ровные борозды букв слагались в слово «Обочина».
Постоялый двор открыт с утра допоздна, и услыхав меня, на крыльцо вышел человек. Дверь, которую он не закрыл за собой, скрипнула.
Это был здоровый мужик средних лет, с прокуренными рыжими усами и лохматый со сна; но встал он явно раньше моего приезда: он вытирал руки о мокрый передник, и через его плечо висело застиранное кухонное полотенце.
Вряд ли он открыл бы передо мной дверь ещё двумя часами раньше.
Я подошёл к крыльцу, ведя коня в поводу, и поздоровался.
— У вас в «Обочине» кормят, надеюсь, получше, чем ниже по дороге? — задал я вопрос, который всегда задавал на постоялых дворах, меняя лишь название, прочтённое над входом или коновязью. Мужик улыбнулся, и я понял, что передо мной сам хозяин.
— О чём речь, уважаемый путник! — он развёл руками в хлебосольном жесте. — Но что слова! Не желаете ли сами убедиться, чтобы потом спрашивать в тех дворах, где вам ещё придётся побывать: «Надеюсь, у вас кормят не хуже, чем у Ларса в „Обочине“?»
Согласно кивнув головой, я последовал за Ларсом, накинув повод коня на жердь коновязи. Мы ещё не дошли до двери, как хозяин свистнул перебегавшему двор подручному и кивком указал на моего коня. Я шёл чуть позади и поймал парня за рукав, когда тот пробегал мимо.
— Можешь отвести его в стойло и почистить, но овса ему не давай, — сказал я, наклонившись к нему. — И держись подальше от его морды.
— Хорошо, сэр; — удивлённо ответил мальчишка. — А как его имя?
— Лучше тебе не знать, — ответил я, и, отпустив мальца, вошёл в дверь вслед за хозяином.
…Позавтракал я за отдельным столиком, в углу, разместившись так, чтобы видеть всех входящих в трактир. Впрочем, никто, кроме слуг, так и не вошёл. Лишь позже в дверь просочились двое, и заказали дешёвое пиво.
Сначала в зале было пусто. Мне предложили целое море холодных закусок; но завтрак уже готовился, и я дождался, пока не появились проснувшиеся постояльцы и нам не подали горячее.
Наевшись, я некоторое время наблюдал за людьми в зале, потягивая яблочное вино, среднее и по цене, и по качеству. Дороже здесь ничего не нашлось, хотя кормили тут и вправду неплохо.
Гостями у хозяина были трое мужчин. Два знакомых между собой торговца средней руки, обсуждавших какую-то сделку, из-за которой они здесь и встретились, и ещё один человек, старше их, одетый в чёрное с зелёным. Он подсел к ним, и они заговорили об отвлечённом. Те два худых рыжих мужика, что пили пиво, сидели в стороне. Молча.
Через какое-то время я отставил кружку и принялся за работу. А именно встал, подозвал прислугу, заказал вина на четверых и направился к столику купцов и их знакомого.
Я медлил, чтобы подоспеть к их столу одновременно со служанкой, подающей мой заказ. Мимоходом глянув в окно, я увидел, что поднимается ветер и собирается дождь.
— Доброго вам утра, господа, — сказал я. — Если вы не откажете мне и моему скромному угощению, я хотел бы присоединиться к вашей беседе. Возможно, своими ответами на мои вопросы вы поможете мне в поисках, которые я сейчас веду?..
Когда общие фразы были сказаны, три имени были названы, и об одном было забыто, я решил, что пришло время задать тот вопрос, который искренне не давал мне покоя.
— Не встречали ли вы, господа, в своих странствиях девушку, называющую себя Эдной, с тёмными волосами и босыми ступнями, путешествующую пешком? — Я посмотрел на них с надеждой.
— Она шла в зелёном платье? — спросил первый собеседник.
— Лицо её было печально, будто она только что плакала и вот-вот снова заплачет? — спросил второй собеседник.
— Она шла в сопровождении стаи бродячих собак? — спросил третий из них, одетый в чёрное с зелёным.
Их ответы заставили дрогнуть что-то глубоко внутри меня, и, борясь с горячей волной, я ответил им «да». Гораздо тише, чем хотел.
— Где вы встречались с нею? — спросил я, и голос не подвёл меня лишь потому, что я очень потрудился над этим.
— Она проходила здесь два дня тому назад, — сказал первый собеседник.
— Да, она проходила здесь два дня тому назад, — повторил второй собеседник.
— Я слышал о ней в Лаге, — ответил третий собеседник, тот, что был старше их.
Лаг… Его мне пришлось обойти, по причинам, что некогда зависели от меня. Вспомнилось, как сидя спиной к развалинам цитадели, я выбирал: посещать мне Лаг или нет? И выбрал — не посещать.
— Какое же селение лежит дальше на север по этой дороге? — спросил я. — И сколько до него дней пути?
— Я не знаю, — сказал собеседник, одетый в зелёное с чёрным.
— Алвиния, Город Четырёх Дубов, — хором ответили оба купца.
— А дней пути туда — сутки на коне, — добавил второй из купцов, и на этот раз оба других смолчали.
За моей спиной снова скрипнула входная дверь. Я обернулся через плечо, но это те двое допили пиво и покинули трактир.
— Спасибо, — сказал я, вставая. — В благодарность за помощь я не пожалел бы многого, но обладаю лишь малым.
— Не стоит благодарности — помочь рыцарю отыскать даму. — Человек в зелёном с чёрным наградил меня титулом, который был для меня заказан. — Но вчера её искал ещё один рыцарь.
За окном послышался топот отъезжающих лошадей.
— Какой? — спросил я, зная, что тот, о ком я подумал, вряд ли назовётся чужим именем.
— Он сказал, что его зовут Антуаном из Мелгели; скакал он в латах и на гнедом коне, и спешился у крыльца, чтобы задать те же вопросы, что и вы.
Проклятье. Я вдруг поймал себя на том, что думаю о худшем.
— Успел ли он нагнать её? — спросил я, не заботясь более о том, увидят ли они, как я меняюсь в лице, или нет. — И в какое время суток он проезжал здесь?
Я увидел тревогу в их лицах. И, к сожалению, она была не напрасной, о нет.
— Если скакал всю ночь напролёт — то да, — ответил купец. На улице пошёл дождь. — Он проезжал тут за два часа до заката, и очень спешил.
— День… Ответьте мне, а не заметили ли вы у него на левой руке кольца, из голубого металла, с зерном фиолетового камня, называемого жадеит или джейд?
— Позволь припомнить… — моё волнение явно передалось купцу. — Да, странник, камень был. Был в кольце на левой руке, а правая была в латной перчатке. Вторая же перчатка была заткнута за пояс.
— Благодарю. — Я повернулся
