жертву.
— Совет проголосовал. Хотя, возможно, и нет никаких законов, запрещающих оставлять своих Связанных, в этом случае необходимо уделить особое внимание. Норт Дрейвен входит в Совет, он столп нашего общества, и с его социальным положением, все это… ваше «приключение» было довольно неловким для него.
Мои зубы сжимаются, челюсть сжимается, так что я никак не смогла бы ответить ему, даже если бы захотела, но честно говоря, в моей голове мало ответов, кроме того, как сильно я хотела бы придушить его силой мысли.
Это был бы потрясающий дар.
Он кивает мне, как будто я что-то сказала, и продолжает свой снисходительный бред.
— Итак, как видите, мы должны были принять решение. Вы не можете снова сбежать, не сейчас, когда ваши Связанные те, кто они есть, а ваши обманы на протяжении многих лет означают, что мы не можем вам доверять.
Это требует больше воли, чем я думала, но я заставляю свою челюсть расслабиться, чтобы выплюнуть:
— Так вы собираетесь запереть меня здесь? Поставите решетки на окна, а меня будете держать как гребаного питомца? Неважно, кто мои Связанные, принуждение меня завершить связь — это насилие, и я не буду просто прогибаться перед ними, как хорошая маленькая рабыня.
Все притворство вежливости слетает с него, когда его яркая улыбка превращается в гримасу. Он бормочет что-то о моих ужасных манерах, и дверь снова открывается, на этот раз входит неуклюжий охранник, и я съеживаюсь на стуле. Я не понимала, насколько я уязвима сейчас, без возможности использовать свой дар.
Несмотря на то, что это худшее, что можно сделать прямо сейчас, я начинаю паниковать.
Мысль о том, что меня парализует в этой комнате с этими двумя мужчинами… ничто не остановит страх, который овладевает мной. Потливость усиливается, и мои руки начинают дрожать, когда я хватаюсь за колени под столом, чтобы они этого не видели, но это бесполезно. Охранник ухмыляется мне, замечая мой ужас и, вероятно, получая от этого удовольствие. Чертов псих.
— Ах, Дженнингс, спасибо, что пришёл. Я надеюсь, что мисс Фэллоуз согласится на это, не прибегая к крайним мерам.
Согласится на что, черт возьми?!
Он достает маленький кожаный мешочек и расстегивает его. Все, что я вижу, — это скальпель, прежде чем я сойду с ума.
— Что, блять, по-твоему, ты собираешься со мной сделать?
Дженнингс ухмыляется, а затем я чувствую обжигающее прикосновение его силы, омывающее меня, мои мышцы напрягаются, и я, блядь, в ловушке собственного тела.
Я даже не могу пошевелить глазными яблоками, чтобы посмотреть на него или увидеть, что будет дальше. Я просто должна сидеть на месте и принимать это.
Я никогда не забуду этого человека. Когда-нибудь я заставлю его заплатить за это. Если бы это не ставило под угрозу все, от чего я убегал все это время, я бы обрушила на него свою собственную силу, посмотрела, как ему это, черт возьми, понравится, но вместо этого я должна просто… принять это.
На сегодня.
— Ну, ну, Дженнингс. Я подумал, что мы дадим ей шанс быть хорошей, хотя я бы предпочел покончить с этим, не мешая ее остроумному рту. Я совсем не завидую Дрейвену.
Дженнингс смеется, и они обходят меня, становясь позади меня, так что я, блядь, понятия не имею, что они делают.
— Я не знаю, ворваться в нее звучит как хорошая идея. Обычно именно те, у кого умный рот, так красиво раскрываются.
Срань господня.
Вот и все, мне придется использовать свою силу и бежать, этот парень ни за что на свете не изнасилует меня сегодня. Нет. Никогда, блять, не случится.
Мои волосы приподнимаются с шеи, и паника действительно начинает сдавливать мою грудь. Мой дар набухает у меня в животе, напрягаясь из-за ограничений, в которых я его заперла, желая выйти и защитить меня. Я, черт возьми, не могу думать. Я едва могу дышать. Если это не закончится в ближайшее время, я не смогу сдерживаться. Подобно рефлексу, как только он срабатывает, ничто не мешает дару проявиться в качестве защиты.
— Ты можешь немного размягчить ее мышцы здесь? Я не смогу вставить его, если ты этого не сделаешь.
Мое зрение начинает меркнуть, я определенно задыхаюсь.
— Я могу сделать ее более податливой.
Затем я чувствую острую боль в задней части шеи, которая выводит меня из паники. Этот ублюдок разрезает меня на куски! Он толкает и тянет мою кожу, открывая рану, а затем проталкивает что-то внутрь. Что, черт возьми, на самом деле происходит?
Дженнингс наклоняется вперед, так что я чувствую его дыхание на своей шее.
— Просто кое-что, чтобы мы всегда знали, где ты находишься, Олеандр. Если мистеру Дрейвену понадобится какая-нибудь помощь с вами, я буду первым добровольцем.
GPS-трекер.
Они воткнули мне в кожу долбаный GPS-трекер. Я еще даже не встретила своих гребаных Связанных, а уже ненавижу их. Я знаю, что сбежала, но я сделала это не просто так. Не то чтобы я могла когда-нибудь сказать им это, не рискуя снова их жизнями. Они даже не знают всего, я, черт побери, пожертвовала ради них.
Кроме того, я человек. Связь. У меня есть собственное мнение, и я буду принимать свои собственные решения. Они не могут навязать мне это дерьмо!
Один из них на самом деле зашивает мою рану обратно, я не вижу, кто из них, но я надеюсь, что это Ноукс, а затем они оба отступают за стол, где снова оказываются в поле моего зрения.
Теперь они оба в моем списке. Список людей, за которыми я, блядь, когда-нибудь приду, когда буду использовать свою силу, не так уж чертовски рискованно. Я собираюсь выследить их и устроить чертово шоу из моей мести.
— Теперь ты можешь выйти, Дженнингс. Я могу разобраться с остальной частью информирования.
Его сила сжимается вокруг меня, как тиски, прежде чем он, наконец, отпускает меня, как будто хочет напомнить мне о том, насколько сильно он контролирует меня прямо сейчас. Я делаю глубокий, судорожный вдох.
По крайней мере, они на самом деле не пытались меня изнасиловать. Я уверена, что смогу вытащить GPS, если понадобится.
— Это устройство может проводить достаточно вольт электричества, чтобы убить тебя, если ты попытаетешься его вынуть. Я также мог бы вырубить тебя этим, если бы захотел; теперь все твое существование у меня на ладони, Фэллоуз. Твои Связанные скоро прибудут, но я хотел, чтобы на тебя надели намордник до того, как они прибудут сюда. Дрейвен — мой близкий, личный друг. Нет ничего такого, что
