Победитель тоже погиб в борьбе. Гигантский человекообразный монстр был создан из камня, а суставы представляли собой массивные стальные пластины, скрепленные огромными латунными шестернями. Части каменного тела соединялись вместе заплатами аз больших листов металла, привернутых болтами. Сражение с живым лесным чудовищем оказалось не по силам его поршням и несущим конструкциям. Последний выпад каменного гиганта стал для его древесного противника смертельным, но чудовищная инерция исполинского кулака опрокинула триумфатора наземь, и он обрушился в долину лицом вниз. Не выдержала и смертоносная каменная рука — оторванная от тела, она лежала в нескольких сотнях футов в стороне. Казалось, разжавшиеся в падении пальцы пытаются схватить ускользающее небо.
На спине бессловесного гранитного трупа в полном одиночестве сидел человек. В юности он был широкоплеч и красив, но годы войны и служения своему хозяину не прошли для него даром, и теперь он был сутул, согбен под тяжким грузом возраста и ответственности. Когда-то пышные светлые волосы были коротко острижены, а на макушке уже просвечивало пятно, которое в будущем неизбежно превратится в самую настоящую лысину. Впрочем, он по-прежнему был выше большинства своих собратьев, так что, когда он вставал, знак печальной судьбы, уготованной его шевелюре, скрывался от нечестивых взоров.
Тавнос поплотнее закутался в свой грубый коричневый шерстяной плащ и выругался про себя — было слишком темно и слишком холодно. Его пальцы скользнули по металлической кирасе, скрытой под плащом. Тавносу было в ней неудобно — его богатырское тело отказывалось носить что бы то ни было сделанное не по специальной мерке, так что он надел ее лишь в последний момент, на всякий случай. Письмо было дружелюбным и приветливым, но его прислали из вражеского лагеря. Урза будет в бешенстве, если узнает, что его бывший ученик позволяет себе столь легкомысленно относиться к собственной безопасности.
У противоположного конца спины гиганта, там, где лежала его свернутая набок каменная голова, появилась тень. Тавнос не видел ее приближения, она возникла буквально из воздуха — копна рыжих волос, прикрытая черным капюшоном. Казалось, сама ночь одолжила ей свое одеяние, и оно подошло ей как нельзя лучше.
Женщина, как и обещала, была одна. Увидев, что темная фигура направляется прямо к нему, Тавнос вынул из кармана маленькое устройство — шар с фитилем от лампы. Он нажал кнопку на боку сферы, раздался треск. Фитиль вспыхнул тонким язычком желтого пламени, затем Тавнос покрутил какую-то ручку, и пламя приобрело мягкий оранжевый оттенок. Ашнод вышла на свет, и он увидел на ее лице все ту же немного смущенную улыбку, которую он всегда находил привлекательной. Но от его взгляда не укрылось и то, что среди ярко-рыжих волос теперь появились и седые.
— Мне говорили, ты погибла, — начал он.
— Не следует верить всему, что говорят вокруг, утеночек, — ответила Ашнод Бессердечная и широко улыбнулась. — За последние десять лет меня по крайней мере пять раз извещали о моей гибели. — Улыбка исчезла, и голос стал серьезным. — Ты пришел. Спасибо.
— Ты позвала меня, — сказал Тавнос.
— Это могла быть ловушка, — хитро подмигнула Ашнод.
— Верно, — согласился Тавнос и распахнул плащ. Маленький огонек озарил пару богато украшенных мечей у него на поясе и отразился в начищенной до блеска кирасе.
Ашнод снова улыбнулась.
— Приятно сознавать, что ты, как и прежде, осторожен, — сказала она.
— Предусмотрителен, — возразил Тавнос. — Только и всего. Я просто стараюсь быть готовым к любым неожиданностям.
Ашнод швырнула свой мешок на землю и села рядом с ним. Тавнос поколебался, затем последовал ее примеру. Некоторое время они сидели молча. С обеих сторон долины доносился грохот кузнечных молотов. Противники готовились к завтрашней кровавой работе.
— Ты позвала меня, — напомнил Тавнос.
— Эта — последняя, ты сам знаешь, — сказала Ашнод, глядя в ночную тьму, озаренную огнями кузниц. — Последняя битва. Последнее противостояние. Завтра — развязка. Завершится война между твоим и моим учителями.
— Война между Урзой и Мишрой, — кивнул Тавнос.
— Они оба здесь, — добавила Ашнод. — Подкреплений нет ни у того, ни у другого. Отступать некуда ни старшему ни младшему. Все закончится здесь. Единственное, что пока неизвестно, — в чью пользу.
Тавнос подвинулся — у него свело ноги. Давненько он не сидел на голых камнях на корточках.
— Согласен, с этим давно пора кончать. Слишком долго все продолжается.
Ашнод наклонила к свету голову.
— Мы потратили столько сил.
— Погубили столько жизней, — согласился Тавнос. Ашнод совершенно неуместно захихикала, и от возмущения у Тавноса волосы стали дыбом.
— Жизней? — переспросила она. — Жизнь — ничто. Подумай лучше о вырубленных лесах, осушенных озерах, разграбленных землях — и все лишь ради того, чтобы мы оказались здесь. Подумай только, на что мы могли бы пустить все эти ресурсы. А люди — да, верно, мы и их смогли бы использовать с большей отдачей.
С каждым ее словом Тавнос хмурился все больше и больше. Даже в полумраке Ашнод ощутила его молчаливый гнев.
— Прости, — в конце концов сказала она. — Я сболтнула глупость.
— Приятно сознавать, что в мире есть хоть что-то незыблемое, — холодно ответил Тавнос.
— Извини. — Снова повисла тишина, затем вдали что-то громыхнуло. Звук напоминал смех механического демона. — Как он? — спросила женщина.
— Как обычно. Если хочешь, даже обычнее обычного, — ответил Тавнос. — А твой?
Ашнод покачала головой.
— С ним что-то… что-то не так. — Тавнос поднял бровь, и она поспешно добавила: — Мишра холоднее, чем прежде. Расчетливее. Мне неспокойно.
— Мне всегда неспокойно, — ответил Тавнос. — В последние годы Урза стал более замкнутым.
— Замкнутым, — сказала Ашнод. — Точно подмечено. Ведет себя так, как будто нас нет. Как будто, кроме него, вообще никого нет. — Она положила руку на плечо собеседнику, Тавнос сжался и отстранился. Ашнод убрала руку. — Ты прав, все было зря, — помолчав, произнесла она. — Но даже сейчас есть шанс все исправить.
— Как? — изумился Тавнос.
— Отдайте ему то, что он хочет, — сказала Ашнод. — Отдайте ему вторую половину камня.
— Сдаться? — повысил голос Тавнос. — После всего, что случилось, — сдаться? При том, что завтра мы можем одержать победу? Может быть, до завоевания Аргота мы бы еще и согласились на это. — Он немного подумал и сказал, обращаясь скорее к самому себе, нежели к своей собеседнице: — Нет, даже до Аргота мы бы на это не пошли.
