Ознакомительная версия.
Перепуганные наложницы, разом пробудившиеся от крика короля, ошалело глядели на повелителя с кровати, полуоткрыв от любопытства чудной формы пухлые губки и хлопая пустыми голубыми глазками, сквозь небесную синь которых ясно просвечивала стенка. Ругаясь сквозь зубы на пятидесяти языках и выстраивая изощренные многоэтажные словесные конструкции (птичка аж замерла в восхищении), Лимбер дернул за резную ручку первого попавшегося шкафа с одеждой и тут же шарахнулся в сторону от полыхнувшей стены огня. Отпрыгнув от шкафа, его величество приземлился едва успевшей зажить пяткой аккурат на очередной весьма крупный экземпляр карисского ежика. Раздался еще один царственный вопль, полный уже не столько боли, сколько ярости и досады. Тем временем пламя погасло, не оставив на драгоценном черном дубе шкафа ни малейшего следа, чего нельзя было сказать о его содержимом. Король, заскрежетав зубами от бешенства, обнаружил, что его гардероб, пошитый у лучших портных, обратился в пепел. В остальных шкафах не нашлось ничего, кроме нескольких горстей того же вещества, годного для удобрения. Сработало цепное заклинание, искусно подвешенное за кончик на ручку двери, которую и открыл на свою беду утративший бдительность Лимбер, сочтя, что лимит пакостей на сегодня исчерпан. Это окончательно доконало короля. Проклиная ту ночь, когда он зачал своего первого ребенка, мужчина направился в ванную, мимоходом грозно рявкнув все еще пребывающим в ступоре рабыням-наложницам: "Вон!"
Привыкшие к беспрекословному повиновению женщины исчезли из спальни, даже не подобрав разбросанные вечером одеяния. Испытывать на себе королевский гнев, чреватый если не отставкой и продажей, то уж точно отсутствием подарков, дамочкам не хотелось.
Игнорируя комфорт гигантской ванны, страдающей, как и кровать, манией величия в тяжелой форме, Лимбер смыл под сильной струей воды кровь с пятки, мимоходом накладывая простенькое заклинание заживления, ускоряющее и без того интенсивный процесс регенерации. Через некоторое время немного посвежевшее после душа, полностью исцеленное и даже причесавшее густые иссиня-черные волосы величество, одетое в широченный черно-зеленый махровый халат, найденный в ванной (единственную вещь, избежавшую страшной смерти в пламени) вернулось в спальню, чтобы учинить жестокую расправу над ежами.
Бедные, ничего не подозревающие о коварных замыслах короля зверюшки, деловито пыхтя, мирно топотали по комнате, засовывая любопытные носики во все щели. Мстительно усмехнувшись, король мановением руки телепортировал ежей за окно и, мечтательно прикрыв глаза, прислушался. Но кроме ожидаемых шлепков о плиты двора, снизу раздался еще и негодующий сдавленный вопль.
Одним рывком отдернув тяжелую портьеру и с шумом распахнув правую створку большого окна, Лимбер вспугнул маленькую пичугу, сидевшую на подоконнике. Затрепетав крылышками, та поспешно вспорхнула с насиженного места и мгновенно скрылась из виду с возмущенным чириканьем.
Король уже не видел того, что, круто спикировав, словно ас-авиатор, птичка влетела в приоткрытое окно двумя этажами ниже. Отчаянно трепеща крылышками, птичка кое-как выпуталась из тюля и обернулась в очаровательную абсолютно обнаженную сероглазую девчушку лет пятнадцати на вид и двенадцати по факту, которая рухнула в ближайшее глубокое кресло и, согнувшись пополам, захихикала.
"О Силы, как удачно получилось! Рассчитывала разыграть только папочку, а перепало еще и надменному братцу Энтиору! И даже подглядеть потихоньку удалось, спасибо лорду Эдмону за лекции по началам оборотничества!"
Под окнами замка изысканно-прекрасный высокий брюнет с хищным, точно выточенным из мрамора лицом, ледяное совершенство которого буквально завораживало, сверкая ледяными глазами и шипя от ярости, ожесточенно целил острыми каблуками высоких сапог в слегка оглушенных ежей, попутно потирая ушибленное и исколотое плечо. Иглы глубоко вонзились в тело даже сквозь охотничий костюм, сделанный из дорогой плотной кожи вивера, слишком тонкая выделка которой на сей раз пошла владельцу во вред. Ежики, снабженные перед засылкой в королевскую спальню заклятьем неуязвимости, не по-ежиному шустро уворачивались и разбегались.
Кидая испуганные взгляды на беснующегося Энтиора, бросали свои дела и поспешно исчезали со двора слуги и рабы, дабы не попасть под руку безжалостного принца, опасного и в лучшем своем расположении духа. Сейчас же великолепный бог готов был сорвать свой гнев на первом попавшемся существе.
На шестом этаже замка их величество, вдоволь налюбовавшись открывшейся его взору картиной, оглушительно заржал, забывая о собственных утренних огорчениях, и захлопнул окно, задернув портьеру. "Ох, неспроста, кажется, птички летают! — подумал король, схватив за хвост метавшееся в голове подозрение. — Кто?"
В целях магической безопасности лично ликвидировав заклятьем полной очистки пятна крови с ковра в спальне, Лимбер прошел в малый кабинет, где иногда работал по вечерам перед "сном", заказал завтрак и, опустившись в кресло, включил наложенное на зеркало стандартное заклинание слежения. Запивая вином гигантские бутерброды из ломтей хлеба сыра и ветчины, что было не слишком изысканно, зато сытно — Лимбер хоть и знал толк в гастрономических изысках, но предпочитал, подобно своему старшему сыну Кэлеру, простоту — мужчина принялся скрупулезно осматривать покои любимых детишек и племянников заодно. Конечно, это было не совсем корректно и совсем даже не принято, но кто и что может запретить королю? В положении абсолютного монарха есть свои плюсы, а не только минусы, которыми частенько бывала забита голова его величества, возвращавшегося глубокой ночью с затянувшегося совещания, нудного приема посольства или отрывавшегося, наконец, от кипы срочнейших документов на рабочем столе.
Сейчас король был готов угробить на муторную проверку столько драгоценного монаршего времени, сколько понадобится, но заловить виновника утренних неприятностей. Государственные дела подождут, сначала воспитательные процедуры. Его величество неожиданно вспомнил, что он не только правитель великого государства, но и отец изрядно распоясавшихся отпрысков. Вот только напоминание об этом было весьма болезненным!
* * *
Маленькая принцесса-хулиганка, подозревая о коварных планах отца, поправила тюль на окне, поспешно юркнула в спальню, накинула на себя длинную ночную рубашку из нежных тончайших кружев и забралась в постель. Уютно свернувшись клубочком под мягким пушистым одеялом, она закрыла глаза и притворилась спящей, распространяя вокруг ауру счастливых сновидений. Мурлыча про себя от удовольствия, словно кошка, Элия думала: "Будешь знать, папочка, как игнорировать собственную дочь! Уже целых пять дней даже не зашел пожелать прекрасного утра или поцеловать на ночь. А вчера, когда я заглянула к тебе в кабинет, попытался испепелить меня взглядом! И испепелил бы, небось, если б не боялся поджечь свои проклятые бумажки, которые тебе дороже дочери! Теперь попробуй, найди виновного! Скорее Лоуленд утонет, чем найдешь! — девчушка мысленно показала отцу язык. — А смазливый клыкастый ублюдок Энтиор тоже получил по заслугам. Не будет воротить нос в моем присутствии! Можно подумать, его сестренка — форменная уродина, а не одна из прелестнейших девушек королевства, нет, самая прелестная! Конечно, последнее время он так не делал, но я не забыла, что было раньше. Месть приятнее есть холодной, как говорит братец Джей. Вот и получи! Зато теперь наш красавчик знает новый танец — пляска с ежами на мостовой!" — принцесса хитро улыбнулась.
Ознакомительная версия.
