— В Ливрезе. Мы шли туда. Там еще башня Канра есть. Это недалеко от Равенты, — продолжал он перечислять названия, не встречая понимания во взглядах взрослых.
— Ты ничего не путаешь? — спросил изумленно Генри.
— Нет, я точно помню. Ливрез. У меня даже записка есть! — воскликнул мальчик, роясь в карманах. — Вот!
Мистер Кроус пробежал глазами по смятому листу.
— Верно. Ливрез… Но, я не знаю такой местности. А вы? — обратился он к жене и дворецкому.
— Послушай, дорогой! — почти пропела Эльза, прижимая к себе сладко посапывающую девчушку. — Детям пора спать. Давай этот вопрос оставим до утра.
Она встала, и медленно поднимаясь по лестнице, прошептала:
— Генри, позаботьтесь о мальчике. Крошку я уложу с собой. Надеюсь, милый, ты не возражаешь?
Миссис Кроус пробуравила взглядом мужа и, не спеша, уплыла в спальню.
Казалось, он всматривается в волны, которые с шумом и шипением набрасываются на прибрежные скалы, словно те виноваты во всех бедах земли. Или он ловит взглядом игру порывистого соленого ветра, который нещадно треплет седеющие волосы. Слезы, притаившиеся в уголках его глаз, вот-вот оросят лицо, исчерченное бороздками первых морщин. Он скрывает свои чувства от посторонних глаз. Но наедине с собой можно не бояться чужой молвы. Рядом в выступе скалы белые фигурки двух плачущих ангелов — это боль, навсегда поселившаяся в его душе. Дети — Луи и Эль, которые никогда не побегут навстречу отцу и не засмеются первым лучам солнца. Маркус помнил их нежные розовые личики. Луи прожил два месяца, крошка Эль — всего четыре дня.
В день свадьбы, самый светлый в его жизни, казалось ничто, и никто не мог омрачить счастье — такое полное и глубокое. Но жизнь распорядилась иначе.
Маркус — единственный наследник престола, можно сказать — баловень судьбы, любимец народа, которым скоро станет управлять. В тот день — взволнованный и счастливый встречал возле церкви возлюбленную.
Венера — девушка из благородной семьи, поразившая его добротой и веселым нравом, в белоснежном платье, словно ангел, нежно улыбаясь, вышла из кареты к нему навстречу. Их окружали люди: приглашенные на торжество многочисленные родственники и простой народ. Они восторженно выкрикивали поздравления и пожелания новобрачным.
Его дядя Эндж был почетным гостем на свадьбе. После церемонии венчания, на выходе из Храма, толпа возликовала от радости. Молодых осыпали цветами и злаками, заиграла музыка, полилась песня. Маркус, не отрываясь, смотрел на любимую и тут…
Все вокруг почернело. Словно гром в наступившей вмиг тишине, Эндж резким громким голосом осыпал их проклятьем.
За что и почему это случилось именно с ними, Маркус так и не понял.
Небо тут же наказало злодея: отразило проклятие и обрушилось на его голову, но сказанного не воротишь: "Ваши дети будут умирать в младенчестве на ваших глазах, и вы ничего не сможете с этим сделать".
Эндж умер, а его слова жгли душу и уносили с собой жизнь королевских детей.
Прошло три года с тех пор, как Маркус простился с сыном и два года после похорон дочери, а теперь пришла очередь Соу. В отчаянии король рвал на себе волосы, но ничего не мог поделать с той бедой, что висела над его домом. Лэнс, его брат, пришел, чтобы увидеть племянницу и теперь пытался помочь в беде.
— Послушай, Марк, — обратился он к обезумевшему от горя брату. — Если Эндж так хотел, чтобы мои племянники умирали на глазах своих родителей, то давай лишим его этого удовольствия.
— О чем ты? — горько вздохнул Маркус, подперев тяжелую от раздумий голову. Он сидел в кресле, напротив затухающего камина, мысленно прощаясь с Соу, родившейся несколько часов назад.
— Брат, есть надежда. Отдай малышку на воспитание Августе. Она живет далеко и, что важно — тебе и Венере не нужно видеться с Соу до той поры, пока не закончится возраст младенца.
— Что ты хочешь сказать? — Венера подошла неслышно, и теперь стояла за его спиной, прислушиваясь к разговору.
— Ви, мне кажется, в проклятье есть слабое место. Произнеси сама ещё раз, что он сказал вам.
Венера медленно, словно каждое слово прожигает её насквозь, прошептала:
— Ваши дети, зачатые на ложе любви, будут умирать в младенчестве на ваших глазах, и…
— Не продолжай! Главные слова "в младенчестве" и "на ваших глазах". А если ребенка будете воспитывать не вы? Не на ваших глазах — он не умрет? И младенческий возраст — это всего до двух лет! Понимаешь?
— Боже, Лэнс! Ты — гений! — Маркус подскочил с кресла и, меряя шагами расписанный узорами пол, взъерошив копну черных с проседью волос, осмотрелся. Остановил полусумасшедший взгляд на бледной женщине. — Это шанс, Ви! Это наш шанс!
Тогда ему казалось, что они правы. Нужно только отослать малышку подальше и потом…. О большем счастье он не смел и мечтать — видеть свою девочку здоровенькой и живой, вот главное! ЖИВОЙ!
Мир Августы был тихим и безобидным, без войн и болезней. Три параллели вперед — это не очень сложное путешествие. Девочка даже не успеет проснуться. Мягкий климат, что еще нужно для роста и развития малышки? Осталось выбрать проводника.
Уль был лучшим из всех. Талантливый от рождения, он часто бывал в тех мирах, куда многие даже не мыслили попасть. И, несмотря на юный возраст, ни разу не ошибся, не провалил ни одного задания, а они были самыми разными по сложности. Ему и доверили принцессу.
Что произошло в пути, Маркус не знал. Но то, что Соу не попала к сестре, стало ясно через несколько часов после её отправления. Когда Августа вышла из портала, в сопровождении одного из детей-проводников навстречу Маркусу, он всё понял.
Боль ранила так глубоко его душу, что тьма на время окутала разум, он пришел в себя только здесь. Возле своих уже навсегда потерянных детей. Мудрая девушка оставила брата одного. Ему нужно было собраться с силами, чтобы сообщить Венере о пропаже дочери.
Мужчина тяжело вздохнул, и ощутил легкое прикосновение к плечу. Венера смотрела на него с грустью и любовью. Странно, но в её глазах, он не увидел боль, скорее надежду. На что?
— Мы её потеряли, — он отвернулся, разглядывая море, боялся посмотреть на женщину.
Она нежно прижалась, погладила его по голове, поцеловала в растрепанные волосы.
— Я знаю. Наша девочка жива — это главное…
— Я найду её, обязательно найду…
Ветер рвал облака, терялся в складках одежды, лохматил волосы двум обнявшимся людям на берегу бушующего моря. Перед могилой любимых детей, они вновь обретали надежду, хрупкую и едва уловимую. Надежду, что проклятье не тронет Соу своей хищной рукой и судьба будет к ней милосердна.
