Глава 2
Наверное, мне стоило позаботиться о коне заранее, герои пешком не ходят. С другой стороны, какая кляча переживёт столетие взаперти? А если даже сможет, проснуться по нос в древнем навозе не слишком героично. С другой стороны, я разжился современной валютой и всегда ценным золотом. Думаю, этого хватит на хорошего коня и еду.
Новый день, новая жизнь и старый план. Что может быть лучше?
Спасённая бодро шагает рядом и беспрерывно щебечет, рассказывая обо всём. Так и хочется вернуть кляп на его законное место, да поглубже затолкать. С деревьев за нами наблюдают белки и птицы, в кустах сверкают жёлтые глаза. Девушка их даже не замечает. С женщинами всегда так, рядом с сильным мужчиной они начинают чувствовать себя неуязвимыми. Даже не подозревая, что несчастный изо всех сил пыжится, выжимая силы без остатка.
Хорошо, что я не такой.
Верный меч покачивается на поясе, карман оттягивает связка колец и полный кошель монет. Утренний ветерок обдувает грудь, запутывается в волосах. Взгляд девушки томный, влюблённый.
— Элдриан, какое знакомое имя… — Прошептала она, с видом ребёнка, увидевшего чудо.
— Разве?
— Такое чувство, что я уже слышала его. Вы знаменитый герой?
— Хм, не думаю.
«Я буду им и скоро».
— Ой, меня зовут Мелани… совсем забыла представиться!
— Ничего страшного, — улыбнулся самой тёплой улыбкой, на которую способен, — имена нужны, только когда путников больше трёх.
Судя по выражению личика, она даже не поняла слов, растаяла от одной улыбки.
— С вами что-то случилось? Ваша одежда…
— Не выдержала долго путешествия.
— Мой отец вознаградит вас! Может, даже наймёт в мою личную охрану!
«Фу»
— Я подумаю.
Жизнь понемногу вливается в тело, но от былой силы только тень. Проклятый маг предупреждал о таком, но эффект, куда сильнее, чем я думал. Раздражает. Возможно, мне не стоило убивать его сразу после создания зелья. Мог и подождать пару недель, пока доведёт формулу до ума. Ах, как он хрипел, что я пожалею об этом, захлёбываясь кровью!
Чем дальше от руин, тем ярче лес. Будто сама жизнь сторонится моей родины. Что неудивительно, учитывая пристрастия деда и отца. Тропа скорее звериная, мы движемся в зелёном туннеле, чья крыша переплетение ветвей. Через них пробиваются узкие лучи, скользят по земле, создавая муаровый узор теней.
— Ох, я узнаю это место! В детстве часто гуляла здесь… с подружками. — Всплеснув руками, прощебетала Мелани, вертя головой с такой живостью, что золотая волна волос скрывает лицо.
— Далеко ещё до города?
— Пара часов, верхами.
— Коня бы…
— Ну, деревня совсем рядом. Вы, видимо, никогда не бывали в наших краях?
— Да.
Ложь, я бывал во всех краях цивилизованного мира, а моими деяниями пугали матёрых воинов. От дворцов королей до островов, везде гремело моё имя! Правда, его заглушали имена отца и деда, но их больше нет. На мгновение перед внутренним взором всплыло худое лицо отца и удивление в его глазах. Причиной тому мой клинок в его груди.
Хорошие дети превосходят родителей, а я прекрасный сын. О лучшем он и мечтать не мог.
Левая нога опустилась в пустоту, а земля подло прыгнула в лицо. Я едва успел выставить руки, но правая не послушалась, и тело завалилось набок. Звуки стали глуше, девка завизжала, ухватила за плечи тряся и выкрикивая:
— С вами всё в порядке?! Наз Элдриан, вы меня слышите?!
— Слышу…
Голос слабый, а в животе и груди прорастает бритвенно острая боль. Будто каждая вена превратилась колючую проволоку и пришла в движение. В ушах загремел призрачный смех мага. Ну конечно, подлая тварь перестраховалась! Вот что он имел в виду…
— Вам плохо?
«А ты как думаешь дура?!»
— Да. Кажется, старый яд…
— Тут совсем рядом живёт ведьма… она бывает лечит…
— Веди… — Прохрипел я, собираясь с силами и вставая на колено.
Боль пульсирует в кончиках пальцев, подбирается к сердцу. Медленно и неотвратимо.
— Наз, она очень злая!
— Злая? Очень хорошо.
— П-почему?
— Злой лекарь это определено профи. Все они добрые в начале пути, а вот пообщавшись с пациентами…
Слова сорвались с губ вместе с кровью. Закашлялся, закрывая рот ладонью и чувствуя горячие брызги. Мелани подхватила под руку и повела куда-то в сторону, по едва приметной тропке. Что-то говорит, но звуки сливаются в бубнящий прибой. Мир перед глазами краснеет и раскачивается, по краю зрения сгущается мрак.
Я не хочу умирать! Не сейчас, не так! Проклятье, вообще никак! Ведь только начал, такой план…
Я ослеп, меня волокут по земле, ноги безвольно болтаются, руки как мокрые верёвки. Голова упала на грудь, а изо рта стекает горькая слюна. Должно быть, маг во Тьме сейчас смеётся…
***
Тепло, даже жарко, и больно. Будто после первой встречи с дедом. Что ж я жив, это уже радует. Теперь надо остаться живым, желательно вечно. Веки тяжелы, как свинцовые плиты, с трудом разлепил их.
Лежу на медвежьей шкуре в комнате с низким бревенчатым потолком. Свет из окна падает на древнюю старуху, что склонилась надо мной с глиняной кружкой в сморщенных руках. Белёсые глаза сверкают, а в них отражается жалкий, бледный и явно умирающий мужчина. Я.
— Так-так, — заскрипела ведьма, убирая кружку и ставя куда-то за гранью видимости, — кажется, вы пришли в сознание, принц Элдриан.
Приплыли, она меня знает. А раз так, то лучшее на что могу надеяться, это кинжал в сердце.
— К… к… кто…
— Кто я? Ах, боюсь мы не были знакомы, но я вас видела. Ах, вы ничуть не изменились, а вот я уже не та девочка в красном переднике.
— Вивиан?
— О! Какая честь! Узнали маленькую помошницу мастера? Ах, как я плакала, когда вы его убили!
Старуха наклонилась ниже, и я смог почувствовать омерзительный старческий смрад. Боги, не будь при смерти, меня бы вырвало! Хуже конца и не придумать, возмездие, настигшее через столетие. Какая ирония.
— Рыдала навзрыд, от счастья. Лаборатория вся моя и грязное животное, так любившее маленьких девочек, жрёт землю. Воистину, прекрасный день был. Жаль только счастье скоротечно. Но вот он вы и я, почти живая. Удивительно, да?
— И что теперь? — Выдавил я, усиленно подбирая мольбы о пощаде.
— Я вас вылечу, — сказала Вивиан, оттопырила указательный палец, длинный и увенчанный жёлтым ногтем. — Но с условием.
— Говори…
Ведьма отстранилась и передо мной встала девочка, лет десять, может, меньше. Белокурая, как снег, с водянисто-голубыми глазами и смешно вздёрнутым носом. Она смотрит на меня со смесью страх и… жалости? Вот чего не ожидал.
— Это Ваюна, моя… ученица.
Голос Вивиан ввинчивается в уши, смешивается со смертным звоном. Девочка легонько поклонилась, делая книксен.
— Однажды вы уже сделали добро для меня, прошу, сделайте ещё раз. Позаботьтесь о ней. Она умная девочка, но… вы же знаете, в мире полно тех, кому такие нравятся слишком сильно. Жрецы, разбойники и мелкие лорды. Вы согласны?
— Да! Только вылечи меня!
Мне не нужен ребёнок, какой герой ходит с детьми?! Ладно, пусть вылечит меня, а там… что может быть проще, чем избавиться от ребёнка? Дети склонны к смерти, могут упасть в яму, заблудиться в лесу или случайно прыгнуть со скалы. Во истину, дети ищут смерти всегда, как и она их.
В конце концов, я совершал вещи куда страшнее детоубийства. Хотя да, детей ещё не убивал. Даже странно как-то.
Скрюченные пальцы легли на грудь, а к губам прижалась кружка. С жадностью хлебнул содержимое. Горькое и сладкое до омерзения варево хлынуло в глотку, расплескалась по подбородку и груди. Мгновенно всосалась и разнеслось по телу огненной рекой.
— Спите принц, — проскрипела ведьма, — и помните о слове.
Глава 3
Смерть имеет множество ароматов, обусловленные её причиной: сладковатый от ядов и выедающий ноздри смрад болезней. Оттенки на любой, даже самый изысканный вкус. Я знал убийц, пьянеющих от запахов крови, и некромантов, жадно втягивающих смрад гниения, но только один человек пах Истинной Смертью. Мой дед. Он пах как НИЧТО, чем и является смерть.
