Набирающие силу заклинания спешно начали дезактивироваться, умело поворачиваемые вспять эльфами. Одно дело убить преступника, да еще по приказу Князя. Тут уж кем бы ни был тот, на кого указала венценосная особа, пощады ему не будет. Совсем другое убить древнейшего и наиболее знаменитого мага своего народа, который готов воззвать к высшим силам, чтобы доказать свою невиновность. И который, вполне возможно, только что спас Князя от смерти. Или от того, что хуже, чем смерть. Духи Порядка о том, что такое жалость знают. Из словаря. Не хочет обвиняемый идти в Зал Суда, но согласен на альтернативный вариант, сводящий риск для князя к нулю? Пускай. Смерть, которую принесут порождения Порядка, мгновенна и неотвратима. Тени предков же пусть и чуть менее надежны при решении силовой части проблемы, но, тем не менее, тоже никогда не ошибаются. И на правителя эльфов никогда не нападут.
— Я верю тому, что показала мне моя сила, — пожал плечами князь, и повинуясь его жесту магия вновь была приведена в полную боевую готовность, правда теперь она уже была направлена не на проламывание защиты, а на предотвращение побега, — ты был в покоях моей избранницы. А после этого нить ее жизни оборвалась, а ведь уже четыре месяц как она носила под сердцем наследника. Не хочешь идти в Зал Суда? Так тому и быть.
— Да с чего ты взял, что твою невесту убил именно я? — возмущению стоящего посреди круга готовых к бою волшебников чародея не было предела. — На кой мне это?
— Неважно, — пылавший жаждой мести владыка Леса решил не вступать в дискуссию и воззвал к силе своей крови, призывая то, что спало в ней пробудиться.
Слегка по иному зашелестела листва, как-то не так подул ветер, странно начали вести себя звуки. А на залитой солнцем лужайке вдруг появились тени, в которых, впрочем, без труда можно было бы узнать тех, кто их когда-то отбрасывал. Все они как одна обладали одной отличительной деталью. На том месте, где у живых перворожденных располагается середина лба, у них ярким огнем горело пламенное подобие княжеской диадемы, в настоящий момент украшающей молодого и очень злого эльфа, стоящего перед архимагом.
— Диадема, — пробормотал вслух Келеэль по своей многотысячелетней привычке. — Символ власти князя. Мощнейший артефакт, который каждый повелитель эльфов носит, не снимая, всю жизнь. Который запоминает каждый его вздох. И который вполне может тень этого самого правителя ненадолго вернуть из любого посмертия, если, конечно, его душа еще не ушла на перерождение.
— Духи предков, — от голоса своего бывшего ученика Келеэль поежился, — взываю к вам! Ваша плоть и кровь была убита! Помогите найти и покарать виновного!
Тени промолчали, и с места не двинулись. Хотя, в принципе, могли бы и ответить, речь была им доступна, да и мыслить отпечатки князей умели ничуть не хуже чем их оригиналы. С другой стороны, это ведь были все-таки не живые существа и даже не мертвые. Кто поймет их логику? Одно известно совершенно точно. Своей силы они не теряют и, как и все, кто находится за гранью смерти, лгать не могут. Ну и, соответственно, очень остро чувствуют ложь.
— Интересно, — вслух задумался Келеэль, — а не родственна ли Смерть Порядку?
— Говори! — велел правитель эльфов своему бывшему наставнику. — Зачем ты убил Лофию?
— Твою новую пассию? — удивился стоящий в кругу готовых к бою волшебников древний эльф. — Да я ее не видел… лет десять точно не видел!
— Не старайся запутать меня, — холодной яростью Князя можно было бы напугать даже нежить. Даже очень тупую нежить. — Предки, не дайте ему лгать! Скажи только одно. Ты ее убил?
— Нет.
Слово было сказано. Тени венценосных предков, которых вернула ненадолго к какому-то подобию жизни сила их потомка, стремительно истаивали. То, зачем их призвали, было исполнено и больше подобиям ушедших за грань смерти владык нечего было делать среди живых. Во всяком случае, пока носитель диадемы не узнает настоящего убийцу. Вот тогда они и сами придут из небытия, чтобы забрать с собой виновного. Но, тем не менее, пока они еще не окончательно ушли в свои малопонятные смертным планы, архимаг поспешил бросить еще пару фраз, в достоверности которых все присутствующие могли быть уверены, приказ князя отслеживать ложь еще действовал.
— Я вообще уже почти пятнадцать лет никого не убивал, а последний перворожденный, который пал от моей руки, скончался более семисот лет назад.
— Но… но я же видел… чары показали, — аватар стихии жизни, что стоял на месте князя секунду назад, исчез. Теперь перед подданными стоял не правитель, нет, просто молодой эльф, который потерял свою женщину и ребенка. И который ожидал, что месть случиться. Здесь и сейчас. Но этого не произошло.
Полуэльф-демонолог облегченно вздохнул, развернулся и поковылял куда-то вглубь парка, дернув за руку ближайшего коллегу и что-то прошептав ему на ухо. Тот внимательно выслушал, кивнул и, передав эстафету по цепочке, поспешил догнать полукровку. За ним поспешно последовали и другие волшебники вместе с гвардейцами. Быть свидетелями моментов слабости высших мира сего опасно. Не для жизни, не тот случай, так для карьеры точно. Оставить своего владыку наедине с его учителем, чтобы два самых могущественных эльфа государства наедине выяснили свои отношение в свете открывшихся событий.
— Охранные чары дворца так решили? — передразнил своего бывшего ученика волшебник, по чьим вискам градом тек пот. Даже самый могущественный и искусный маг мира с большим трудом мог противостоять объединенному натиску дюжины своих коллег. — Так их даже студенты, которые лазают в покои к фрейлинам, обманывать ухитряются. Или, может быть, защита твоих личных покоев отличилась? Какая-нибудь из трех известных или парочки тайных? Помниться я еще твоему отцу записывал семь способов как их обмануть. А чары с тех пор так и не поменялись. Или, может, на свои личные заклятия понадеялся, на те, что повесил с помощью магии жизни? Спешу тебя огорчить, ты в магии не гений.
— Но… кто? — огонь ярости, пылавший в глазах князя, разгорался с новой силой, вот только теперь эманации энергии не были направлен теперь на стоящего рядом чародея. Предки не могли ошибиться, а значит, убийцы рядом с ним не было. Да и упадок сил давал о себе знать… призыв мертвых владык дело далеко не простое.
— Разбирайтесь сами, — зло бросил Келеэль, сгорбившись и тяжело опираясь на свой посох. — И вели своим холуям снять блокировку телепортации, мне домой пора.
— Стойте, учитель. Простите меня. Я объясню, — теперь в голосе князя уже не было ни ненависти, ни силы. Вторая вся ушла на призыв хранителей рода, а первая… первая после слов, сказанных в присутствии венценосных теней, видимо утратила цель. В голосе правителя эльфов осталась только боль.
