Учителя походили на Дракалеса во многом. Даже доспехи сотворены их по подобию его: такие же багряные, так же испещрены множеством символов, так же покрывали всё тело. На головах же их были надеты весьма интересные шлема, которые покрывали не только голову, затылок и виски, но целиком облачали всю голову в броню, скрывая лики их за масками. И отличить одного ратарда от другого можно было не по очертаниям лица, но по различию очертаний их масок.
Тот, кто заговорил с Дракалесом, носил на голове своей шлем, что скрывал его лик за маской с изображением ярости и злобы. И каждый изгиб, каждая складка лишь ярче выражали это. Каждому, кто взглянет в лицо его, возомнится, словно ратард стремится нанести весьма яростный и сокрушительный удар. Шлем был глух со всех сторон, и лишь отверстия для глаз были проделаны в маске, чтобы носитель этого компонента доспехов не был слеп. Из тех отверстий глядели два оранжевых глаза, под стать тем, которыми обладал тарелон. Шлем был усеян множеством шипов и рогов. Обнажённые зубы острыми треугольниками придавали этому обличию ещё большей жути. Ратард этот звался Уáр. Дракалесу он приходился мастером оружия. У него молодой томелон брал уроки ведения различных видов дальнего и ближнего боя. Уар обладал даже знаниями копья и пытался передать их молодому Дракалесу, но, начав познание этого вида оружия, молодой и неопытный боец отринул их и не стал внимать поучениям мастера, как бы тот ни старался внушить тарелону важность этого. Уар говорил: «Даже если ты и не собираешься владеть копьём, тебе нужно, во всяком случае, получить знания об этом оружии, потому что, случись такое, что повстречаешь ты противника, преуспевшего в этом ремесле, не сумеешь сразить его» Дракалес же на эти упрёки отвечал так: «Что мне копьё, когда в мече или ином оружии мне равных нет? Сражу я копьеносца, используя знания других оружий!» И не имел Уар над учеником своим власти, потому всё случилось так, как пожелал тарелон, и ступил будущий бог на тропу войны с одним таким изъяном. Более же прочих оружий предпочёл багряный воитель меч. Это оружие взору его приглянулось сразу же, а как схватил его в руку свою, так сразу и легло оружие хорошо. Но более всего соединился Дракалес с этим оружием в тот миг, как Уар стал этому мастерству обучать молодого воителя. И понял тарелон, что с этим оружием не желает он более расставаться, что будет биться с ним во всякой битве. А Уар, как словно предвидел, что молодому богу войны приглянутся мечи, потому оставил уроки о них напоследок, ведь после того, как познал Дракалес мастерство мечей, не стал бы он внимать иному мастерству. Но Уар открыл ему, что эффективнее битвы с мечом будет битва с двумя мечами в двух руках. В том нашёл молодой томелон великий смысл и позволил мудрому ратарду наставлять его в этом направлении. Более прочих навыков Дракалес отдавался навыку владения двумя мечами и в конце своего обучения он во много раз стал превосходить своего учителя в том. И увидев величие своего ученика, Уар подметил: «Весьма искусен ты в этом ремесле и этом умении, — а далее добавил, — Да только может случиться так, что лишишься ты меча одного, и станешь сражение вести лишь одним из них. И будет эта битва не так велика, как битва с двумя оружиями. Так пойми же, что не должно тебе оставлять упражнения с одним мечом» И увидел Дракалес в тех словах великий толк, потому им и последовал. Одним мечом стал сражаться столь же искусно, как и двумя.
Второй ратард носил шлем на голове своей, и маска от шлема изображала лик, который изобиловал спокойствием и целеустремлённость. Мнилось, как словно лик этот взирает на огромное поле, что чрез мгновение станет великим побоищем и потонет в войне, а оно оглядывало его, выстраивая в голове великий план, размышляло, как одержать победу. Шлем имел два бычьих рога, и ото лба до затылка вилась, плотно прилегая к голове, прядь конских волос. Шлем был усеян множеством клёпок. Тот, кто носил этот шлем, звался Тáтик. Для молодого воителя был он знатоком боевых мудрости и хитрости, и тому ремеслу этот ратард обучал Дракалеса. В тот миг, как Уар окончил обучение тарелона навыкам владения своих оружий, к молодому богу подошёл Татик. Узнав же, чему Дракалес будет учиться у этого учителя, юный тарелон отказался от услуг будущего подчинённого, ссылаясь на то, что знаний, вложенных в него Уаром, будет достаточно, чтобы он был неуязвимым. Но Татик предложил ему сразиться. Тарелон и не думал отказываться, ведь для него наилучшим деянием из всех были сражения. Учитель сделал лишь один удар, и ученик был повержен. С тех пор будущий бог войны был убеждён, что совершенства он не достиг, и стал внимать новым урокам. Бои Татика не были столько зрелищны, как бои Уара, и казалось, что ратард и Дракалес только хвастались своими способностями. Но всякий раз, сражаясь со своим учителем, будущий бог войны терпел поражение одно за другим. Татик давал своему ученику, как казалось, совсем нелепые рекомендации, но, следуя им, молодой томелон видел, как с каждым разом становилось всё легче и легче одолевать своего учителя. Так будущий бог обучился боевым мудрости и хитрости и научился подстраивать её под необычные ситуации. Татик старался наносить удары в разные места, чтобы те были непредсказуемы для владыки Атрака. Будущий томелон смог обучиться особенному боевому взору, что позволяет не упустить из виду ни одно движение противника. Перенял Дракалес также у Татика все способы ведения битв, уподобился благодаря долгим и упорным тренировкам своему учителю и в конце обучения повергал его всякий раз, как ни сойдутся они в поединке. Таким образом, Дракалес достиг очередной ступени к совершенству в военном ремесле.
Третий учитель был ратард, скрывший свой лик за шлемом, чья маска изображала лик горделивый и уверенный в себе, как словно этот воитель всем своим видом пытался показаться важным и особенным. Он носил имя Ли́ер. Учителем он приходился Дракалесу по истории, а, если точнее сказать, в исторических личностях знал Лиер толк, а также обучал он различного рода языкам, чтобы могучий воитель слышал мольбы о пощаде на всяком наречии. И настолько велик этот ратард был в своём ремесле, что мог, лишь только окинув взором незнакомого противника, тут же выведать о нём всё. И ученик его этот навык познал, но труден был путь к этому ремеслу. Как окончились уроки Дракалеса у Татика, Лиер сказал, что будущий томелон теперь будет обучаться у него. Узнав же, чему ратард этот собирается обучить могучего воителя, стал всячески препираться в этом, говоря: «Для победы достаточно того, что я ведаю! Ни к чему мне знания, ведь рубит меч, но не ум!» Лиер же предложил будущему владыки сразиться. И тот, не задумываясь вовсе, встал и принял вызов учителя своего. Но тарелон лишь и успел сделать три удара, которые не были успешны, прежде чем мудрый наставник поверг его. Зауважал тогда могучий тарелон своего учителя и его ремесло, ведь на себе испытал результат применения знаний. Стал Дракалес обучаться у Лиера этой мудрости. Но всякий шаг давался будущему томелону всё тяжелее и тяжелее, ведь поучениям этого ратарда необходимо внимать в покое, приложив поболее умственных усилий, нежели физических. И помногу раз приходилось Лиеру одолевать пылкого тарелона, чтобы тот утолил жажду битвы и прозрел в очередной раз, что он в этом ремесле пока ещё несовершенен. И весьма долго продлилось обучение томелона Дракалеса у этого ратарда, вдвое дольше, нежели у предыдущих учителей, но в конце того срока он показал удивительные результаты — в битве со своим учителем он вышел победителем трижды подряд. Лиер самовольно пожелал провести со своим учеником три битвы, чтобы испытать его во всём, ведь помимо знаний о противнике он преподавал умение скрывать от врага свою сущность или же вовсе менять её, чтобы враг не разгадал сознание могучего томелона. Так Лиер провёл три боя и в каждом поединке он менялся, пытаясь запутать Дракалеса, но ученик крепко запомни не столько обличия Лиера, сколько его уроки, что смог с первого взгляда разгадать его и замаскироваться самому, потому три победы одна за другой были успешны. Помимо этого, ратард поведал будущему томелону о многих великих личностях, которых принято считать высшими владыками и богами. То были: Датáрол Победоносец; Ксáриор Изобретатель; Йóр Творец чудес и чудовищ; Бэйн, владыка Пустоты, и Ваул. Имена эти на века запечатлелись в сердце будущего бога войны, и о них он помнил всю свою жизнь.
