни. Многие, казалось, были готовы причинить Минори дополнительные страдания, если представится возможность. Коджи нахмурился. Минори был далек от совершенства, но он не заслуживал того уровня ненависти, который на него обрушился.
Со временем Коджи пробрался вплотную к толпе, его остановила шеренга стражников. Он мгновенно оценил их. Их темно-красная форма указывала на то, что они были членами армии Шина, но Коджи не видел никакой индивидуальной угрозы. Опасность возникнет только тогда, когда они нападут на него.
Вскоре Коджи впервые увидел своего хозяина, и его планы, какими бы простыми они ни были, были разбиты. Из краев толпы раздались резкие веселые вопли, рев, полный гнева и потери. Только Минори заслуживал такого приветствия. Но веселые вопли? На невысказанный вопрос Коджи был дан ответ, когда в поле зрения появился его хозяин, уже пригвожденный к столбу, его несли не слишком осторожно восемь стражников.
Коджи мгновенно узнал их, его инстинкты подтвердили копья, привязанные к их спинам. Минори нес отряд охотников за клинками ночи, который первым его схватил.
План Коджи изначально заключался в том, чтобы убить стражей до того, как они начнут казнь, а затем попытаться сбежать. Этот план уже не был осуществим. Минори уже был живым мертвецом. Даже если младший клинок убьет стражников, они никогда не смогут сбежать. Минори не мог бежать, а Коджи не мог нести его достаточно быстро. Добавьте к этому отряд людей, специально обученных убивать клинков, и его миссия стала еще более самоубийственной, чем раньше.
В толпе раздался еще один возглас приветствия, столь же отличный от первого, как ночь от дня. Это было приветствие спасителя. Через несколько мгновений Коджи увидел, что крик был адресован Шину, новому королю.
Рука Коджи сразу же легла на меч. Больше, чем кто-либо из присутствующих, Шин был виновен в боли и страданиях, которые испытал народ. Он приказал сжечь дворец, и Коджи подозревал, что это он приказал сжечь Убежище. Если бы кто-то знал, что Минори не виноват, мало кто из вероятных кандидатов выдал бы себя. Шин заслужил судьбу Минори гораздо больше, чем Минори.
Коджи услышал вопль агонии из горла, которое знало только крики уже несколько дней. Коджи снова посмотрел на Минори. Боль длилась пару ударов сердца и умерла с низким протяжным хрипом. Столб вонзили в дыру в платформе для него, и Минори теперь висел вертикально на деревянном строении. Коджи хотел отвернуться, но заставил себя смотреть. Минори заслужил, чтобы хоть кто-то смотрел на его страдания с жалостью.
Коджи еще не видел казнь. Наказание назначалось редко, было только для преступников, для которых труд или заключение считалось слабым наказанием. Он был бы рад никогда такое не видеть.
Шин поднялся на платформу, и толпа притихла, слушала их короля, который держал их надежды в руке.
— Друзья. Сегодня мы делаем первый шаг на пути к справедливости, которой требует Королевство. Слишком долго мы жили в страхе перед клинками. Возможно, когда-то они были нашими защитниками, но теперь они
