А говоря, он сперва в мгновение ока пролистал колоду, а затем упёрся взглядом в игрока и начал тасовать её не глядя.
— Есть, конечно, много способов мошенничать в картах. Дорисовывать крохотные детали на рубашках, помечать карты ногтем или перстнем, даже порошком втирать очки. Но, честно говоря, всё это грубые трюки для простых смертных, — с каждым словом руки Оррика двигались всё быстрее и быстрее, карты просто летали в них со всевозрастающей скоростью, от которой у зрителей начали округляться рты.
— А у моего почтенного отца, мир его душе, было, в своё время, любимое упражнение на развитие наблюдательности и способности отслеживать чужие движения, столь необходимых для школы боевых искусств, передававшейся в нашей семье. Я должен был запоминать карты без помощи каких-либо отличительных признаков, просто по положению в колоде и отслеживать их, пока он колоду тасовал. Не с такой, конечно, скоростью, как я тасую сейчас, — Оррик вдруг резко остановился, когда колода, казалось, уже были готова задымиться от трения. По-прежнему не глядя, он снял пять верхних карт и бросил их на стол. Взглядам всех предстали пять старших карт старшей, синей, масти, выстроенные по их достоинству — воин, чародейка, патриарх, светило, дурак.
— Моя наблюдательность в целом, увы, не развилась до степени, которую он хотел бы видеть. Но, по крайней мере, теперь обыграть меня в карты может лишь другой дваждырождённый.
Пока Оррик проделывал свои трюки с колодой, рукав его камзола несколько задрался и глазам всех свидетелей предстал медный браслет со знаком солнца и луны, какой выдавался на въезде в Валнезию дваждырождённым чужестранцам.
Взгляд игрока метнулся по залу. Среди посетителей трое были его подсадными утками, но сейчас оба здоровяка усердно делали вид, что они тут совершенно ни при чём, про красотку и говорить нечего. Игрок развёл руками, пытаясь принять смущённый вид:
— Я прошу прощения у почтенного дваждырождённого, но какое отношение это имеет ко мне. Я не более чем простой человек…
— И ты, конечно, готов подтвердить это в палате правосудия или как тут она называется? Меня предупреждали, что сокрытие Второго Рождения — само по себе преступление в Валнезии.
В ответ эти слова игрок опрокинул на Оррика стол и пустился бежать. Ну, попытался это сделать. Перевернувшаяся крышка стола придавила лишь незадачливого студента. А Оррик отскочил в сторону как раз вовремя, чтобы сделать игроку подножку. Тот с проклятием растянулся на полу и едва подумал о том, чтобы вскочить, как обнаружил перед лицом остриё шпаги Оррика.
— Не торопись, успеешь ещё набегаться на своём веку.
Студент, между тем, охая и ахая поднялся на ноги и тут же рассыпался в благодарностях:
— Ах господин мой, вы даже и представить себе не можете, как вы мне помогли. Подумать только, этот негодяй оказался плутом и шулером и чуть не довёл меня до, до… Ах, я даже не знаю как вас благодарить!
Оррик поглядел на светящегося от нежданного счастья студента так, словно хотел сказать, что подходящие для всякого случая знаки благодарности лежат в кошельке — но напрямую напоминать об этом не стал.
* * *
Все дела, касающиеся дваждырождённых, не могли, конечно, решаться ниже городского суда, так что на следующий день Оррику пришлось идти давать показания через половину Валнезии. Хотя это и дало ему отличную возможность полюбоваться красотами сердца знаменитого города, к тому времени, как его долг перед правосудием был исполнен, в мыслях он бурчал о том, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.
Как раз когда он собирался выйти из палаты суда, где приятная прохлада поддерживалась чародейскими ухищрениями — хоть какой-то плюс пребывания в ней — под жаркое солнце, его перехватил молодой красавчик в расшитом золотом синем камзоле.
— Не вы ли чужестранец-дваждырождённый, кто назвался Орриком из Дейнца? Мой господин, старейшина Нелленс Нератти, передаёт вам извинения за недостаток гостеприимства, который вы испытали в нашем славном городе и надеется, что вы не откажетесь разделить его компанию за обедом.
Оррик пристально поглядел на красавчика. Друзья Оррика на родине шутили, что его длинный нос за версту чует запах интриг и шансов для авантюриста, но тут этот запах ощутил бы любой. О семействе Нератти знали далеко за пределами Валнезии, и уж явно его нынешний глава приглашал на обед бродягу из далёкой страны не ради приятной беседы.
— Конечно, не откажусь.
* * *
То, что менее чем через час после принятия приглашения, он оказался одним из участников поединка, не удивило Оррика ни в малейшей степени.
Всякий дваждырожденный, даже дваждырождённый, который лишь пять минут назад прошёл своё второе рождение и приобрёл Второе Дыхание — способность вбирать в себя вместе с воздухом неощутимую для простых смертных сверхъестественную энергию вселенной — укреплялся физически и умственно. От природы слабые телом обычно становились здоровыми, а сильные немедленно оказывались где-то на самой грани, может даже чуть за гранью возможного для даровитейших среди вышеупомянутых смертных. Но то было лишь началом даров Второго Дыхания — как согласился бы всякий, увидев этот поединок. Оррик и его элегантный противник наносили и отражали удары с такой быстротой, что нормальному человеку непросто было бы даже со стороны проследить их движения. Тренировочный зал в обширном особняке Нератти оглашался звоном клинков, столь частым, что он сливался в сплошной гул. Со шпаг Оррика и красавчика так и летели разноцветные искры — внимательный наблюдатель мог понять, что они были вспышками волшебной силы, а не крохотными кусочками металла. Бой продолжался уже с минуту, а дыхание противников даже не начало сбиваться.
Но и тот, кто не мог ничего толком разглядеть в замысловатом танце кружащейся стали, мог сказать, кто тут одерживает верх. Оррик сражался одной лишь шпагой, не притрагиваясь к кинжалу на поясе, а красавчик почти сразу перешёл на два клинка, но всё же не мог даже коснуться одежды противника. Он отступил на шаг, ещё на несколько, его лицо скривилось от досады и гнева, он попытался перейти в контратаку, но ярость боя подвела его. Оррик, улучив момент при слишком отчаянном выпаде, нанёс смачный шлепок плоской стороной клинка по правому запястью красавчика и тут же выбил шпагу из онемевшей руки. Его противник выгнулся назад, отшатываясь от укола в лицо