— Это… — устало сказала ночь.
— Это ваша проблема, — ответил человек. — Я даю вам неделю. После этого я хочу получить ответ на свою просьбу.
— Просьбу? — уточнила ночь.
Человек на набережной улыбнулся:
— Да. Пока я лишь прошу.
Он повернулся и пошел к машине — «Волге», которая вновь войдет в моду примерно через полгода.
Даже если любишь свою работу — последний день отпуска навевает тоску. Еще неделю назад я жарился на чистеньком испанском пляже, вкушал паэлью (если честно — узбекский плов вкуснее), пил в китайском ресторанчике холодную сангрию (и как так получается, что китайцы национальный испанский напиток готовят лучше аборигенов?) и покупал по магазинчикам всякую курортную сувенирную ерунду.
А теперь вновь была летняя Москва — не то чтобы жаркая, но томительно-душная. И последний день отпуска, когда голова отдыхать уже не способна, но работать отказывается наотрез.
Может быть, поэтому звонок Гесера я встретил с радостью.
— Доброе утро, Антон, — не представляясь, начал шеф. — С возвращением. Узнал?
С каких-то пор звонки Гесера я начал чувствовать. Будто менялась трель телефона, обретала требовательный, властный оттенок.
Но говорить шефу об этом я не спешил.
— Узнал, Борис Игнатьевич.
— Один? — спросил Гесер.
Ненужный вопрос. Уверен, что Гесер прекрасно знает, где сейчас Светлана.
— Один. Девочки на даче.
— Хорошее дело, — вздохнул шеф на том конце трубки и в голосе его появились совсем человеческие нотки. — Ольга вот тоже утром в отпуск улетела… половина сотрудников на югах греется… Ты мог бы сейчас подойти в офис?
Ответить я не успел — Гесер бодро сказал:
— Ну и прекрасно! Значит, через сорок минут.
Очень хотелось обозвать Гесера дешевым позером — конечно, положив вначале трубку. Но я промолчал. Во-первых, шеф мог услышать мои слова без всякого телефона. Во-вторых — уж кем-кем, а дешевым позером он не был. Просто предпочитал экономить время. Если я собирался сказать, что буду через сорок минут — к чему терять время и меня выслушивать?
А еще — я был очень рад звонку. Все равно день пропащий — на дачу я поеду только через неделю. Убираться в квартире рано — как любой уважающий себя мужчина в отсутствии семьи я делаю это один раз, в последний день холостяцкой жизни. Идти в гости или звать гостей к себе тоже решительно не хотелось. Так что куда полезнее на день раньше вернуться из отпуска — чтобы в нужный момент с чистой совестью потребовать отгул.
Пусть даже у нас не принято требовать отгулы.
— Спасибо, шеф, — с чувством сказал я. Отлепился от кресла, отложив недочитанную книжку. Потянулся.
И телефон зазвонил снова.
Конечно, с Гесера станется позвонить и сказать «пожалуйста». Но уж это точно будет фиглярством!
— Алло! — произнес я очень деловым тоном.
— Антон, это я.
— Светка, — сказал я, усаживаясь обратно. И напрягся — голос у Светланы был нехороший. Тревожный. — Светка, что с Надей?
— Все в порядке, — быстро ответила она. — Не волнуйся. Лучше скажи, как у тебя дела?
Несколько секунд я размышлял. Пьянок не устраивал, женщин в дом не водил, мусором не зарос, даже посуду мою…
А потом до меня дошло.
— Гесер звонил. Только что.
— Чего он хочет? — быстро спросила Светлана.
— Ничего особенного. Просил сегодня выйти на работу.
— Антон, я что-то почувствовала. Что-то нехорошее. Ты согласился? Идешь на работу?
— Почему бы и нет? Совершенно нечем заняться.
Светлана на другом конце провода (хотя какие провода у мобильных телефонов?) молчала. Потом неохотно сказала:
— Знаешь, меня будто в сердце кольнуло. Ты веришь, что я беду чую?
Я усмехнулся:
— Да, Великая.
— Антон, ну будь серьезнее! — Светлана завелась немедленно. Как всегда, если я называл ее Великой. — Послушай меня… если Гесер тебе что-нибудь предложит — откажись.
— Света, если Гесер меня вызвал — значит, хочет что-то предложить. Значит, рук не хватает. Говорит, все в отпусках…
— Пушечного мяса ему не хватает, — отрезала Светлана. — Антон… ладно, все равно ты меня не послушаешь. Просто будь осторожен.
— Светка, ты же не думаешь всерьез, что Гесер собирается меня подставить, — осторожно сказал я. — Понимаю твое отношение к нему…
— Будь осторожен, — сказала Светлана. — Ради нас. Хорошо?
— Хорошо, — пообещал я. — Я всегда очень осторожен.
— Я позвоню, если еще что-нибудь почувствую, — сказала Светлана. Кажется, она немного успокоилась. — И ты позвони, хорошо? Вот хоть что-нибудь необычное случится — звони. Ладно?
— Позвоню.
Светлана несколько секунд молчала, а прежде чем положить трубку, произнесла:
— Уходил бы ты из Дозора, Светлый маг третьего уровня…
Что-то подозрительно легко все закончилось — мелкой шпилькой… Хотя эту тему мы договорились не обсуждать. Давно договорились — три года назад, когда Светлана ушла из Ночного Дозора. Ни разу обещание не нарушали. Конечно, я рассказывал жене про работу… про те дела, которые хотелось вспоминать. И она всегда слушала с интересом. А вот теперь — прорвало.
Неужели и впрямь почувствовала что-то нехорошее?
В результате собирался я долго, неохотно. Надел костюм, потом переоделся в джинсы и клетчатую рубашку, потом плюнул на все и влез в шорты и черную футболку с надписью «Мой друг побывал в состоянии клинической смерти, но все, что он мне привез с того света — эту футболку!» Буду похож на жизнерадостного немецкого туриста, зато сохраню хотя бы видимость отпускного настроения перед лицом Гесера…
В результате я вышел из дома за двадцать минут до назначенного шефом срока. Пришлось ловить машину, прощупывать линии вероятности — после чего подсказывать водителю те маршруты, на которых нас не ждали пробки.
Водитель подсказки принимал неохотно, с глубоким сомнением.
Зато мы не опоздали.
Лифты не работали — парни в синих спецовках деловито грузили в них бумажные мешки с цементной смесью. Я пошел по лестнице и обнаружил, что на втором этаже нашего офиса идет ремонт. Рабочие обшивали стены листами гипсокартона, тут же суетились штукатуры, промазывая швы. Параллельно сооружали подвесной потолок, куда уже были упрятаны трубы кондиционирования.
Настоял все-таки на своем наш завхоз, Виталий Маркович! Вынудил шефа раскошелиться на полноценный ремонт. И даже деньги где-то изыскал.
Задержавшись на миг, я посмотрел на рабочих сквозь Сумрак. Люди. Не Иные. Как и следовало ожидать. Лишь у одного штукатура, совершенно неказистого на вид мужичка, аура показалась подозрительной. Но через секунду я понял, что он просто влюблен. В собственную жену! Надо же, не перевелись еще на свете хорошие люди!
