Третьей за столом сидела женщина — некрасивая, немолодая, неопрятная. Таких легко можно увидеть на поле или, в лучшем случае, с тряпкой в руках оттирающими от грязи стену богатого дома (наружную стену, внутрь не пустят). Даже в бедной таверне она казалась случайной гостьей. Серое платье, деревянные башмаки, дырявые чулки, обломанные ногти с черной каймой грязи — даже из-за соседнего стола с нищими калеками ее бы прогнали за неопрятность.
— Владычица Бертиль… — Гильнар склонил перед женщиной голову.
— Садись, итаманец, — сказала женщина сонным, невыразительным голосом.
Гильнар опустился на стул так, чтобы все время видеть женщину. Из всей троицы Бертиль была наиболее сильна, опасна и непредсказуема.
Как и полагается Владычице душ.
— Ты говорил, нас будет пятеро, — продолжила Бертиль.
— Да, кстати! — оживился маг. — Где пятый?
— Где вор? — с любопытством спросил варвар и взмахнул обглоданной костью. — Я и сам немного вор, я хочу увидеть собрата.
— И впрямь! — подхватил слепой мальчик. — Где же вор?
— Если не будет вора, то я не… — Владычица Бертиль вздрогнула и уставилась на мальчика. — Что ты… как ты здесь оказался?
— Я пятый, — сказал слепой мальчик. Собака-поводырь у его ног жадно следила за костью в руках варвара.
— Ты ребенок, — сказал маг.
— Я вор. Я пил с нищими, которые подозрительнее стражников в храме Бхеда. Я сел за стол с вами, а вы не заметили, пока я этого не захотел. Что вам еще надо?
Маг прищурился, глядя на слепого мальчика. Тот был одет ярко, даже вызывающе для нищего побирушки: грубый свитер из желтой шерсти, голубой шарф на горле — и тем более странным было то, что никто не увидел его приближения. Белые слепые глаза мальчика слезились, нечесаные волосы патлами лежали на лбу.
— Ну да, — сказал вдруг маг. — Конечно. У тебя аура взрослого.
— Разумеется, — расхохотался варвар и бросил собаке кость. Устрашающего размера челюсти щелкнули, перекусывая подачку. — Он пахнет не как ребенок. Да и вообще не как человек!
— Твоя душа стара, — сказала Владычица Бертиль. — Почти как моя.
— Отец рассказал мне как найти Атарда, — пояснил Гильнар. — Лучшего вора королевства… еще со времен северных войн.
— Но он не совсем человек, — заметил маг. — Нас это не смущает?
— Ты тоже не совсем человек, — сказал дорганец. — Меня — не смущает. Я имел дело с бастардами. Этот… еще ничего. Эй, Атард, твоя кровь красная?
Слепой мальчик повернул голову к варвару.
— Зеленая.
— Ну ничего, — дорганец не смутился. — Всякое бывает. Кто был твой папаша?
— Человек, — ответил Атард. — Демоном была мать.
— Затейник был твой папаша, — дорганец засмеялся. — Без обид, я ничего не имею против.
Владычица душ пожала плечами. Спросила:
— Слепота ему не мешает, остальное… остальное не важно. Мы готовы?
— Почти, — Гильнар поглядел на мага. — Тут людно…
— Нас никто не слышит, — сказал маг. — Говори.
Веки бога предательства, Бхеда, сомкнуты — ибо никто не должен читать в его глазах.
Во рту бога предательства, Бхеда, нет языка — ибо язык может случайно сказать правду.
Но никто, ни среди смертных, ни среди богов, не видит так зорко в человеческих сердцах как Бхеда.
И никто, ни среди смертных, ни среди богов, не бывает так красноречив.
— Мы все знаем, что собираемся сделать, — сказал Гильнар. — И раз уж так вышло, что собрал всех я — то мне и придется спросить. Почему вы идете на это?
Владычица душ нахмурилась.
— Я не хочу погибнуть из-за предательства, — пояснил Гильнар. — Если вы не скажете настоящих причин, я не смогу доверять вам, а вы — мне и друг другу. Позвольте же мне сказать первому. Владычица душ подтвердит, правда это или ложь.
— Мне можешь не говорить, — маг скривился. — Ты молод, красив, богат. Я знаю черты лица итаманских принцев. Только одно могло заставить тебя приехать во Фрейдинг.
— Любовь, — кивнул Гильнар. — Анаис, девушка, предназначенные мне в жены. Король даже не взял ее в жены… только в нижний гарем.
— Ты хочешь отомстить? — уточнил маг.
— Отомстить и отобрать у короля Анаис, — сказал Гильнар. — Одно невозможно без другого.
— Он говорит правду, — кивнула Владычица. — Твое слово, маг.
— Почему я? — маг поиграл бокалом. — Хорошо. Мне плевать на короля, и на его баб — тоже плевать, уж извините. Я вообще предпочитаю юношей. Но Винрих перешел черту. Вдобавок к этому, — маг коснулся светящейся печати на лбу, — он обязал магов принести ему клятву жизни и смерти. Магия не игрушка королей! Пока большинству магов удается уклониться, но с каждым днем отношения накаляются… если начнется война между королем и гильдией магов — запылает все королевство. На королевство мне тоже плевать, уж простите! Но магия не должна погибнуть. Даже… даже если для этого надо сгореть королевскому дворцу… или погибнуть одному магу.
— Камень не горит, маг, — сказал варвар.
— Смотря в каком огне, — ответил маг.
— Он говорит правду, — кивнула Бертиль. — Говори, дорганец.
— Деньги, — просто сказал варвар. — Блестящие золотые кружочки. Сверкающие разноцветные камешки. И то, что они дают. Сладкие вина, сочное мясо, молодые девушки… уж извини, Регис, но у тебя странные вкусы.
— Он врет, — сказала Бертиль.
Варвар покраснел. Маг иронически приподнял бровь, но поймав свирепый взгляд, спрятал улыбку.
— Слава, — коротко сказал варвар. — Слава и честь. Подвиг, который прогремит по всем королевствам! А может быть, кто знает… может быть и трон. А уже потом — вина, мясо, девушки! Золото — отрада слабаков.
— Вот это правда, — сказала Бертиль. — Атард?
— Мою мать сожгли на костре, — сказал мальчик. — Моего отца посадили на кол. Меня бросили в темницу лишь для того, чтобы маги решили, кто из них разрежет меня на части и разберется, нет ли чего ценного в моих потрохах. Это сделал отец короля… теперь я верну долг его сыну.
— Твоя душа темна и неправильна, — задумчиво сказала Бертиль. — Но ты не врешь. Теперь мое слово.
— А кто подтвердит его? — спросил дорганец.
— Я, — маг вытянул руку и язычок пламени перепрыгнул на волосы женщины. — Говори, но бойся лжи, пламя почувствует ее.
— Винрих — мой сын, — сказала Бертиль.
Маг вздрогнул. Варвар что-то восторженно прорычал. Слепой мальчик положил руку на загривок собаки и замерцал, будто растворяясь в воздухе. Только Гильнар остался невозмутим.
— Винрих мой сын, — повторила Бертиль. — Он убил моего мужа и своего отца, чтобы получить трон. Он обвинил в убийстве своего брата, чтобы получить трон… и казнил его. Он отдал свою сестру замуж за итаманского короля, отослал бедную маленькую девочку на край света… чтобы получить трон. Он отдал меня жрецам и повелел сделать Владычицей душ… чтобы получить трон. Я привела его в этот мир, я в ответе за то, что он совершил.
