— Позволь мне? — спросил слепой мальчик из-за спины Гильнара.
— Валяй, — прошептал Гильнар.
Слепой мальчик, привстав на цыпочки, похлопал евнуха сзади по плечу. Как он смог туда переместиться, Гильнар не увидел, хоть и смотрел во все глаза. Евнух стремительно обернулся. Мальчик быстрым движением приложил ладонь к его груди. Пес за спиной Гильнара негромко и одобрительно зарычал.
Евнух захрипел и рухнул на колени. Мальчик, не отрывая ладони от евнуха, с любопытством смотрел на него.
— Он зачарован только оттого, что снаружи, — сказал мальчик. — Не оттого, что портится у него внутри…
Евнух повалился ничком.
— Достойный враг, — сказал варвар, вставая. Лицо его шло красными пятнами. — Оставался мужчиной даже без яиц. Но вы зря вмешались, я бы его сделал.
Гильнар не стал спорить.
Одна нога у бога предательства Бхеда хрома, потому что хорошее предательство как и хорошая месть — никуда не спешит.
Другая нога у бога предательства Бхеда лишена пальцев, потому что предательство всегда требует пожертвовать чем-то.
Но пока бог Бхеда стоит, его хромота никому не видна.
Но бог Бхеда никогда не снимает сапог и цену предательства знает только он сам.
Только жены короля имеют отдельные спальни. Наложницы живут в общих — по двенадцать девушек в одном зале. Король нечасто зовет их к себе, евнухи не способны развеять скуку и женщинам приходится самим придумывать, как скоротать ночь.
Гильнар знал, в какой зале искать Анаис. Рисунок лотоса над дверью — здесь жили девушки с его родины, с Итамана. Король имел склонность к порядку во всем.
— Анаис! — воскликнул Гильнар, входя в залу с факелом в руках. С одной из кроватей поднялась молодая девушка. Ее подруга осталась лежать, натянув на себя одеяло.
— Гильнар? — девушка встала, не стесняясь своей наготы. Обвела взглядом вошедших с Гильнаром. Варвар одобрительно осмотрел ее в ответ и осклабился. Маг равнодушно скользнул по девушке взглядом. Мальчик с любопытством смотрел на нее слепыми глазами. Старуха отыскала кресло и уселась в него.
Девушка нахмурилась:
— Что ты здесь… как… о, нет, ты не можешь быть таким идиотом!
— Ну почему же идиотом, Анаис, свет моих глаз и услада моих ушей, — сказал Гильнар. — Идиотка ты. Ты предпочла судьбу наложницы верховного короля законному браку с итаманским принцем!
— Ты не любил меня, Гильнар. Издевался надо мной, — девушка пожала плечами. — И ты пятый сын в семье. Ты жалок.
— Братья умерли в море, буря застала их у скалистого берега, — сказал Гильнар. — Отец при смерти. Только позор брошенного жениха отделяет меня от трона. Ты — жалкая дура, Анаис.
Девушка отступила на шаг. Оглядела команду.
— Гильнар, я пойду с тобой и ты станешь героем…
— Стану. Но ты останешься здесь, — сказал Гильнар и вонзил саблю в ее грудь. Анаис рухнула на пол. Девушки молча смотрели на происходящее из кроватей, некоторые зажимали рты себе или подругам. Гильнар обтер оружие о тело бывшей невесты и спрятал в ножны.
— Я так и знал, что ты не собираешься ее спасать, — сказал варвар одобрительно. — Зачем тебе королевская подстилка.
— Конечно, — сказал Гильнар и повернулся к своей команде. — Простите меня, друзья.
— Судьбу своей женщины решаешь ты сам, — сказал варвар. — Не за что извиняться.
— Я извиняюсь за другое, — пояснил Гильнар и отступил на шаг. — Стража!
Распахнулись двери, через которые они вошли. Распахнулись двери в торцах длинной залы. Вбежали стражники в полных доспехах, не гремящих лишь благодаря магии. Ворвались арбалетчики. Вошли четверо магов, клейма на их лбах сияли зеленым и белым, красным и синим.
Последним вошел король.
— Мое почтение, верховный владыка Винрих, — Гильнар опустился на одно колено. — Я доказал свои слова. Правильно подготовленная группа способна ворваться в твой дворец и одолеть стражу, которая не ждет нападения. Охрана нуждается в значительном усилении.
Король одобрительно кивнул.
— Я, Гильнар, будущий король Итамана, присягаю на верность Верховному королю, — сказал Гильнар, прижимая руку к груди.
— Цена была невысока, — сказал король. — Мне никогда не нравилась Анаис, я даже не мог вспомнить ее лица… — он помолчал. — Но мне не нравится и то, как легко и как далеко ты прошел. Это может разбудить ненужные фантазии… в тебе, или в ком-то еще…
Гильнар вскочил и потянул из ножен саблю.
— Рехард, — спокойно сказал король.
Варвар вскинул меч. Гильнар еще успел обернуться, чтобы увидеть клинок, летящий ему в лицо.
Король поморщился и вытер брызги со своего лица кружевным платком.
— Ты совершил свой подвиг, — сказал король. — Спас Верховного короля. Слава, верно? Деньги, вина, женщины… возможно — трон в Доргане…
Варвар нахмурился.
— Мне не понравилось то, что ты поддался евнуху, — сказал король. — О, да. Это был хороший ход. Показать, что ты вовсе не так силен, как кажется. Беда в том, что я видел — ты поддался. Ты слишком умен и хитер для варварского короля… трон из мамонтовой кости покажется тебе слишком узким…
— Жги их, Регис! — закричал варвар и взмахнул мечом. Трое стражников повалились, меч рассек доспехи будто тряпки. — Он не выпустит живым никого!
— Жги, — кивнул король.
Регис поднял руку — и водопад огня обрушился на варвара. Тот стоял, окутанный пламенем и молча смотрел на мага.
— Прости, мой недолгий друг, — сказал маг печально. — Но некоторые из нас, увы, уже принесли королю клятву жизни и смерти. Магия — игрушка королей…
Варвар взревел и, окутанный огнем, кинулся на короля. Вырвавшиеся из половиц зеленые стебли попытались оплести его ноги, но сгорели в огне. Магическое пламя порожденное вторым королевским магом добавила свой жар к огню Региса, но удар ветра и струи воды погасили его. Обугленная черная фигура, на которой ослепительно сверкал зуб тролля, с ревом занесла меч над королем.
Владычица душ подняла руку — и обгоревшее тело варвара, утратив остатки жизни, рухнуло к ногам короля.
— Спасибо, мама, — сказал король. — Ты и после смерти защищаешь меня.
— Ты мой сын, — сказала старая женщина. — Какой бы ты ни был, ты мой сын. Мать никогда не убьет сына, это право детей — убивать своих родителей.
— Ты права, мама, — сказал король. — И ты заслужила покой. Регис… ее взятая взаймы жизнь истекает. Убей ее.
На лице мага отразилось внезапное понимание. Но он поднял руку — и старуха превратилась в холмик черного пепла на белоснежном шелке кресла.
— Какое мастерство, — сказал король печально. — Сжечь тело и не тронуть мебель. Спасибо. Но ты же понимаешь, Эглис, что служба еще не окончена. Для того, чтобы улицы требовали сковать магов клятвой жизни и смерти… для того, чтобы ни один человек не усомнился в моей правоте…
